Охота на бабника

Поговорив в темном и пустом помещении, судя по всему, это была кухня, Стас вернулся в коридор. Добровольская взирала на него совершенно равнодушно, а распахнутая настежь входная дверь, как бы намекала, что Болконскому пора.

Она была такой красивой, нежной и домашней в полумраке коридора. Где-то в комнате стонал избитый Артем. А Болконский преступил черту, сделав шаг к ней навстречу. Когда мужчина так близко, уже понятно, чего именно он хочет от женщины.

Манящая и желанная, непокорная и, наверняка, очень сладкая на вкус, Болконский не сдержался, подошел вплотную. Он хотел поцелуй в губы, на прощанье, так сильно, что почти чувствовал, как по коже ползут змейки удовольствия. Ему нужно было знать, убедиться, что все это равнодушие напускное, она притворяется и хочет его, не меньше, чем он её.

Своих девок он почти никогда не целовал, а если и касался губ, то для того, чтобы в сексуальной агонии усилить возбуждение, чтобы стоял, как говорится, крепче. Болконский ужасно хотел эти губы, особенного интима, который не всегда бывает между мужчиной и женщиной, даже если они занимаются сексом. Он жаждал ласкать ее рот, играя языком и губами. Стас надвигался, нависая над ней, а она...

Алина отклонилась, недвусмысленно показывая, что она против.

Глава 20

Я ощущала себя безмозглой идиоткой, потому что прекрасно понимала, что движет Болконским, но всё равно испытывала к нему сильное влечение.

Его гнало то самое чувство, охотничий инстинкт, на котором мы играли, заманивая богачей в сеть, а после получая гонорар. И каким-то непостижимым образом, мне, Алине Добровольской, удалось заинтересовать самую крупную рыбу в аквариуме.

Но если наши жертвы в конце пути становились на колено, сверкая бриллиантом в кольце для помолвки, одурев от любви и страсти, то искушённый в отношениях Станислав Эдуардович желал за мой счет потешить ущемленное самолюбие. Да, он хотел меня, и это впечатляло, провоцируя такой мощный выброс адреналина в кровь, как езда на самых жутких американских горках.

Болконский не сдержался, продемонстрировав желание, и только одному богу известно, чего мне стоило уклониться от его поцелуя. Мягкий и бархатистый, томный аромат дорогого парфюма, замкнутый коридор и глаза, такие блестящие и жадные, что я почти ощутила его губы на своих.

Не знаю, чем я его брала, возможно, тем, что огрызалась, не поддаваясь, а это глобально выделяло меня из общей массы поклонниц.

Но когда я увидела звонок дочери магната на его телефоне, внутри все сжалось… от ревности. Вот так просто. Приревновала чужого, не принадлежащего мне мужчину, которого презирала за гонор, высокомерие, бл*дство и деление людей на классы. Я сжала зубы и улыбнулась, сунув ему смартфон.

Возможно, что страсти между ними не было, но кому нужна страсть, когда есть целая жизнь рядом? Она была той, которой нельзя не ответить на звонок. А я той, которой хотелось отомстить, пусть и таким вот сладострастным образом.

Избалованный женским вниманием бабник, богатый говнюк, ничего не делая, делал со мной так много. Погружая в умопомрачительное желание, в котором я тонула, из последних сил барахтаясь на поверхности. Надежда была только на то, что рано или поздно ему надоест, и он забудет обо мне.

Болконский ушел, а я проводила несчастного Артема и залезла под душ, подставив лицо ледяным струям. Сегодня должна была прийти ночевать Божена и я радовалась этому, потому что вместе всегда легче отвлечься от неприятностей.

Изворотливый, умный богач, прошаренный хитрый красавец с божественным телом. Этот дикий замес делал его желанным почти для всех женщин планеты Земля. И я - глупая курица, не стала исключением. По телу скользили прохладные струи, и мне казалось, что это его руки. Боже, какие у него пальцы, я не могла спокойно смотреть на его пальцы. Не в силах выкинуть из головы подаренный только мне жадный взгляд, я включила воду холоднее, тело покрылось гусиной кожей, и трудно было понять, от чего конкретно? От температуры воды или от воспоминания о самых желанных губах в сантиметре от моего лица.

Я закуталась в полотенце, голову сушить не стала, так и вышла из ванной с мокрыми, распущенными волосами, когда в квартиру снова постучали. Не посмотрев в глазок, распахнула дверь, подумав, что уже пришла Божена.

Но это была не подруга. Не знаю, почему он вернулся, понятия не имею сколько прошло времени, и где он был. Но в этот раз, Болконский не медлил, спрашивая моего разрешения. Он резко шагнул в квартиру, взял мое лицо в ладони и поцеловал, буквально сминая мой рот своим.

А я не была к этому готова, не успела сообразить, что нужно сопротивляться. Дала волю чувствам, потому что тоже хотела, думала о нем постоянно, мечтала, представляя, как это - прикоснуться к нему.

Губы Болконского были мягкими и прохладными, они рождали в моем теле приятное ощущение нежности, карамельной неги. Он проникал в мой рот языком, лаская, скользя внутри, а по телу разливалась сладкая тягучая волна. Это было ни на что непохоже, просто потрясающе. Невероятно вкусный, страстный, долгий поцелуй, такой, о котором можно было только мечтать.

 Я закрыла глаза и обвила его шею руками, прижимаясь всем телом. В конце концов, я всего лишь слабая женщина, которую никогда в жизни так не целовали. Меня посетила жутковатая мысль, что вряд ли найдется кто-то, способный стереть из памяти этот наш первый поцелуй, обесцветить ласки этого мужчины, который мог позволить себе получить кого угодно..., а теперь и меня?!

Теплая ладонь прикоснулась к моему затылку: то лаская, то сжимая волосы в кулак. Он перебирал мои пряди размеренными, плавными движениями, но в каждом таилось предвкушение, голод..., жажда близости.

Болконский дышал тяжело и громко. Да, не только я теряла контроль, стоя пред ним голая и мокрая... Он толкнул меня на стену, теряя остатки самообладания. Скользнув руками под махровую ткань, князь тьмы коснулся голых ягодиц, сжал, поглаживая пальцами между ними. И я не выдержала, застонала.

Стас укусил меня за нижнюю губу, затем скользнул в нежном поцелуе к шее. А пальцы стянули полотенце, обнажив соски, которые он начал умело теребить, не прекращая целовать шею, прикусывать мочку и облизывать чувствительное местечко за ухом. Этот красивый и темпераментный гад знал, что делал.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, как затягивает пеленой глаза. Никогда я так сильно не хотела близости. Никогда! Так, только с ним! Мне показалось, что Стас зарычал, изнывая от желания. Ярость и нежность, злость и страсть. Одержимость – одна на двоих, никому ненужная зависимость людей, которым не суждено быть вместе.

Но как же мало, чертовски мало. Болконский прижался вспотевшим лбом к моему лбу, ошалело, почти с безумием, глядя мне в глаза, пока его руки умело изучали мое тело. А я с глухой тоской поняла, что не смогу остановиться. Пусть будет похоть, просто похоть..., главное с ним! Перед глазами плыли темные пятна, а в ушах стучала кровь.

Но Болконский остановился сам, наверное, почувствовал, что кто-то пришел. Обернулся, успокаивая сбившееся дыхание. На пороге стояла Божена, шокировано осматривая нас обоих. Она не знала, что ей делать: уйти или остаться. Я подтянула полотенце и отвернулась, прикусывая нижнюю губу и не глядя на Болконского. А он..., он ушел, понимая, что момент упущен.