Ограбь меня нежно
Шрифт:
В этот момент раздался душераздирающий вой сигнализации, и я стремглав вылетела на улицу.
На сей раз, хотя окрестности снова были удручающе пусты, но до моего слуха очень четко доносились шаги кого-то убегавшего. Сориентировавшись, я со всей возможной скоростью припустила в том направлении, но – увы! Меня опять ждало разочарование. Густые заросли закончились, и оказалось, что совсем рядом пролегает какая-то дорога, которая вполне могла обеспечить пути отступления.
Мне не удалось даже разглядеть силуэт убегавшего, так быстро он скрылся из поля зрения. Я услышала только звук хлопнувшей дверцы,
«Ах ты, сволочь! – начиная уже не на шутку раздражаться, думала я. – В этот раз ты, значит, подготовился… машинку под бочок припрятал. Сбежал. Ну молодец! Взрослый человек, называется… Может, он душевнобольной? Что ему нужно? Просто помотать нервы занятым людям?..»
Но через несколько минут в том, что все не так просто, я убедилась сама.
Выйдя вместе с Мариной из офиса, сев за руль и повернув ключ в замке зажигания, я, вместо привычного, нежного урчания движка услышала какое-то буханье, кряканье и чиханье. От бесплодных усилий машина почти подпрыгивала, но не заводилась.
– Что за черт… – недоумевала я, выйдя наружу и осматривая свою машину.
Внешне все было как обычно, никаких повреждений не наблюдалось, но, постепенно обходя автомобиль, я вскоре увидела дополнение к дизайну и поняла, почему в очередной раз запела сигнализация.
Из выхлопной трубы живописными волнами выглядывала застывшая монтажная пена, полностью закрывая выход газам, и если бы я упорствовала в своих попытках завести автомобиль, не исключено, что добилась бы того, что он больше не завелся бы никогда. Разве что после капитального ремонта двигателя.
Прокричав в пространство очень громко нечто нецензурное, я достала из ящика с инструментами отвертку и начала выковыривать хорошо «взявшийся», видимо, качественный, строительный материал.
– Марина, тебе лучше подождать в офисе, – повелительно проговорила я, показав, что и мне временами свойственны командно-административные интонации.
Та, ни слова не говоря, послушно вернулась за двери и, наблюдая из-за стекла за моими манипуляциями, время от времени оборачивалась назад, вероятно, перебрасываясь какими-то фразами с Вовой.
«Что же это за придурок? – раздраженно думала я, когда, выковыряв всю пену и заведя наконец движок, ехала к улице Тихой. – Может, тот самый невоспитанный сынок? Может, съездить поговорить с ним? Где, интересно, он обитает?»
– Послушай, Марина… помнишь, ты говорила про какую-то Зинку? Еще сын у нее уголовник?
– Ну да, а что? Думаешь, это он подстроил? Я бы не удивилась…
– Ты знаешь, где она живет? Она, или сынок ее? Съезжу, навещу… Времени еще немного, чай, не спят.
– Вот! Вот это я понимаю! Это по-нашему! Настоящий телохранитель. А полиция эта… они пока соберутся…
Вдохновленная Марина полезла в свою сумку и, вытащив оттуда блокнот, принялась бойко перелистывать страницы. Найдя нужную, она сообщила мне адрес, заботливо присовокупив трогательные слова об осторожности.
– Ты завтра-то… сможешь подъехать? – как-то испуганно говорила она.
– Разумеется. Ты не должна беспокоиться. Мы просто поговорим. Как его зовут? Сынка-то?
– Стас.
– Ну вот
и прекрасно. Посидим, побалакаем… познакомимся поближе.Проводив Марину до квартиры, я снова села в машину и поехала в направлении одного из спальных районов по указанному адресу. Злая и голодная, я сейчас могла на фрагменты разнести всякого, кого можно было хоть как-то заподозрить в подлых манипуляциях с моей машиной, и если это действительно невоспитанный Зинкин сынок, будущее, ожидавшее его, было ужасно.
Но имея на руках адрес, я пока не очень представляла себе, с чего, собственно, начну разговор. Не думаю, что мне будут рады.
В общем, конкретного плана у меня не было, и я больше рассчитывала на спонтанность и на то, что направление действий подскажет сама ситуация.
Подъехав к искомому дому, я обнаружила, что это старенькая пятиэтажка, а нужная мне квартира находится на первом этаже. Этот факт прибавил мне оптимизма, и, обойдя дом с другой стороны, я заглянула в окна, на которых штор, наверное, не было никогда.
Обстановка, как я и ожидала, роскошью глаз не поражала. Обшарпанный диван, стол, обязательный телевизор и сталинских времен шкаф, несколько стульев, – вот, пожалуй, и все, что находилось в комнате, где сидела, потягивая водочку, теплая компания.
Початые бутылки, хлеб и колбаса на столе, сор и грязь служили художественным дополнением к обстановке и оттеняли колорит.
Две неопрятные женщины и трое мужчин отмечали какое-то событие и пока переговаривались между собой довольно мирно.
– Женька! – неожиданно громко позвал один из мужчин, так, что я даже вздрогнула.
Но, к счастью, кричали не мне. Один из сидящих за столом поднял голову, уставившись на зовущего уже слегка посоловевшими глазами.
– Ты к этой… к Маньке-то ходил? Про меня спрашивал?
– Ходил. Только она не хочет. Говорит, как ты последний раз ей в глаз дал, так она и обиделась.
За столом раздался веселый смех.
– Обиделась, говоришь? – очень довольный чем-то, спрашивал мужчина. – То-то же. Пускай знает… А то взяли моду… не хочет она… Больно нужна мне… У нас тут вон девчонки какие… У-ух!
Мужчина приобнял одну из женщин, ту, что сидела к нему ближе, и стал наливать в стаканы.
Я перешла к другому окну. Там, за небольшим столиком на кухне, грустно подперев голову, сидела пожилая женщина, не иначе та самая Зинка, и, как мне показалось, с тревогой прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты. Когда я взглянула на ее позу и выражение лица, мысль о том, что кто-то здесь способен совершить продуманное, подготовленное убийство, показалась мне такой дикой, что даже подумалось, а не убраться ли мне восвояси, оставив этих несчастных губить свою жизнь так, как им больше нравится.
Но чувство профессионального долга вскоре возобладало, и, твердо сказав себе, что все это только эмоции, я снова перешла к предыдущему окну.
Там события развивались по нарастающей.
«Женька», видимо, вдохновленный примером, тоже решил приобнять безотказную девушку, но товарищу его, претендующему на пальму первенства, это не понравилось.
Начался «крупный разговор», очень быстро превратившийся в эмоциональную перепалку, и вскоре ситуация достигла такого градуса, когда без драки не обойтись.