Охота на генерала

– Я? Нет. Для этого у меня есть подчиненные полицейские...Так что ты хочешь, девочка? К чему так стараешься?- вдруг спросил он.

И слово "девочка" сказанное его низким мужским басом вмиг нашло отклик в моем сердце. Герман называл меня "любимой девочкой". Так что половина этого судьбоносного обращения ко мне - это уже прогресс. Я даже заулыбалась, чем снова вызвала на его лице скупую эмоцию удивления.

Буровой достал из кармана пачку ментоловых сигарет и вытащил одну. Я быстро полезла в сумку. Вспомнила за отцовскую зажигалку. Надеюсь, она работает еще.

Я открыла металлическую крышку и нажала на кропку. Ровная полоска желтого огонька появилась у меня в руках. Я быстро протянула зажигалку к лицу Германа. Пламя чуть дрогнуло, но не потухло. И в ртутном взгляде отразились огненные всполохи. Герман смотрел прямо в мои глаза.

Я на миг замерла. Рука с зажигалкой дрожала. А между нами помимо этого слабого огонька начали вспыхивать энергетические искры. Он точно что то почувствовал ко мне. Я помнила его такой мутный жадный взгляд. Он обычно предшествовал сексу.

Но сейчас он значил для меня самое важное - я смогла очаровать этого строгого матерого зверя.

Я снова ему улыбнулась. Он моргнул и глянул на огонь в моих пальцах. Зажал сигарету зубами и подкурил.

Я захлопнула крышку и положила зажигалку перед ним на стол. Рубином в виде сердца кверху.

– Я вообще не курю. Это был мой подарок отцу,- пояснила я, когда Герман тоже посмотрел на нее заинтересованно.

Мое общение с этим суровым киборгом напоминало прогулку по тонкому льду. Одно неправильное слово или жест и больше у меня никогда не появится возможность исправить свою ошибку. Я захлебнусь, замерзну от его отказа. Поэтому я старалась подольше продлить момент нашего общения.

Но в то же время я понимала. Что играть с ним, это не парней нецелованных охмурять. Он взрослый опытный мужчина. Безошибочно считывает все мое кокетство и насквозь видит уловки. То, что я еще за столом рядом с ним, значит, что он просто позволяет мне развлекать его. Наблюдает,словно со стороны, как далеко я готова зайти. И ждет, когда я проколюсь. Сделаю или скажу какую то глупость, и он с радостью прекратит наше общение.

Но я уже больше не наивная девочка.

Поэтому понимала, чтоб его заинтересовать я должна сама уйти. Первая. Оставить какую то недосказанность. А Герман, если захочет, найдет меня в два счета. С его связями и властью, со всей полицией в его подчинении, меня доставят к нему за час. Только бы он захотел этого...

– Уже темнеет,- я посмотрела на мрачное небо. Запах ментолового дыма давно стал мой любимый. Рядом любимый мужчина. Но он еще об этом не знает...

Вечер итак удался. И хоть уходить чертовски не хотелось, я все же медленно встала.

– Приятно было пообщаться. Как собеседник вы не очень. Но слушатель потрясающий,- я ему подмигнула и пошла к выходу. Плавной походкой и мысленно надеясь на свою глумливую удачу не подвернуть ногу.

Спиной я ощущала его взгляд на лопатках и пояснице. Герман точно смотрел мне вслед. Задумчиво и хмуро. И я очень надеялась, что он у меня на крючке. Мои густые намеки Герман отлично понял. Теперь его ход!

Специально оставленная на столе зажигалка будет залогом и прекрасным поводом для новой встречи. Только бы он не прислал ее мне с посыльным...

Глава 12

Унылые однообразные дни пролетают калейдоскопом. Чередой ярких красочных событий, которые не находят отклик в моей душе и кажутся серыми и неприметными.

Мне все происходящее кажется пресным и унылым. Хотя сейчас я должна радоваться, как никогда.

Самое главное, что произошло за неделю, это то, что малышке Лерочке стало немного лучше. Анфиса все время сидела с приемной дочерью и выполняла все рекомендации лечащего врача.

Во вторник произошло знаковое событие в моей жизни. Мне позвонил Диего Сандер. Сам директор журнала Glamour заинтересовался моей скромной персоной. Пригласил на собеседование в главный офис.

Я тщательно готовилась к этому важному мероприятию. Тут уж пригодился строгий костюм от Channel, купленный в прошлом году в Милане и так ни разу не одетый мной. Раньше его кофейный цвет и строгий крой казалисьмне слишком скучными. А теперь пришло его время. И подовод подвернулся под стать.

Встреча с Диего прошла в мирном ключе. В своем большом роскошном офисе он не казался мне Дон Жуаном - прилипалой. Вел себя достаточно профессионально. Расспросил про родственников и мужа. Уточнил по поводу сессии в институте. При нашей встрече его больше волновали рабочие вопросы. Смогу ли я отдаваться своему делу ответственно и с энтузиазмом. Я объяснила, что с мужем уже в разводе. Потому что успела оформить необходимые документы сразу, как Эрика задержали. Не стала вдаваться в подробности о своей нелегкой доле и объяснять, что этот ублюдок сейчас за решеткой. Также я добавила, что детей у меня нет. И родителей уже, к сожалению, тоже.

Диего слушал внимательно и делал пометки в электронном блокноте. Предложил на первое время попробовать писать статьи для женской колонки в журнале. Помогать вести блог. Сказал, что заочно, я ему уже подхожу. И с понедельника могу приступить к своим обязанностям.

Только в конце нашей встречи мужчина чуть расслабился и предложил встретиться на выходные попить кофе.

Я прекрасно понимала, что директора журналов не всем предлагают работу. Видела его заинтересованность мной. И согласилась на встречу на выходные.

Потому что самая основная моя печаль всех прошедших дней заключалась в том, что Герман так и не объявился. Он не передал зажигалку с посыльным. Не предложил мне личную встречу.

Вообще ничего.

Я снова просчиталась. Наивно надеялась, что увлекла на презентации концепткара этого сурового равнодушного мужчину.

И хоть мои дни были насыщены событиями, а вечера скрашивала тетка и наши посиделки с чаем, ночью я продолжала, как верная жена, утратившая любимого мужа, заливать подушку горькими слезами.

Жизнь без Германа становилась невыносимее с каждым днем. Я словно не жила, а существовала.

Будто со стороны видела всю нелепую ситуацию. Я, как фанатка гонялась за своим кумиром. А он, как мираж в пустыне, становился все дальше. Образ возможных отношений становился нечетким и размытым. И надежда, как мороженное в жару, таяла и стекала в никуда.

Я хандрила. Заставляла себя вставать, одеваться, идти по делам. Сдавать сессию. И даже общение с Аланом и Кирой мне доставляло не облегчение, а боль. Про отца Алан совсем ничего не рассказывал. Они с Кирой бурно обсуждали предстоящую свадьбу и спорили по поводу очередного неудачного просмотра квартиры. В конечном итоге, к пятнице, я начала избегать с ними встреч. Увиливала от походов в столовую.