Ох уж, эти детки!

— Привет, — хмуро сказал он. Трое друзей кивнули вразнобой. — Не поможете? Масло нужно… Где тут у вас?..

— Деньги давай, — безразлично сказал Макс. Дубль порылся под плащом, достал полтинник. — Юр, сбегай.

Тот изобразил неудовольствие, но исчез. Дубль махнул своим, они присели возле мотоциклов, один закурил.

— Не жарко? — поинтересовался Макс. Дубль распустил лисий хвост:

— Имидж ничто — это выдумка рекламщиков. Имидж все, — поучительно заметил он. — Вы чего тут тусуетесь? У нас все навалом лежали, когда узнали, куда вы свой «томагавк» засадили. Теперь вам еще дачку развалить, вааще красота будет.

— Подумаем, — отозвался Макс. Федька вообще не прислушивался к разговору — он думал, что делать и как быть — и ни-че-го в голову не лезло. Дубль помолчал, потом спросил:

— А чего, наш-то Умнукус^(1.) себе новую тачку оторвал? Сейчас жали мимо его дачи, глядим — во дворе "широкий стоит. Из Москвы пригнал, что ли? Даже номера еще не поменял….

— А? — Федька быстро повернулся к Дублю. — Ты про что?!

— Да я говорю, — тот озадаченно покосился на Федьку, — едем сейчас мимо дачи, видим — джип во дворе стоит, ну, этот, "чероки"^(2.). С московским номерами… э, вы чего?!

— Дубль! — Федька схватил его за рукав плаща; двое других рокеров вскочили. — Витька! Забросьте нас с Максом до дачи! Витька, я тебя прошу!

— Да нам вон чиниться… — Дубль кивнул в сторону товарищей, но потом сам себя оборвал: — А чего такое, Федь?

— Долго объяснять! — Федька выпустил его рукав, сжал кулаки: — Витька, человек может погибнуть! По-правде погибнуть! Вить!.. Мы заплатим! Пятьсот! Вить, тыщу заплатим, при свидетелях говорю! Только быстро!

— П….поехали… — Дубль ошалело посмотрел на своих. — Цепак, дождись пацана, а потом нас… Федь, ты ко мне, а ты Макс — к Иглу… Ну дела!

1. Главный злодей a в фильме "Безумный Макс-2. Воин дорог", вождь разбойничьего племени; Дубль имет ввиду мэра.

2. «Широкий» — «чероки» (жарг.)

ГЛАВА 8 Большой Ха и три ха-ха

— Ты объяснишь, что к чему? — прошипел Дубль.

— Нет, Вить, времени нет, — Федька быстро переводил взгляд с открытых ворот внутрь, на корму джипа, потом — на пустое полукруглое крыльцо, на сарай, обшитый вагонкой, в глубине двора. — Честное слово — нет времени… Макс, пошли.

— Погоди, — рокер задержал Федьку за рукав. Глаза у него были серьезные.

— Может, мы с вами? А, Игл?

— Угу, — буркнул тот, разматывая из-под куртки с изображением орла длинную массивную цепь.

— Нет, вить, — Федька покачал головой. — Вы очень тяжелые… Если уж так — подождите нас тут, а?

— Будем ждать, — кивнул Дубль, присаживаясь на сидение своего «урала», стоявшего за плотной стенкой кустов. — Вы только ракету дайте.

— Вить, — сказал Федька. — Спасибо, Вить, — и добавил непонятно для рокера:

Тир — звезда,веру крепит в атлингах,не собьемся с пути,туманы в ночией не помеха…..

Дубль не мог знать, что это толкование руны «тир» из "Древнеанглийской рунической поэмы". Но важно кивнул:

— Или!

* * *

— Как думаешь, где он?

Вообще-то двор дачи охраняли два пинчера. Но сейчас, когда тут были чужие, пинчеров куда-то дели. Макс и Федька сидели за сараем в ухоженных кустах сирени. Двор по-прежнему пустовал, хотя из дома слышались кое-какие звуки.

— Где угодно, — прошипел Макс. — В подвале — в доме, или вон под мараем…или еще где…. если он, конечно….

Макс не договорил. Но Федька понял его и стиснул зубы.

— Смотри, — Макс толкнул друга в бок. И Федька увидел, как на крыльцо вышел амбалистый молодой парень. Постоял, потянулся и неспешно зашагал к сараю, что-то доставая из кармана свободной рубашки с коротким рукавом. Стащил какую-то оболочку, бросил ее буквально перед носом мальчишек, проходя мимо них.

И они увидели в руке амбала небольшой шприц…..

…Женька понял, что дело идет как-то не так, когда его привели в этот подвал. Правда, именно привели, вежливо, попросили подождать. Но ожидание затянулось — сильно затянулось и, когда в подвал спустился смуглый мужчина в белом костюме с замкнутым лицом, Женька осторожно сказал:

— Мне домой пора. Мама будет беспокоиться, я же ей не сказал….

Ссылка на маму в устах тринадцатилетнего парня ему самому еще недавно показалась бы смешной, но сейчас нарастающее чувство опасности заставило Женьку инстинктивно обратиться к самой, как ему казалось, надежной, защите. Но смуглый мужчина посмотрел на него спокойно, оценивающие и безразлично сказал:

— Подожди еще немного.

Дверь захлопнулась. И вот именно этот момент Женька отчетливо понял: НЕ ВЫПУСТЯТ. ПОПАЛСЯ.

Он даже головой затряс, прогоняя страшную догадку. Но вместо того, чтобы успокоиться, наоборот — еще яснее понял, какую глупость он сделал. Женька даже застонал от злости на себя и страха, нахлынувшего расслабляющей волной. Затравленно огляделся. Подвал был пуст — вообще пуст, только несколько ящиков, на одном из которых он сидел, бетонный пол, бетонные стены, бетонный потолок с одинокой голой лампочкой.

Потянулись часы. Женька несколько раз задремывал, сидя на ящиках и прислоняясь к стене, просыпался от холода, ходил по подвалу. Раза три колотил в дверь и орал — сперва просто "эй!", потом уже "помогите!". Хотелось сперва есть, потом начало хотеться пить, и скоро жажда уже стала невыносимой. В туалет тоже хотелось. Но все желания отходили на задний план, когда Женька начинал думать, что же с ним будет. Иногда ему думалось, что ничего страшного не случиться: просто ему не доверяют, а вот что-то проверят и опустят. Потом появились мысли о том, что мать с ума сходит, но и их стирал снова и снова возвращающийся все более и более сильный страх — вспоминались жуткие истории, виденные по телевизору. Женька, когда их смотрел, понимал, что это правда, но сейчас никак не мог поверить, что эта правда могла придти в его жизнь.

Это было несправедливо. И все-таки это было.

Так — то засыпая, то мечась по подвалу, то начиная надеяться, то погружаясь в страх — Женька дожил до утра. Часов у него не было, но он как-то чувствовал, что утро. Может быть, про него просто забыли, и он умрет тут от жажды? Нет, не может быть, чтобы его не спасли. Не может ведь живой человек в центре России, в обычном городе, это же не Кавказ, не пустыня… Но за этими мыслями жила и крепла, раздуваясь, одна: понимание того, что такие мысли, конечно, посещали сотни таких же, как он дурачков (или просто тех, кому не повезло), до последнего надеявшихся, что уж с ними-то ничего произойти не может, что вот сейчас все разрешится…