Охота на Минотавра

Наконец осталось одно полотно. С величайшим трепетом Борис Борисович развернул его. Так и должно все было закончиться. В центральной зале Лабиринта сидело на камнях рогатое чудовище – гигантское атлетическое существо с телом человека и бычьей головой, и пожирало плоть своей жертвы, разорванной напополам. Этих жертв было несколько, и в каждой, изуродованной, можно было узнать одного из четырех молодых людей. Все тот же взгляд: яростный, жалящий! Алчный взгляд убийцы. Минотавр смотрел на зрителя и художника и словно говорил: однажды и ты можешь попасть сюда!

Ко мне! В мой Лабиринт!

– Да уж, – произнес искусствовед Куприянов. – Я получил большое эстетическое наслаждение!

– И я, – вторила Юля. – Только я теперь неделю спать не буду.

– Ну, это само собой, – согласился Куприянов. Он развел руками: – Но как мы такое могли упустить? Не понимаю!

– Зря мы открыли этот ящик, – заключил Мишка. – Ой, зря.

– А что скажете вы, молодой человек в чудесной майке? – спросил искусствовед у Паши Киселева. – Вам это должно быть близко.

– Вот почему краевед Китовский называл эти картины «Аттракционом ужасов», – выговорил Паша.

– «Аттракционом ужасов»? – переспросил Куприянов. – Метко.

– Скажу, что эта коллекция просто бесценна, – выразил общее мнение Паша.

– Я вас разочарую, – поморщился искусствовед. – Рука художника не слишком искусна, скорее, даже примитивна. Работал явно художник-любитель. Но его фантазии может позавидовать любой академист! Это правда. Есть и другая беда – холсты выцвели и местами порваны.

– Я говорю об информационном содержании, – поправил его Паша.

– А-а, тут спору нет! – согласился Куприянов. – Хоть святых выноси, такая жуть. Мифы Древней Греции, понимаешь. Ну так что, ребятки, вы довольны своим визитом?

– Еще как, Борис Борисович, – первой ответила Юля. – Но кто он, этот загадочный художник? Где авторская подпись?

Они стали искать автограф, но подписи в нижнем правом углу полотен не было. И в левом тоже. Не было подписи и наверху. Впрочем, какой сумасшедший станет подписывать свои работы сверху? А вот спрятать ее в картине, так поступали художники, и не раз, автор еще как мог.

– Вот она! – первым нашел ответ Паша, ткнув длинным пальцем в холст. – Смотрите, в кирпичах!

И действительно, подпись была, но всякий раз она таилась в разных местах – в кирпичах лабиринта! Точно была выцарапана на них. Три буквы: «Р.О.К.».

– «Р.О.К.», – прошептала Юля. – Как красноречиво. Это похоже на псевдоним. А, Борис Борисович? Вы у нас – искусствовед, специалист по автографам художников. Что скажете?

– Соглашусь с вами, Юленька, – кивнул Куприянов. – Подобрано словно нарочно. Ведь вся античная трагедия – это один сплошной рок. Один безысходный ужас. От которого не уйти никому! Но кто такой этот «Р.О.К.»? В Вольжанске таких художников не было, я всех наших наперечет знаю. Это действительно похоже на псевдоним. Или кто-то выдавал себя за этого художника? Но манеру, чуть примитивистскую, я тоже не узнаю.

– И как нам быть? – спросила Юля.

– Я знаю, как нам быть. Надо сделать звонок.

– И кому?

– Терпение, милая дама, – улыбнулся Куприянов. – Сейчас вы все узнаете, – он достал из кармана сотовый и стал искать в записной книжке номер. Потом нажал на кнопку вызова, подождал. – Алло, Розана Викторовна, это Куприянов, да, не зайдете ко мне? А вот я вас сейчас и удивлю. Тут у меня молодежь собралась, просили показать кое-что из запасников, а нашли целую новую коллекцию. Да только художник неизвестен. Нет, не вольжанский. Чужой. Картинам более ста лет. Из архива Мельникова. Вся надежда на вас. Ждем! – Он дал отбой. – Это наш старейший искусствовед! Розана Викторовна Шульц. Специалист по Репину. Она у нас на полставки работает. Ей уже восемьдесят. Но боевая старуха! Давайте разложим пока работы этого РОКа!

Едва они закончили, как вдалеке за стеллажами открылась дверь и послышались шаги. К ним действительно вышла боевая старуха: худая, морщинистая, в брючном костюме, с короткой стрижкой выкрашенных в рыжий цвет редких волос. Экстравагантный персонаж! С проницательным взглядом. Молодые люди поздоровались, боевая старуха ответила кивком.

– Взгляните, Розана Викторовна, на это чудо, – кивнул искусствовед Куприянов на холсты.

– Мать моя женщина! – вырвалось у боевой старухи. – Мистификасьон! Илья Ефимович бы не одобрил. Они нашли? – кивнула она на ребят.

– Они.

– Молодцы! – похвалила старуха. – Лабиринт Минотавра. Я им за это мороженое куплю. Недорогое. Молочное.

– Мороженое мы сами купим, вы нам лучше скажите, кто этот художник – таинственный Р.О.К.?

Розана Викторовна сцепила руки на тощей груди.

– Р.О.К. Да уж. Загадка. В Вольжанске таких нет.

– Нет, – отрицательно покачал головой Куприянов.

– Значит, девятнадцатый век? – процедила она.

– Он самый, – кивнул Борис Борисович.

– В Саратове таких художников тоже нет, – продолжала рассуждать Розана Викторовна. – И в Ульяновске. Я и там и там работала. Где же его этот Мельников откопал? Р.О.К. Стоп-стоп-стоп…

Ребята и Куприянов внимательно уставились на боевую старуху. В ее блеклых от глубокой старости глазах появился живой блеск.

– Стоп-стоп-стоп, – повторила она. – Идемте.

– Куда, Розана Викторовна? – спросил Куприянов.

– Шагай, Боря.

– Дорогу переходить будем? – поморщился он, когда они покидали отдел запасников.

– Пару-тройку коридоров.

– Мне кажется, она знает, что делает, – тихонько предположила Юля.

– Точно, девочка! – не оборачиваясь, бросила искусствовед Шульц.

– Вот это слух, – прошипел Мишка.

– Не все старухи глухие, молодой человек, – отреагировала Розана Викторовна. – Мне повезло!

Они прошлись по музею и в одном из коридоров, на отшибе, остановились у пейзажа с коровами. Розана Викторовна кивнула на картину.

– Ну, Боря, видишь?

Куприянов прищурился и потянулся к холсту.

– Постойте, постойте…

– Стоим, – откликнулась боевая старуха. – Посмотри на мазок, на светотень, на примитивистский взгляд на предмет. Как у Руссо. На этих коров. Видишь?

– Ведь это Рокотов из Бирюкова. Верно?

– Верно, Боря, верно. Рокотов Одиссей Карпович.

Куприянов шлепнул себя по лбу:

– Основатель Бирюковской живописной школы! Странный тип. Как же я сразу не догадался…

– То-то и оно. Молод ты еще, Боря! – усмехнулась она.

– Это он, Р.О.К., – взглянув на молодых людей, заметил Куприянов. – Известный художник, пейзажист, портретист.

– А почему странный? – спросила Юля.

– Потому, что такие вот коленца выкидывал, как этот ваш Лабиринт Минотавра, – ответила за Куприянова старуха. – Босху пытался подражать. Ужасы всякие рисовал. Короче, чудак-человек!