Охота на "Черных Вдов"

– Ребята...бойцы! Все вы знаете, как сейчас стране необходим мир с Чечней!
– как-то обратился к своим бойцам Ильич.
– Неважно уже, будет это победа или просто мирное заключение, но сделать это НУЖНО! Президент доверил это все Секретарю СБ, а теперь, дорогие братцы-кролики, просят помощи и поддержки у нас! Да-да, не удивляйтесь! Вот шифровка от моего друга, который является доверенным лицом Секретаря СБ. Можете убедиться сами. Шестнадцатого ОН сам будет здесь, в Грозном!!! Наша обязанность - подстраховать! Дальнее окружение, радиус до километра...

В ус дунули, как говорится, все!

Приготовились, собрались, рассредоточились автономные самрасчеты.

И, не смотря на обилие в городе экстремистов и большое количество противника, приезд Секретаря СБ и двухдневные переговоры с главарями сепаратистов прошли удачно.

И "объект" остался невредимым (хотя это заслуга не только группы Ильича, но и тройной Безопасности "важняка"), и звезда мирных соглашений засияла больше.

Но в Чечне война еще продолжалась!

Никита, видевший до селе не одну смерть, сам истреблявший не одну жизнь, столько убитых и изуродованных возможным не представлял. Его "послужной черный список" перевалил за сотню. Но он не останавливался и уничтожал дальше, дырявил, кромсал, распылял.

Восемнадцатого список убиенных резко пополнился. Из городской тюрьмы бежало больше трехсот заключенных, которые незамедлительно начали убивать, насиловать, мародерствовать. Да и возникла опасность присоединения их к пятитысячной армии Салманова и Кандарбиева, дополненной такими же головорезами и бандитами.

Недалеко от тюрьмы расположился НП Никиты и Филина. По рации уловили донесение командира СОМа из разгромленной зоны о побеге зеков.

Вскоре Никита и сам увидел людей в грязных, рваных, тюремных формах, одних осторожных, других наглых, счастливых, злых и обезумевших.

Под рукой был "РГ-6", а у Филина пулемет "Шквал". Ручные гранаты и автоматы "Кедр".

В ход пустили все! И трупов было море. Как и крови.

Как-то Никита наблюдал из своего очередного НП, как снайперы из контрразведки совместно со СПЕЦНАЗом ликвидировали аж целый автобус с боевиками. Всех - сорок человек.

Снова сообщение - под угрозой нападения 2-я городская больница. Цель боевиков - наркотические вещества, морфий и тому подобное. Захватить. Следовательно?

У больницы дежурили Ирина с Гарпуном. Четыре дня наблюдали засаду ОМОНа, ударной группы ВВ и еще каких-то незнакомых в серой однотонной униформе. "БМП", два "БэТээРа" и новейший танк "Т-80У".

Ирина щелкала "стосемнадцатой эмкой" всех подозрительных в округе. Гарпун раз уничтожил автомобиль с боевиками. По тому как рвало "Ниву" и полыхало кругом, "двойка" догадалась, какие сюрпризы везли в ней.

И, как всегда, стремглав исчезли, сменив НП.

Но в конце лета - начале осени 1996 года машина перемирий ускорила обороты.

26.08. генерал ввел в Грозном и других пунктах Чечни совместные посты-патрули, как когда-то в Приднестровье. Молодец! Задуманное свершилось! Патрульные славянской и кавказской национальности крейсировали по улицам и окраинам спокойно и открыто, хотя недоразумения с обеих сторон были. То действовали отдельные банды "непримиримых" или нелегальные формирования сепаратистов, то палила в темень "второго Сталинграда" дежурная вертушка - "мишка" МВД или строчил "КПДС" с "БТРа". А война снайперов так вообще не прекращалась! И здесь еще работали "волки" Ильича.

Но в общем российско-чеченские мирные переговоры набрали силу. Особенно после полутаинственных личных встреч Мосхадова и Секретаря Совета Безопасности.

Не хотел только почему-то принимать у себя Секретаря СБ РФ сам Президент. Не мог? Скорее не хотел!

Но пришлось. Больной, опухший, невнятно бормочущий нечленораздельные фразы последний все-таки дал "добро".

И с 1 сентября 1996 года начался вывод федеральных войск из Чечни. Война потихоньку стала ослабевать.

Кто-то торжествовал - очень многие и многие, но кое-кто метался, злился и ворчал. Под ухо Президенту и премьеру.

Генерал-десантник обвинял министра МВД, а тот огрызался на Секретаря Совета Безопасности России. Но скрытно, скупо, лихорадочно протирая очки и крутя головой, как орел на горе.

Были враги! Много было заинтересованных в войне. Война - деньги! Деньги - власть! Власть - война, деньги!!! Черный круг.

Шептались, шушукались, бранились. Подлизывались и сговаривались. Суетились.

Работа в Чечне для "волков" закончилась. Начиналось другое "дело". Они теперь нужны были в Москве и в самой России. Так сказал Ильич. Так просил помощник Секретаря СБ. Так хотел ОН!

Свернувшись и уничтожив следы, группа выбиралась из Грозного. И, в отличие от "федералов" и беженцев, нелегально и тайно. В глубоком молчании.

8 сентября Топоркову Никите запомнилось отчетливо и на всю жизнь. Шли гуськом, с интервалом в двадцать метров. Ночью. Первым с прибором инфракрасного наблюдения и металлопоиска двигался Ильич. Далее - Гарпун, Черемуха, Филин, Никита. Замыкающим Буран.

Обошли минные поля, просочились через совместные заградительные отряды, миновали, убрав двух постовых в состояние обморока, полосу внутренних войск.

За городом очутились на берегу реки. Карабкались по галечнику и валунам, пробирались сквозь лес.

В километре от Грозного непростительно сгруппировались. Интервал нарушился из-за пересеченной местности и угрозы потерять друг друга из вида.

Ильич проворонил, точнее, не усек прибором пластиковую мину. Противопехотную пакистанского производства.

Взрыв грозой пронесся по опушке леса, и эхо утонуло в ущелье и густых зарослях массива. Залегли.

Скоротечный осмотр и беглая связь определили и выявили неутешительное, прискорбное, горькое.

Гарпуна изрешетило насмерть сразу. Ирине проклятый, невидимый рентгенами осколок попал прямо в живот, точно в предохранительную скобу спускового крючка автомата. Самому полковнику оторвало стопу ноги изуродовало мужские гениталии. Но жив остался, хотя потерял много крови, пока Филин и бывший "альфовец" смогли что-то сделать.

Сазонова Ирина умерла на руках Никиты. Успела только сказать:

– Никит... он умер? А я... туда? Да?! Мамочка!.. Все, Ники...

Я так люблю... Прости!

Эти слова Топорков запомнил навсегда. До боли и слез.

– Я не могу, Сергей!
– сказал он через пять минут после взрыва, зажав голову руками в беспалых перчатках.

– Хорошо, Никит! Я сам.

Но Топорков видел, как тяжело Филину было совершать этот акт. Он взглянул на удаляющихся Бурана и Ильича на плече "альфовца", на испуганного парня, на уже раздетые и обезоруженные трупы Николая - боевого пловца и Ирины Сазоновой - его коллеги и хорошей подружки, высыпал на их лица и кисти рук порох и поджег. Огонь быстро уничтожил внешность погибших друзей. Но этого Никита уже не видел - он догонял "двойку" Ильича, смахивая на ходу слезы.