Охота на короля

– С чего начнем? – поинтересовался Вебалс, расстроенный возникшей задержкой, но не показывающий виду.

– С небольшой прогулки по злачным местам столицы, – ответил Палион, поднимаясь с кресла и одним легким движением руки отправляя результаты творческих потуг напарника в топку камина. – Время сейчас самое что ни на есть подходящее, дневная смена дворцовых гвардейцев снимается с постов и разбредается по кабакам.

– Дрыхнуть они заваливаются, – возразил Вебалс, но его более сведущий в привычках военных товарищ загадочно заулыбался и отрицательно покачал головой.

Кого только не встретишь в столичных кабаках, именуемых благозвучным словом «ресторации»: цвет лиотонской аристократии, отдыхающей от полной нервного напряжения придворной жизни; богатейших купцов королевства, присматривающих себе в компаньоны влиятельных, но не обладающих деловой хваткой вельмож; иноземных послов и их прислужников, собирающих свежие дворцовые сплетни; высшее духовенство, скромно восседающее в дальнем углу и притворяющееся, что пришли насладиться исключительно изысками отменной кухни; высшие гражданские и средние армейские чины, ищущие могущественных покровителей, – одним словом, кого угодно, но только не офицеров дворцовой стражи.

Хоть платья из графского гардероба и послужили достойной маскировкой для парочки авантюристов, но путники все равно чувствовали себя не в своей тарелке. Они весьма резко и совершенно неожиданно угодили в иной мир, настолько далекий и непонятный, что возникло ощущение нереальности происходящего. Сам величественный дворец с высокой оградой и все, что находилось возле него в радиусе каких-то несчастных тысячи шагов, представлялось отдельным и абсолютно независимым королевством от того, что называлось привычным словом Лиотон.

В пятом по счету приюте чревоугодия и злословия Вебалс хотел задержаться дослушать до конца заинтересовавший его разговор между священниками из Елькетского и Гаркельского Соборов. Видимо, тема беседы была чрезвычайно интересна для колдуна, но Палион, не услышавший ничего, кроме набора непонятных и режущих слух терминов, потянул товарища к выходу.

Вечер вот-вот должен был перейти в ночь, солнце еще светило, но уже скрылось за фасадами домов и высокими башнями соборов, а верой и правдой отслужившие день королю офицеры бродили где-то по городу в поисках развлечений. Еще чуть-чуть, еще немного растратить впустую время, и нужного человечка пришлось бы вытаскивать из шумной толпы пьяных гуляк или из опочивальни скучающей вдовушки. Не стоит и говорить, что и тот, и другой вариант был бы сопряжен с весьма ощутимыми трудностями: дама бы стала визжать, когда двое мерзавцев принялись бы вытаскивать прямо у нее из постели галантного кавалера, а собутыльники не только подняли бы крик, но и пустили бы в ход кулаки. При таких обстоятельствах встреча компаньонов с патрулем стражи была бы не неудачей, а счастливой случайностью, позволившей избежать лютой смерти от необузданных кулаков перебравшего служивого дворянства.

Вечерние улочки не опустели, но с закрытием лавок и салонов, контингент прохожих претерпел значительные изменения: почти не стало карет и вальяжно прогуливающихся дам в дорогих нарядах. Затихли звуки улиц, и громче стали шумы, доносящиеся из распахнутых настежь окон питейных заведений, притом характер шумов и содержание обрывков фраз полностью соответствовали престижности и антуражу центра веселья. Например, из окон «Чести и доблести», одной из лучших и дорогих рестораций столицы, лилась нежная музыка и мелодичное пение приятного женского голоска, сопровождаемые стуком серебра о фарфор и звоном хрусталя. Посетители, конечно же, не только тешили свой слух и ублажали желудки, однако разговаривали необычайно тихо, чтобы их случайно не услышали даже суетившиеся по залу разносчики блюд. Здесь обсуждались крупные сделки, плелись интриги, вербовались шпионы и делались прочие важные дела, выходящие за рамки понимания простых обывателей. В таверне «Виондоль» заседали чиновники среднего пошиба, приезжие и еще не освоившиеся в столице дворяне, не очень богатые купцы и прочие лица, не добравшиеся в своем деле до заветных вершин. Довольно громкую музыку и задорно голосившую девицу было почти не слышно за гомоном ожесточенных споров и пламенных речей в защиту каких-то философских теорий и общественно значимых позиций. Уважающие себя горожане обходили таверну стороной, как здоровые люди стараются держаться подальше от приюта для душевнобольных.

