Охота аристократов (на клонов и не только)

— Я говорил, чтобы ты шёл вон отсюда! — затем здоровяк со всей дури шарахнул локтем в затылок противника.

Чистокровный врезался головой в мрамор ещё раз и потерял сознание, если верить телеметрии с полицейского жетона.

— Оказывается, и масса что-то весит, — констатировала Фролова тихо.

Барласов поднялся на ноги и двинулся к обливающейся кровью девчонке:

— Лежите, я врач! — теперь он не был похож на беременную улитку.

Перехитрил молодого дурачка, весело подытожила итог драки про себя следователь. Да, опять как пистолет с одним патроном — трюк из разряда того, что он демонстрировал в офисе. Но работает же, когда впервые. Прикольно.

Фролова плюнула на приличия, несколько раз хлопнула в ладоши и негромко свистнула, отдавая должное зрелищу:

— Неожиданно. Снимаю шляпу.

Шурик, находящийся под баффами непростого кофе местного бара, тут же ответил через плечо со скоростью чистокровного:

— Светлана, пожалуйста, помогите.

— Чем? — следователь не стала лезть в бутылку, а покладисто перетекла ему за спину.

Параллельно с этим разговором она уже вызывала наряд из родного участка по сетке: хотя мордобой закончился не так, как ожидалось, на реализацию плана оно не влияло.

Первым ударил Максимов, плюс усиление менталом, да при всём честном народе — то, что атакованный как-то извернулся, на фоне фиксации полицейским искином не роляет (для процессуальной квалификации намерения, хе-хе).

— Я могу воспользоваться информацией с вашего жетона? — зачастил тем временем второсортный, зачем-то пробегая пальцами по шее пострадавшей, непонятно для чего приоткрывая ей веки, подставляя блестящую поверхность браслета ей под нос и пристально вглядываясь в конденсат.

Интересно, что он там рассчитывает обнаружить?

— Нет, не можете, — чётко ответила следователь.

— Почему?! — Шурик возмущённо обернулся, не вставая с четверенек. — Ваш медсканер что, засекречен?!

— А-а-а. Так бы сразу сказали.

— Я не в курсе функционала, ваша техника определяет степень повреждений? Или на обследование надо везти в больницу?

— Момент. Если вам только это надо, щ-щас, — Фролова активировала голограмму псевдодатчика и через секунду озвучила приговор интерфейса вслух. — Не поняла сразу. Переломов нет, ушиб...

— Сделайте, чтобы мог прочесть я. — Барласов выпрямился и требовательно уставился на жетон.

Менталистка подумала и не стала спорить опять, подвешивая единственный фрагмент. Предполагаемый диагноз девчонки точно секретом не является.

— ... без патологии. Острых нарушений нет, — Шурик, пробежав глазами текст, кивнул самому себе и снова опустился на колени.

Девчонка как раз заворочалась.

— Светлана, я сейчас буду задавать ей вопросы. Прошу вас дать мне знать, если ответ будет неправдой.

— Смотря что будете спрашивать! — тут же провела границу дозволенного сотрудница полиции.

— Вы пришли в себя? — Барласов не обратил внимания на последние слова следователя и буквально потребовал у чистокровной, когда та открыла глаза. — Что чувствуете? Не двигайтесь.

— Чувствую, что мне дали по морде ни за что. Ногой, в ресторане. Что сделавший это — тварь и сука, ё...

— Спасибо, достаточно. Как вас зовут?

— Анна.

— Фамилию свою помните?

— Да, но вам называть не буду.

— Сотруднице полиции назовёте? — Шурик зачем-то решил изобразить пресловутого банного клеща, вцепившегося незнакомке в известное место.

Хотя какая-то система в вопросах есть. Может, и правда зачем-то надо.

— Пусть полиция сама посмотрит мою фамилию, вслух произносить запрещаю, — девчонка, похоже, пыталась технично сканировать его в ответ, с опаской реагируя на непонятный ей энтузиазм второсортного.

У неё явно не получалось читать здоровяка: Барласов, задвинувшийся только что сразу двумя чашками дорогого кофе из стодвадцатьпятки, был в этот момент не лучшим объектом даже для самой следователя, не говоря уже об ушибленной по голове.

Фролова мгновенно исправила собственное упущение: запустила идентификацию и по тёлке, не пожелавшей представляться полностью.

— Александр, я знаю её фамилию, но вслух говорить не буду, — проинформировала она мужской затылок через секунду.

Ельцова, Анна Ельцова. Ничего громкого в голову не приходило. Очень похожа на непростую, но тогда не отсюда.

Фролова поискала по соседним городам и, обнаружив искомое, добавила:

— У неё могут быть основания не говорить вам фамилию.

Тоже семья известная, хоть и не здесь.

— Спасибо! Какое сегодня число?

— Двадцать третье, — проворчала девица, садясь на полу и опираясь руками о мрамор. — О, это вы его так? — увидав не шевелящегося Максимова в луже собственной крови, Ельцова ожила. — А как смогли? Вы же второсортный?

— Утончённость ваших манер может соперничать только с вашей красотой, — даже на долю секунды не запнулся Шурик.

— Пха-ха-ха, — Фролова заценила и момент, и текст.

Следующую минуту её новый знакомый потратил на то, что она сама назвала бы пародией на допрос: он спрашивал у пострадавшей любимое блюдо, события ближайшего прошлого, при этом то и дело оглядывался на Светлану, сверяясь, правда или нет.

Ельцова где-то язвила, где-то отвечала, но владельца Вавилона это явно не смущало: тупые вопросы так и сыпались.

На каком-то этапе сотруднице полиции надоело, Барласов словно почувствовал:

— Извините, что потеребил. — Откланялся он перед ушибленной, поднимаясь на ноги и пряча в карман окровавленный платок, которым приводил тёлку в порядок. — Хотел убедиться, что у вас память и психика не пострадали.

— А как бы вы это определили со своей второй категорией? — Светлана чихать хотела на приличия, потому спросила здесь и вслух.

Интересно же.

— Долго думает или путается — значит, проблемы с памятью, — пожал плечами Барласов. — Их нет. А критерием нормальности являются точные ответы и КАК она это говорит. Субъективно, но точно — я шарю в вопросе. Ну или можно в местную клинику, — последнее слово он выплюнул чуть не с пренебрежением.

Обе менталистки озадаченно переглянулись между собой, хотя и не были знакомы.

— Вы как во дворце эмира Бухары выросли, — заметила Ельцова.

— Бывали? — возбудился отчего-то Барласов на ровном месте.