Охота на газетную утку (Руки кукловода)

— Силен! — восхитилась я.

— Ну ты меня знаешь, — продолжала Ираида, — если меня разозлить…

— Это точно, — согласилась я, нашу Ираиду безнаказанно не обидишь.

— Я тогда ему и говорю, что вы, мол, товарищ капитан, что-нибудь одно мне инкриминируйте. Либо я уже в маразме и чушь всякую несу, тогда на ненормальную старуху можно и внимания не обращать. Либо в статье действительно все логично разложили по полочкам, и есть в моих умозаключениях рациональное зерно. Тогда, конечно, может, и не нужно было в газете все это печатать, чтобы преступники раньше времени не забеспокоились, а только кто меня допрашивал? Кто у меня подписку о неразглашении брал? Никто, говорю, ничего не спросил и ни о чем не предупреждал, так что об уголовной ответственности не может быть и речи.

— Молодец! — с чувством высказалась я. — Одобряю…

— Этот Слезкин аж задохнулся и только было рот открыл, чтобы заорать, как вдруг приходит в комнату начальство. Сам он в штатском, но Слезкин как увидел его, так вытянулся в струнку. Я как поглядела на него, так сразу определила навскидку, что чин не меньше подполковника. Так и оказалось, я потом у секретарши в приемной выяснила.

— У тебя на такие вещи глаз — алмаз, — поддакнула я.

— Да, значит, входит он и говорит Слезкину: берите группу и срочно езжайте в квартиру Фадеевой на обыск. А вы, Ираида Сергеевна, пожалуйте ко мне в кабинет для разговора. Приходим в кабинет, он секретарше крикнул, чтобы кофе принесла. Все я ему рассказала: и про воду холодную, и про полотенце, и про тапочки. Он слушает внимательно, вопросы задает, потом и говорит: вам бы, Ираида Сергеевна, оперативником работать. Глаз у вас острый, все сразу замечаете.

Мы, говорит, это дело возьмем в работу, потому что, как справедливо заметил журналист этот, Кречет (это он про тебя), все это могут быть звенья одной цепи. А на капитана не обижайтесь — дел много, заняты мы очень, вот он от переутомления и раздражен. Что вы, говорю, Валентин Васильич, я не в претензии, лишь бы справедливость восторжествовала.

Отметив про себя, что Ираида уже называет неизвестного подполковника по имени-отчеству запросто, я не выдержала и поинтересовалась:

— А подполковник интересный?

— Может произвести впечатление, — уклончиво ответила Ираида и разговора на эту тему не поддержала.

* * *

Мамуля со своим милым другом вернулись поздно ночью, когда я крепко спала. Утром на кухне царила благостная тишина, никто не суетился вокруг ненаглядного Петеньки, не покрывал стол красивой скатертью и не демонстрировал фамильное серебро. Я в полном одиночестве позавтракала омлетом из двух яиц — скажу откровенно, только на яичных желтках желтый цвет не вызывает у меня раздражения, — выпила большую чашку кофе с молоком и набрала номер Мишкиного мобильника. Однако, хоть времени и было девять утра, женский голос ответил мне, что абонент временно отключен или находится вне зоны действия. Все ясно: Мишка еще дрыхнет. Интересно, когда он собирается прийти в редакцию? Мне невтерпеж узнать, что он там успел накопать. По домашнему телефону я, однако, звонить постеснялась: все же достаточно рано.

Мамуля выползла на кухню в халате, но уже причесанная и накрашенная. Боится показаться своему Петеньке после сна в естественном виде Во мне внезапно вспыхнуло раздражение на Петра Ильича. Из-за него мы с матерью живем как кошка с собакой. Ведь вчера из-за несчастного шарфика она действительно чуть было не убила меня словарем.

А шарфик, видно, Леопольдовна случайно ко мне в шкаф положила…

— Как твои дела? — поинтересовалась мамуля.

— Как сажа бела, — нелюбезно ответила я и отвернулась к окну.

— Петр Ильич видел в газетах твои статьи, — продолжала мамуля, ничуть не смутившись, — сказал, что неплохо написано.

— А я вообще-то не для Петра Ильича стараюсь, — хамски заметила я, повернувшись и глядя мамуле прямо в глаза.

Если бы она начала меня воспитывать, как обычно, я бы все высказала насчет проходимцев, которые обманом поселяются в дом, а сами похаживают к хозяйкиной близкой подруге. Но мамуля вдруг как-то потускнела, спрятала глаза и бочком удалилась в ванную. Этот раунд остался за мной, но, честное слово, никакого морального удовлетворения я не получила.

На автобусной остановке я снова набрала номер Мишкиного мобильника и снова получила тот же ответ. Растяпа Мишка, забыл включить телефон!

В редакции меня встретил Кап Капыч, бледный и растерянный.

— Сашенька, ты только не волнуйся, — обратился он ко мне дрожащим голосом.

— Что? — Я никогда не видела Петю таким, и поэтому встревожилась.

— Ты только не переживай.., все могло кончиться гораздо хуже…

— Да не тяни ты! — закричала я. — Говори сразу!

— Вот, выпей валерьяночки, — протягивал мне Кап Капыч стаканчик и, когда я решительно отвела его руку, он сказал:

— Понимаешь… Мишка… Он вчера ехал на машине…

— Что?! — Мне казалось, что я громко ору, но на самом деле голос сел.

— На перекрестке врезался в грузовую фуру… — печально произнес Кап Капыч, — сейчас в больнице, в реанимации, в тяжелом состоянии…

Он чудом успел подставить стул, иначе я шлепнулась бы прямо на пол — ноги не держали.

— Господи, — бормотала я, — Господи…

Мишка влез в это дело, стал искать доказательства и вот буквально в тот же день попал в аварию!

— Как же это случилось? — тихонько спросила я Кап Капыча. — Ведь Мишка — такой замечательный водитель! У него стаж — пятнадцать лет…

— Тормоза отказали, — Петя пожал плечами. — И с хорошим водителем может случиться…

Я пошла было к своему столу, но вдруг встала на месте.

— Как — тормоза? Да он вчера мне говорил, что только что тормозные колодки поменял и тормоза отремонтировал! — И оттого, что Петя смотрел на меня с искренней жалостью, я озверела и кинулась на него:

— Ты что, не веришь мне? Я точно знаю про колодки. Это его нарочно, нарочно…

— Ну успокойся, милая, — Кап Капыч обнимал меня и гладил по голове, — не нужно так расстраиваться… Все могло быть гораздо хуже… А так — есть еще надежда, что все обойдется…

Уткнувшись в широкую грудь Кап Капыча, я поняла, что следует немедленно взять себя в руки. Если я буду так истерически орать, никто и слушать не станет, подумают, что девица рехнулась.

— Чем это вы тут занимаетесь? — раздалось рядом знакомое шипение. — Другого места не могли найти, чтобы пообжиматься?

Разумеется, это была Гюрза. Никак не отреагировав на ее слова, я оторвалась от Пети и Стала надевать куртку.

— Ты отвезешь меня? — обратилась я к нему.

— Разумеется. — Кап Капыч бросился выключать свой компьютер.

— Куда это ты собралась, Петухова? — ледяным тоном вопросила Гюрза.

— В больницу к Котенкину, — ответила я, не глядя, мне было просто не до нее.

— Ты не находишь, что это слишком — решать личные дела в рабочее время? — процедила Гюрза. — У Котенкина, знаешь ли, собственная жена есть, чтобы в больнице сидеть.

Как бы вам у изголовья не столкнуться…

Я взглянула на нее с изумлением — как можно говорить такое в данный момент? Но меня опередил Кап Капыч.