Охота на миллиардера

Наши взгляды встречаются, и я ощущаю, как по моему телу разбегается тепло, словно я сижу у камина, и меня согревает огонь. Я спешу отвести глаза.

— Какие еще проценты, Витя? Я сейчас этим азиатам бонусы вкатаю по самые гланды, — повышает он голос, а я снова отрываю взгляд от блестящих листов.

И когда он заканчивает разговор, комментирую:

— Инфаркт раньше сорока получите, если будете так нервничать, — болтаю я ножкой, листая журнал как ни в чем не бывало.

На него не смотрю.

Чувствую, как Полянский внимательно меня изучает, а потом выдает:

— Развлечь меня хотите?

— Что простите? — от удивления мои брови медленно ползут вверх.

— Расценки у тебя нехилые, красавица, раз в первый класс пропустили.

Отлично, он принял меня за шлюху.

— Я не пользуюсь услугами случайных девочек, — гордо вскидывает подбородок Полянский. — Мне это не к чему.

Улыбаюсь последней фразе.

— Держите свой собственный публичный дом? — все так же непринужденно раскачиваю ножкой и листаю журнал.

— Два.

— Что два?

Наши глаза встречаются. Лучше бы он не привлекал меня внешне, тогда работать было бы легче.

— Два публичных дома. Один внутри МКАДа, другой за пределами.

Не знаю, шутит он или серьезно. Поди разбери этих богачей.

— Это же какие расходы уходят на содержание двух публичных домов.

— Вам, жрицам любви, лучше знать, — отворачивается и говорит сам себе. — Как же бесит то, что все красивые девки сейчас пытаются продать себя подороже!

— Фу на них! — улыбаюсь, но похоже Полянский моего веселья не разделяет. — Я не проститутка.

— Тогда что Вам нужно, Вера из картотеки?

— Библиотеки, — машинально поправляю его, а кончики пальцев леденеют.

— Мне, как и Вам, Руслан Владимирович, нужен самолет. Это такая штука с крылышками.

На секунду мне становится дурно. Почему-то мне казалось, что такие люди слишком заняты, чтобы запоминать мелочи, вроде танцующих баб на открытиях галерей, а уж тем более их имена.

— Иностранные мужики больше платят?

Закатываю глаза.

— Если ты элитная проститутка, — не унимается Полянский, — то зачем выкинула карточку потенциального клиента?

— Еще раз повторяю, что я не проститутка.

— Это даже сексуально. Днем строгая библиотекарша в очках и совдеповском костюме, окруженная полками пыльных книг, а вечером…

— Странно, что Вы запомнили такую мелочь, как мое место работы.

— На память не жалуюсь. Отец об этом заботился с двух лет, — тычет он себе в голову. — Обучая левое полушарие, ты обучаешь только левое полушарие. Обучая правое полушарие, ты обучаешь весь мозг.

— Посадку объявили, — встаю со своего места и, накинув ремешок сумочки, ухожу.

— С каких это пор библиотекарши летают первым классом? — идет он рядом спокойно, шаг не ускоряет.

Мне приходится семенить на каблуках, чтобы оторваться от него.

— Надеюсь, наши места далеко друг друга, Руслан Владимирович, — улыбаюсь. — Не хочу нарушать Ваш покой.

Дальше при посадке в самолет я беру немного левее — и передо мной открывается целый новый мир; мир, где можно вытянуть ноги, где подают горячие полотенца и кормят за столом с белоснежной скатертью. Не путайте первый класс в самолете с бизнес-классом, потому что первый класс — это первый класс. Он опылен роскошью и окутан особым уровнем обслуживания. Здесь не просто удобное горизонтально раскладывающееся кресло с большим количеством места для ног, а целое отдельное купе прямо на борту самолета.

Судьба продолжает издеваться над миллиардером, и наши места-купе оказываются смежными. Я нахожу глазами Полянского. В безупречном черном костюме с белой рубашкой и тонким стильным галстуком на шее, он изучает прессу. Бесконечно привлекательный, притягивающий к себе внимание, он улыбается стюардессе, которая стелется перед ним, пытаясь угодить всеми возможными способами. Полянский смеется, когда стюардесса называет его «потрясающим мужчиной». Набор живых ярких эмоций, именно их часто не хватает занятым людям.

По телу расползается неловкий, никому ненужный жар, когда он поворачивается и замечает меня.

— Вы уже придумали зачем Вам в Берлин? — раскрывает ноутбук и щелкает по клавишам Полянский, на меня больше не смотрит, делая вид, что увлеченно работает.

Между нами столики с цветами, два телевизора и пустое кресло, но я конечно же понимаю, что он обращается ко мне. Он снова намекает на то, что я лечу туда зарабатывать телом.

— Я лечу на литературно-театральный фестиваль. Правда, я не думаю, что это Ваше дело.

— Неплохой у наших библиотек бюджет, — почесывает щетину олигарх.

— Мы не жалуемся, спонсоров много. Литература сейчас снова в моде.

— Даже на первый класс хватило, — мычит миллиардер, отчего-то облизываясь.

— Я накопила мили. Тем, кто вступил в программу лояльности, авиакомпания начисляет мили за перелеты регулярными рейсами, — доходчиво объясняю. — Мили не начисляются, если…

Полянский смотрит на меня очень внимательно, но я почти уверена, что он меня не слушает, да и ответ ему не важен. Глядя сначала в глаза, потом на губы, спускается ниже к шее, груди. Его совсем не стеснительный взгляд ползает по мне, облапывая.

— Красивая ты девка, библиотекарша, в туалет со мной пойдешь? Заплачу, если надо.

От подобного непристойного предложения у меня брови местами меняются. Что ответить я сразу не нахожусь, и, приоткрыв губы, мычу что-то невнятное. Как-то не подготовилась я к сексу на высоте десяти тысяч километров над землей. И предложение-то, в общем лестное. Мужик передо мной что надо: горячий, красивый, вон как глаза сверкают. Но губы все равно слиплись и не работают.

— У меня сейчас переговоры тяжелые, — поясняет олигарх. — То сбрасывать цены, то поднимать, то по безналу через Франкфурт переводить. Угрожать зажравшимся чиновникам, каналы в Сургуте перекрывать, если понадобиться. Расслабиться хочется.

Между его бровей появляется морщинка, и, осмотрев меня в последний раз, особенно область декольте, Полянский встает со своего места. Понятное дело ждать он не привык, время поджимает.

— Ну как хочешь, — уходит он за шторку в конце салона, видимо в поисках очаровательной стюардессы, которой улыбался до этого.

Утыкаюсь носом в стекло иллюминатора, едва сдерживая накатившую злость. Не даешь ты, тут же дает другая. Шикарно. Непробиваемый тип. Поэтому и ставки такие. И цель — обычные отношения, а не свадьба или помолвка. Потому что с таким отношения завести — это как Волгу переплыть. Старайся не старайся, результат одинаковый. Где-то в середине силы тебя покидают. Задыхаешься и идешь ко дну.