Охота на минотавра(сб)

– Перестройку, надо полагать, ваш дед не принял? – вяло осведомился Донцов (надо ведь было о чем-то говорить).

– Он до перестройки просто не дожил. Скончался в эпоху волюнтаризма, – охотно сообщил Кондаков. – Впрочем, дед и Октябрьскую революцию не принял. Говорил, что как раз после нее все и пошло наперекосяк. Взбунтовалась природа. То ли в пику российскому народу, то ли по его примеру. Летом засуха, зимой оттепель, весной бури, осенью градобитие. Бардак, одним словом.

– Глобальное потепление климата, ничего не поделаешь, – веско произнес капитан Цимбаларь. Вообще-то он имел свой собственный кабинет, но сегодня забыл от него ключи, и вынужден был дожидаться напарника, который, как назло, где-то задерживался. – Вечная мерзлота отступает на север со скоростью сто метров в год. Скоро все города, построенные за Полярным кругом, провалятся в тартарары, грязь затопит шахты и нефтепромыслы, могилы разверзнутся, гнус расплодится в неимоверных количествах, а чукчи вместе с оленями эмигрируют в Гренландию.

– Прямо апокалипсис какой-то. – Кондаков одним глазом подмигнул Донцову. – Ты уж нас, Сашенька, зря не стращай.

– Как же, застращаешь вас, старую гвардию, – ухмыльнулся Цимбаларь, несмотря на молодые годы успевший побывать и за северными морями, и за южными горами. – Особенно климатом… Впрочем, процесс потепления имеет и свою положительную сторону. Средняя полоса России и Западная Сибирь скоро окажутся в зоне уверенного земледелия, как, скажем, сейчас Средиземноморье. Вокруг Сыктывкара заколосится пшеница, а в Балашихе будет вызревать виноград и хлопок.

– В Ростове, соответственно, кокаиновый кустарник и опиумный мак, – буркнул Донцов.

Цимбаларь на эту реплику не обратил никакого внимания. Он пребывал еще в том счастливом возрасте, когда собственное мнение кажется чем-то совершенно неоспоримым.

– В свою очередь, Великие равнины, эта житница Северной Америки, превратятся в пустыню, – с воодушевлением продолжал Цимбаларь. – Про техасскую говядину и мичиганскую кукурузу придется забыть.

– Давно пора, – сказал Кондаков, разрезая финкой плавленый сырок. – А то зажрались, тузы американские. Пусть теперь у нас продукты покупают. Надоел уже этот импорт. Ни вкуса, ни запаха. Один эрзац какой-то.

– Не позавидуешь тогда американцам, – покачал головой скептически настроенный Донцов. – Сунутся в свои хваленые супермаркеты, а там все как у нас когда-то. Килька в томате, колбаса «Отдельная», напиток «Буратино» и свиные головы.

– Ничего, не баре. С голодухи все сожрут, – категорически заявил Кондаков. – Тем более что у них там, наверное, стратегических запасов на сто лет заготовлено.

– В чем-то вы, возможно, и правы. – Цимбаларь покосился на казенную пепельницу, уже оскверненную первыми окурками. – Но с виргинским табачком тоже придется проститься. Ведь у наших агрономов-мичуринцев даже из самых элитных семян ничего, кроме махорки, не вырастает. Вне зависимости от климата и погоды.

– Отвыкать надо от дурных привычек, – сказал Кондаков. – Фидель Кастро, говорят, и тот курить бросил.

Закончив завтрак, он навел на столе порядок, и наконец-то получил возможность приступить к изучению той стороны газетного листа, которая прежде была обращена вниз.

– Что там новенького пишут в прессе? – осведомился неугомонный Цимбаларь, ощущавший духовное сродство именно с Кондаковым, уже дослужившим до пенсии, а отнюдь не с куда более близким ему по возрасту Донцовым.

Недаром, наверное, говорят, что традиции передаются от дедов к внукам, а не от отцов к детям. Впрочем, их ежедневный треп нередко переходил в пикировки, а то и в натуральные свары, когда напрочь забывались и разница в возрасте, и чины, и былые заслуги.

– Разное пишут, – ответил престарелый рыцарь плаща и кинжала. – Положение на Ближнем Востоке тебя интересует?

– Вы имеете в виду арабо-израильский конфликт? Ничуть. Кому какое дело до внутренних разборок между двумя братскими народами? И те и другие – семитские обрезанцы. Милые бранятся – только тешатся. Разве не так? А этот самый Арафат ну прямо вылитый Рабинович из анекдотов, которому в Одессе памятник поставили.

– Оригинальная точка зрения… – Кондаков зашуршал газетой, выискивая что-нибудь сенсационное. – А как насчет Балкан?

– Тем более. Отношусь к этому региону с глубоким безразличием. Мне ваши славянские сантименты до одного места. Я ведь из цыган происхожу. Моя историческая родина на Индийском субконтиненте.

