Охота на колдунов

А Клевоц недоумевал, чего же эдакого от девицы 'получают', но Вызим продолжил рассказ и сумел удивить молодого Холмина. Оказалось, у них с Чеславой ну очень бедная фантазия...

Изабель торопливо перебирала ногами по заснеженному льду. Казалось, еще немного и пленение останется в прошлом, как сон. И чем дальше удалялась она от лагеря, тем менее этот сон казался кошмарным, а более - исполненным романтики. Кто еще из подруг сможет похвастаться таким захватывающим дух приключением? Еще бы наследника Холма предъявить в столице на балу в доказательство своих слов (о том, что тот по всей видимости не умеет танцевать столичные танцы, она как-то не подумала). 'К сожалению, - вздохнула Изабелла, - Клевоца к себе нельзя приглашать, ее собственные родственники-жрецы в живых не оставят'.

Снег наконец-то перестал засыпать всё вокруг, и жрица вздохнула с облегчением: боялась, что такими темпами к утру сугробы станут совсем непроходимыми. Но тут лед под ней проломился.

Выбравшись из полыньи, мокрая, моментально продрогшая девушка в полутьме потеряла направление: в какой стороне лагерь, а в какую убегала - ничего не было понятно. Вдобавок она не умела разжечь костер да и не взяла ничего для этого. Изабеллу затрясло от холода. О бегстве жрица уже и не помышляла. Но и как вернуться к северянам не знала. Пойдешь в неверном направлении и околеешь от холода до того, как успеешь исправить ошибку.

В конец перепуганная девочка не нашла ничего лучше, чем закричать в темноту:

– Клевоц!

Неожиданно, о чудо, ответный клич северянина раздался совсем близко, почти рядом. А через какую-нибудь сотню ударов сердца - показавшуюся Изабелле вечностью - Холмин уже помогал ей стаскивать мокрую одежду. Жрице оказалось не до стеснения. К тому же, еще только выкрикивая имя северянина в первый раз, она загадала - если спасет ее, быть им вместе.

Клевоц завернул ренкинэ в меха, быстро расчистил участок земли где, рядом с девушкой разжег костер, над которым вскоре весело забулькал настой. Сам же, стянув верхнюю одежду, а сушку ее одеяний отложив на потом, пробрался в сверток, где Изабелла всё еще стучала зубами, никак не могла согреться.

И поцеловал ее. Девушка сама потянулась навстречу, неумело пытаясь отвечать. Такая хрупкая, беззащитная. Лицо Изабеллы в сумраке показалось Клевоцу еще красивее, чем в ярком дневном свете: исполненное некой загадочности, будто утонченная девушка из сказки. И совсем не вспоминалось о том, что когда-то в бою она стоила десятков северян, что переправляла за грань его отца, что чуть не убила самого Клевоца.

Они любили друг друга с перерывами до рассвета. И если в начале между ними происходило обычное сплетение ног, то затем Клевоцу захотелось опробовать рассказанное Вызимом. И будь перед ним южная вдовушка, понимающая толк в происходящем, пожелания Холмина оказались бы отклонены как недостойные. А Клевоц по первому разу не стал бы настаивать, ведь старики уже однажды, как он полагал, посмеялись над ним с корнем ртокрива, вдруг и сейчас в советах содержится подвох. Но Изабель не знала, что прилично, а что нет, потому у молодых всё получилось.

После того как они поутру оделись и направились в лагерь, первыми словами, с которыми Изабелла обратилась к Клевоцу, оказались:

– А ты будешь меня любить?

– Буду, - не колеблясь ответил тот.

Он толком не знал, что на юге называют романтической любовью между мужчиной и женщиной. А на Севере одни называли любовью отношение ко всем своим женщинам. Вторые, такие как отец Клевоца, как Дан и другие им подобные - к одной единственной. Третьи под старость выделяли в любимые пленницу или пленниц - нужно же как то утешить, говорили они, тех, чье селение зачастую разорено самими северянами и родня прорежена ими же. А Клевоц понимал вопрос так: любовь, с одной стороны, нечто большее чем нежность, а с другой - нерушимое обещание быть вместе.

Но Изабелле его 'буду' было мало:

– А зачем тогда тебе две женщины? Неужели нельзя обойтись одной?

– Не вздумай такое при ком-нибудь еще сказать, - не то чтобы Клевоц был искренне возмущен, но выяснения отношений между Чеславой и южанкой хотелось избегнуть. - Из вас главная - Чеслава, она - моя законная жена. Если обходиться одной - то при мне должна остаться она. - Смысл слов несколько контрастировал с миролюбивым тоном северянина.

– А вот у нас признается только одна спутница жизни, - обиженно пробурчала Изабелла.

– И у нас многие так делают. Мой покойный отец, например.

Изабелла вздохнула: принимала участие в убиении такого, как вышло на поверку, достойного человека.

– Но, - продолжил Клевоц, - всех это коснется только тогда, когда прекратятся войны. Когда мужчин и женщин станет поровну.

Но сам он не верил в то, что такое время когда-нибудь наступит без сверхъестественного вмешательства.

Рэл' Юрий во время похода смог попристальней присмотреться к Изабелле, вызвавшей подозрения в своем жреческом происхождении еще в городе. Ее манеры, явная непривычность к происходящему, очевидная изнеженность. Это могла быть, конечно, одна из городских дворянок. Но южанин ранее внимательно слушал фойерфлахские сплетни - кроме вдовы городского имперского казначея никого из рэл'ли даже не подозревали в общении с северянами. А, по мнению южанина, обращению с пленницей не соответствовало поведение Клевоца и Изабель, целующихся явно по взаимному согласию. Правда, ночное бегство девушки Юрий прозевал.

Да, Юрий Нижнегорский рассчитывал на 'помилование' от императора. Но пока клятва Похитителю всё еще была действительна. И он решился послужить северянину - упредить. Можно, конечно, сделать вид, что не заметил; не уверен, а потому смолчит. Но северяне честно защищали Империю, а жрецы последнее время находились у Юрия под подозрением.

Кого-нибудь другого своим откровением Нижнегорский застал бы врасплох. Но северянин быстро нашелся с ответом, ведь Юрий не знал о том, что жрицу взяли в плен:

– Тише, тише, - прошептал Холмин. - Если она услышит...

Юрий искоса бросил настороженный взгляд на жрицу - и впрямь, если начнет швыряться заклинаниями, можно и не остановить.

Но Клевоц его отчасти 'разочаровал':

– Она с нами. Но если узнает, что ты проник в тайну, здесь будет жарко. Я тебе ничего не говорил, но знай: не все жрецы поддерживают увиденную тобой в Спорных землях и в Фойерфлахе предательскую линию. А рэл'ли недавно убедили присоединиться к нашим союзникам. Забудь об услышанном, не лезь в эти интриги - в глазах мирян жрецы хотят выглядеть едиными, потому бесславную смерть тебе может подстроить любая сторона.