Совершенно другое дело корчма «Звон подков», здесь было все просто и ясно. За шумным гомоном отдыхавших офицеров и стуком глиняных кружек о деревянный стол было не различить не только музыки, но и пения, если, конечно, таковое вообще имело место быть. По крайней мере, по мнению подавляющего большинства посетителей, оно было излишним, а смысл существования молоденьких девиц сводился далеко не к тому, чтобы радовать слух.

– Кажется, мы пришли. Зайдем? – прошептал колдун, опуская чуть не до плеч края широкополой шляпы.

Таким странным способом не желавший менять внешность колдун пытался спрятать от посторонних взоров не только крысиную косичку, но и не менее приметные бакенбарды.

– Лучше здесь подождем, – возразил Палион, занявший удобную наблюдательную позицию в тени деревьев сбоку от входа. – Судя по голосам, мы опоздали. Компания завсегдатаев уже собралась и хорошенько согрелась. Стоит только одного из господ офицеров за шкирку схватить да к выходу потянуть, дружки сразу всей кучей набросятся. После пятой-шестой кружки дух коллективизма в армейских рядах необычайно силен…

– Так что же делать?

– …а вот после десятой появляются первые потери, – невозмутимо закончил разведчик свою мысль. – Крепкий хмель косит ряды офицерского братства куда эффективнее вражеских стрел и шрапнели!

– Шрап… чего? – переспросил не знавший диковинного слова Вебалс.

– Не важно. – Палиону вдруг стало даже как-то стыдно, что он ради красного словца употребил термин, еще неизвестный в этом отсталом мире. – Потерпи, примерно через четверть часа тела начнут выносить. Правила офицерской пирушки почти не отличаются от суровых законов боя: павшие мешают живым!

И действительно, примерно в срок, указанный Палионом, с поля хмельного ристалища были удалены первые «трупы», точнее тела, едва подающие признаки жизни. Двоих перебравших господ бережно загрузили поперек седел терпеливо дожидавшиеся снаружи денщики; тех же, чьи слуги не были столь расторопны, парочка крепких парней из корчмы сложили прямо на мостовую. В совокупности…надцатый залп винной батареи выбил из строя пятерых гуляк: двоих сразу же увезли на поправку, а остались забавно ворочаться и бормотать всего трое. Судя по громким выкрикам и несвязной болтовне, один из лежавших до сих пор не понял, что он уже покинул поле боя, предпочтя геройское беспамятство позорному дезертирству.

Стараясь не возбуждать подозрений у столпившихся в сторонке денщиков с лошадьми, терпеливо ожидавших своего звездного часа, Палион на пару шагов приблизился к телам, а потом, отрицательно покачав головой, быстро вернулся в тень.

– Двое из городского гарнизона, один без формы, но с такой рожей, в королевскую стражу никогда не возьмут, – кратко, но весомо отчитался Палион и снова неподвижно застыл в ожидании новой порции перепивших вояк.

– А может, мы напрасно ждем, а может, сюда офицеры из дворца и не захаживают, – заволновался Вебалс, на самом деле мучившийся по иному поводу.

Озет не знал заклинания, способного разговорить мертвецки пьяного офицера. Однако его напарника, прошедшего долгий и тернистый путь от сержанта до майора, это обстоятельство ничуть не смущало.

Следующие жертвы винной батареи появились на мостовой буквально через несколько минут. Вебалс тихонько присвистнул и задергал Палиона за рукав. На одном из пропойц была сине-желтая форма, а на груди красовался облитый вином и заляпанный жиром герб королевского семейства.

– Да вижу я, вижу… наш пациент, – осадил разведчик пыл колдуна. – Чего задергался-то? Неужто того мужичонку с лошадкой не видишь?