– Ладно. Тогда слушай новости с Индийского субконтинента. – Кондаков поправил очки. – В штате Джамму и Кашмир группа мусульманских экстремистов расстреляла рейсовый автобус с индусами, возвращавшимися с храмового праздника. Имеются многочисленные жертвы. Полиция приступила к расследованию.

– Вот этого я не пойму! – горячо воскликнул Цимбаларь. – Почему индусы за себя постоять не могут? Ведь их численность, наверное, уже за миллиард перевалила?

– Семьсот миллионов, – уточнил Кондаков, – считая с тамилами, гуджаратуями, бенгальцами и самозваными цыганами вроде тебя.

– Какая разница! Все равно это сила. Сто на одного. При таком раскладе можно любого врага голыми руками разорвать. Почему они этих мусульман не могут обуздать? Или религия не позволяет? Мошку не проглоти, червяка не задави, злу не противься?

– Религия тут ни при чем. – Кондаков отложил в сторону газету, которую впоследствии намеревался использовать еще раз, уже в сортире. – Религия индусов в этом смысле как раз самая подходящая. У них что ни бог, то оборотень. В одной ипостаси он созидатель, а в другой наоборот, разрушитель. Выбирай, что твоей душе угодно. Видел бы ты их любимую богиню Деви, когда та принимает образ Кали, истребительницы демонов. Вся черная, как уголь. На шее ожерелье из черепов. В двух руках держит отрубленные головы, в двух других – мечи. Клыкастая пасть открыта, язык свисает до самого пупа. Ее жрецы регулярно смазывают своею собственной кровью. В глухих местах Кали до сих пор приносят человеческие жертвы. Да и в городах такое случается. Есть у индусов боги и пострашнее. Особенно предводитель небесного воинства Сканда, или тот же Ганеша, старший над злыми духами, составляющими свиту Шивы. Да и сам Шива хорош. Недаром в конце времен ему предстоит уничтожить весь этот мир вместе с богами, людьми и аскетами. Нет, тут дело не в религии, а совсем в другом… Отсутствует единство в народе. По всем статьям отсутствует. У мусульман все перед богом равны. Шейх молится в одной мечети с распоследним бедняком и, если надо, вместе с ним идет в бой. А индусы разделены почти на две тысячи каст. И если ты, к примеру, брахман, то из рук шудра даже стакан воды не примешь, хотя будешь подыхать от жажды. Половина населения и того хуже – неприкасаемые. Эти даже в обычный магазин не могут зайти, не говоря уже о храме. За ослушание растерзают на месте… Ну а если глубже взглянуть, то и вера свой разлад вносит. Богов у индусов столько, что их даже ученые не сумели точно сосчитать. В каждой местности, в каждой деревне свой кумир. И тот, кто поклоняется Брахме, никогда не поймет вишнуита. Вот так обстоят дела на Индийском субконтиненте. Между прочим, небезызвестный господин Бжезинский еще тридцать лет назад предрекал распад Индийского государства. И случиться это должно вслед за распадом Советского Союза, Югославии и некоторых африканских стран. Смеялись мы тогда над ним, дураки…

– Откуда вам такие подробности из индийской мифологии известны? – Эрудиция Кондакова явно заинтересовала Сашу Цимбаларя. – На месте довелось побывать, или теоретически эту проблему изучали?

– Вообще-то сие тебя не касается, – произнес Кондаков многозначительно. – Но в связи с истечением срока давности могу признаться: да, бывал я в тех краях.

– Резидентом где-нибудь в Калькутте служили? – вкрадчиво поинтересовался Цимбаларь. – Под видом заклинателя змей или странствующего йога.

– Нет. Дипкурьером в системе Министерства иностранных дел, – ответил Кондаков самым обыденным тоном.

– Почту возили? – Цимбаларь изобразил самое глубокое разочарование.

– И не только, – произнес Кондаков не без гордости.

– Ага, понятно. Местных коммуняк валютой снабжали. Вот куда уплывали народные денежки.

– Местные коммуняки, как ты изволил выразиться, ориентировались главным образом на маоистов. Мы же сотрудничали с правящей партией Индийский национальный конгресс, возглавляемой в то время дорогим товарищем Индирой Ганди, – Кондаков зашамкал, подражая невнятной речи прославленного в анекдотах генсека. – Слыхал про такую?

– Приходилось. Еще один вопрос можно?

– Валяй, – милостиво разрешил Кондаков.

– Правду говорят, что лейтенантские погоны вам сам Берия вручал?

– Ну это уже полная туфта! – Кондаков, может, и обиделся, но вида не подал. – Вы меня еще в соратники Ежову и Ягоде запишите. Семичастного я еще застал, не спорю. Но в основном под Андроповым пришлось ходить. Серьезный был мужчина. Не чета нынешним начальникам. И кличку имел серьезную – Змея Очковая. В том смысле, что все насквозь видел, и врагам спуску не давал. Как внешним, так и внутренним.