Охота на льва. Русская сова против британского льва!

– Рад за тебя, – искренне улыбнулся Давыдов. – А товарищи твои как? Не смотрят косо?

– Что я Савельевых потеснил? Ну, смотрят… Да это ничего, я закон знаю. Завтра устрою угощение.

– Так что, про нужных гостей пока расспросить не мог?

– Нет… Но при мне о них говорили.

– Уже кое-что. Пойдем-ка в трактир, расскажешь. Тут многовато народу слоняется.

Трактиров поблизости было немало, но ближе всех – знаменитый «Саратов». Для удовольствия публики там играла пианола, а публику составляли главным образом мещане и мастеровые из тех, кто прилично зарабатывает. Женщины, солдаты и лакеи в ливреях в трактиры не допускались.

Давыдов выбрал место в самой глубине зала. Днем, когда свет не зажигали, там был даже не полумрак, а сумрак. Подошел почтенный пожилой половой и при нем мальчик-стажер, одетый точно так же – в белую русскую рубаху и белые штаны. Только у старика висел на поясе неизменный «лопаточник».

Денис голоден не был, а Гераську дома мать накормила кашей, так что взяли по паре расстегайчиков с налимьей печенкой и жареных мозгов на черном хлебе. От спиртного отказались, а велели принести «чай п'aрами», не самовар. Половой тут же послал подручного на кухню, и через минуту мальчишка явился с подносом, красиво раскидал по столу тарелки с закусками, правильно поставил чайники с заваркой и кипятком. А вот с расстегаями малость оплошал – под строгим взглядом старшего смутился и порезал их неровными ломтиками.

Давыдов встретил взгляд старого полового. Его выцветшие глаза говорили: не серчайте, учится малец. Денис улыбнулся: дай бог ярославскому мальчишке превзойти трактирную науку и выйти в люди.

– Ну, так что ж? – приступил он к расспросам, когда половые ушли.

– Вчера господина Бабушинского не было, – с готовностью заговорил Гераська, – а вот когда был, когда эта… как ее… когда плясала…

– Ну, ну?..

– Господа всю «Чепуху» взбаламутили.

– Неудивительно, после таких-то плясок, – хмыкнул Денис.

– Да ну их, пляски… Нешто порядочная пойдет по кабакам кривляться? – строго вопросил Гераська. – При мне вот о чем говорили, и я Алешку-судомойку спрашивал, он подтвердил. Эти господа купеческого звания меж собой по-русски говорили, а граф с бабой – по-французски, а господин Бабушинский перетолмачивал. И что-то такое они, видать, сказали политическое. А мы, официанты, страсть как любим политическое… И гости уже уехали, и нужно уже марки с деньгами сдавать да по домам разбегаться, устали все, как собаки, так еще чуть не час на кухне спорили: будет наш государь встречаться с немецким кайзером или не будет?

– А для чего?

– Вот о том и спорили.

– То есть, наслушались гостей и угомониться не могли?

– Выходит, так.

– А не знаешь, граф в этих разговорах как-то участвовал?

– Так потому-то спор и вышел! У нас в «Чепухе»…

Давыдов усмехнулся.

– …Семен Гусев и Яша Воротников по-французски понимают, и они слышали, о чем граф господина Бабушинского спрашивал, а Бабушинский ему на французский перетолковывал. И еще господин Крашенинников Валерьян Демидычу помогал. Крашенинникова-то я знаю, дядька мой у него на складе служит.

– И что, Бабушинский неправильно перетолковывал?

– Он не все перетолковывал. Граф еще про австрийского короля хотел знать: что о нем наше купечество думает. Так до сих пор ведь Воротников с дядей Макаром лаются из-за этого австрийского короля.

– Ты, Гераська, молодец, – подытожил Давыдов. – И за это будет тебе награждение – так у вас говорят?

– Да какой я молодец?.. – засмущался парень. – Там старшие еще много чего говорили, нечто все упомнишь?

– Учись запоминать.

– А что, разве с австрийским королем будет война?

– Этого еще не хватало! Кто такую глупость выдумал?

– Да у нас в «Чепухе» толковали…

– Тех же господ наслушались, графа с Бабушинским?

– Да, видно, их. Почем мне знать?..

Докапываться, точно ли речь шла о войне, или ее присочинили доморощенные политики, Денис не стал.

– А что за купцы были, какую торговлю держат? – спросил он. – По части провианта?.. И не поминались ли армейские поставки? Молчи, врать не надо. Попробуй понемногу определить, чем эти купцы занимаются, фамилии узнай, где лавки у них, а пуще всего – про Бабушинского.

– А он не московский, – уверенно заявил Гераська. – В Москве наездами бывает, по делам и так… склады у него где-то в Подмосковье…

– Это я уж понял. Лучше скажи, удалось тебе вызнать, где поселились граф и Бабушинский?

– Нет…

– Ну что же, любопытные ты сведения принес… – удовлетворенно кивнул Денис. – Что так глядишь?

– Хочу понять, на что они вам, – смело сказал Гераська.

– А как полагаешь, кто я? Немец, француз? Может, австрияк?..

– Русский вы…

– А чин у меня какой?

– Офицерский, поди.

– Догадлив ты, Гераська. И как сам думаешь, если русский офицер хочет знать, какими такими тайными делишками занимается в Москве этот непонятный граф, то что бы сие значило?

Парень пожал плечами.

– Ну, вот и поразмысли на досуге. А сейчас пойдем в фотографическую мастерскую. Хочу тебе подарок сделать – твою карточку. Будет что барышням дарить. Как у вас подписывать принято?.. «Дуня душка, Дуня цвет, я дарю тебе портрет»?

Гераська ухмыльнулся.

– Да что Дунька, коли я теперь в «Чепухе»? Другая найдется, почище! Только у меня тут дельце есть. Хочу с половыми потолковать. «Саратов» – единственный трактир, где половым жалованье платят, три рубля в месяц. А что на чай от щедрот отсчитано, все равно им оставляют. Хочу узнать, так ли это выгодно получается – на чай-то тут, поди, немного дают.

– Ладно. Беги, толкуй, только быстро…

В фотографической мастерской изготовили такой портрет, что ни одна Дунька бы не устояла. Гераська опирался о фанерную колонну, а за спиной у него был пейзаж с бурным морем. Отдельно сняли его физиономию на маленькую карточку. Потом, уговорившись с агентом о встрече, Давыдов пошел писать покаянный отчет о провале задания с французской шпионкой.

Уже завечерело, когда он, забрав фотографические карточки, оказался в Колпачном переулке. Там Денис сдал маленькие снимки в «совиное» бюро, а четыре больших оставил для Гераськи.

– Вы поездом передаете? – спросил дежурного.

– Обычно поездом…

– Так что если завтра отправите, послезавтра карточки уже в Питере будут?

– Именно так…

Дежурный прапорщик не был склонен к разговорам, и все же Давыдов спросил его про Нарсежака.

– Это не по моей части, – тусклым голосом ответил прапорщик, кстати, совсем еще молодой парень. Даже удивительно, как его столь качественно успели вышколить.