Охота на льва

– У меня много работы, – сказала Хела и отвернулась. Сзади послышался разочарованный вздох.

Несколько часов Хела в самом деле усердно работала с книгами, стараясь не вспоминать о вчерашнем разговоре с Кембери. Ведь если у них все получится, то тогда… нет, лучше об этом не думать. Сейчас ей необходимо спокойствие и хладнокровие.

Когда Фришек перешел в другой отдел, а Хела осталась в одиночестве, наступил черед лекарств. Вчера Кембери доступно объяснил ей, что нужно делать, Хела не стала вникать в суть химических процессов и сейчас просто действовала так, как было велено. Вынув из кулька пилюлю, она положила ее на тонкую бумажную полоску, а затем отвинтила крышку от пузырька с микстурой и осторожно капнула на пилюлю несколько мутных серых капель. Теперь надо было быстро и осторожно подойти к окну и положить лекарства в полосу света на подоконнике.

Когда все было сделано, Хела вернулась за свой столик, спрятала лекарства в карман платья и вернулась к работе. Вскоре воротился и Фришек. Он хотел было что-то сказать, но Хела всем своим видом показывала, что занята и не расположена к беседам, – и конопатому тоже пришлось заняться работой.

Впрочем, долго трудиться им не пришлось. Со стороны окна послышался легкий треск, и Хела почувствовала, как сердце в груди замерло, а в желудке шевельнулся холодный мерзкий ком ужаса. Пошла химическая реакция – вскоре Хела увидела, что от окна тянутся струи дыма.

– Заступник Всемогущий! – воскликнула она в страхе, и голос ее прозвучал совершенно искренне. – Горим! Фришек, пожар!

Фришек среагировал именно так, как она и ожидала: он выскочил из-за стола, схватил Хелу за руку и поволок к выходу. Обернувшись, Хела успела заметить язычки пламени и с восхищением подумала, что химия – великая наука. Определенно за ней будущее.

Потом они с Фришеком сидели в кабинете директора, ожидая, когда пожар потушат, и Хела чувствовала, что ее самым натуральным образом трясет лихорадка. Фришек, решивший, что она перепугалась до смерти, присел рядом и по-хозяйски обнял ее за плечи. Хела хотела было заметить, что подобное поведение позволительно разве что с девками в клетчатых юбках из его родного района, а не с благородными дамами, но промолчала – так они и сидели, пока в кабинет не зашел директор библиотеки в сопровождении трех сотрудников с правом особого допуска. Он остановился перед Хелой и посмотрел на нее с искренней признательностью.

– Вы вовремя заметили дым, госпожа Струк, – благодарно произнес он, – и этим спасли множество книг от уничтожения. Спасибо вам – и от моего имени, и от всего государства.

Хела скромно склонила голову.

– Я сделала только то, что должна была, – промолвила она. – Пожар потушили?

– Да, однако много книг испорчено, – сказал директор, усаживаясь за стол. – Господа, ряд документов пострадал от огня и воды при тушении. Вы прекрасно понимаете, что в большинстве своем книги из технического отдела не имеют цены, а основная часть документов содержит государственную тайну.

Собравшиеся дружно закивали. Хела уселась поудобнее, убрав руку Фришека со своего плеча.

– Теперь нам с вами вшестером предстоит очень усердно работать, чтобы в кратчайшие сроки восстановить пострадавшие тексты. Сегодня мы отберем и распределим материал и примемся за работу, не хочу вас пугать, но трудиться нам предстоит без сна и отдыха.

Хела слушала его и кивала. Большая часть ее миссии была выполнена.

* * *

Хотя Андрей и не испытывал особого восторга от обновленной столицы, здесь были места, которые ему очень понравились. Гуляя по городу, он с удовольствием отдыхал в маленьких парках так называемого Зеленого ожерелья вокруг группы заводов либо заходил в библиотеки, которых в столице было больше десятка, и в них было полно читателей. Шашунка, которая в прежние времена являла собой обычную речонку-тухлячку, куда сливали отходы и нечистоты, преобразилась в чистую звонкую реку, украшенную мостами и закованную в гранит, – Андрей частенько сидел на скамье возле берега, рассматривая бело-золотую столичную панораму, и размышлял.

Он все еще не мог решить, что ему тут делать и чем заниматься. Андрею давно хотелось покинуть гостеприимный дом его величества – очень уж ему не нравился взгляд императора, которым он одаривал Нессу: бледный и тяжелый, он напоминал взгляд охотника сквозь прицел за секунду до того, как спускается курок. Чем скорее он, Андрей, найдет новый приют для себя и дочери, тем лучше. А кем работать? Он, конечно, сможет найти себе работу в лекарском центре – труд в госпитале военного гарнизона сделал Андрея неплохим хирургом, но что будет делать Несса? Вряд ли она с ее энергичным характером станет сидеть дома и спокойно вести хозяйство, тем более что после смерти Олега создание домашнего уюта вряд ли поможет ей прийти в себя.

Когда Олега отправили в Туннель, Андрей пошел на поклон к старому знакомому – отставному полковнику секретной службы Гармонии Максиму Торнвальду и пал в ноги, умоляя узнать хоть что-то о дальнейшей судьбе зятя. А вдруг ему повезло, и он попал на гуманоидную планету? Пускай вдали от семьи, в чужом мире, но Олег будет жить. Он-то, Андрей, выжил. Полковник Торнвальд долго отпирался, сетуя на старость и болезни, но потом все же связался с коллегами. Андрей слышал их разговор и думал только об одном – как рассказать Нессе правду.

Потом он сотню, тысячу раз пожалел о том, что признался.

Мимо Андрея проплыла очередная бело-голубая гондола. Гондольер помахал сидящему и, не дождавшись приглашения причалить, направился дальше. Водное такси, надо же. Быстро, легко, удобно – дивный новый мир, созданный императором Торном, казался Андрею игрушечным, словно Шани выстроил для себя кукольный дом с живыми марионетками. Впрочем, кому от этого хуже, и кто он, Андрей, такой, чтобы критиковать перемены, произошедшие в стране?

Андрей провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину мыслей, поднялся со скамьи и неторопливо побрел в сторону Научного квартала – там находились основные корпуса столичных академиумов и располагалась Главная городская библиотека. Андрей хотел пролистать подшивки газет за прошлые годы. Не читать же, в самом деле, ту ерунду, которая расклеена на стендах на углах домов, где рядом с официальными новостями публикуют сущий вздор вроде того, что в особняке генерала Паулица домовой пишет на стенах матерные частушки.

Однако попасть в библиотеку Андрею так и не удалось. Сперва он остановился, заслушавшись мелодичными голосами колоколов в храме святого мученика Игнасия, что располагался на соседней улице и был чуть ли не единственным столичным храмом, нисколько не пострадавшим за годы войны и интервенции, а затем почувствовал удар.

Потом, вспоминая о взрыве, произошедшем в храме во время службы, Андрей думал, что все произошедшее уложилось в несколько мгновений, плотно спрессованных в оглушающий грохот. Он услышал взрыв, под ногами задрожала земля, и хрустальным звоном откликнулись оконные стекла, сияющим дождем вылетевшие из рам в соседних домах. Все это Андрей и воспринял как удар, оглушивший его сознание на некоторое время. Затем на несколько секунд воцарилась страшная тишина, которую практически сразу же разорвал женский вопль.

И Андрей бросился бежать.

Взрыв прогремел в тот самый момент, когда в храме закончилась утренняя служба и люди шли к алтарю принять благословение. Выбежав к храму, Андрей замер – вместо старинного здания, украшенного изящными статуями и причудливой резьбой, теперь дымилась гора обломков. Западная стена, впрочем, устояла – оттуда, с фрески, на развалины горестно взирал Заступник с Андреевым лицом. Со всех сторон к храму сбегались люди, невесть откуда взявшиеся охранцы уже оцепляли площадь перед зданием, а несколько человек растаскивали в стороны камни, пытаясь найти живых. Чуть поодаль Андрей заметил двух окровавленных парней в академитских мантиях – видимо, они стояли возле самого выхода и успели спастись. Один из них плакал навзрыд, второй все время порывался встать, но снова и снова устало опускался на землю.