Охота на обезьяну
Шрифт:
Артем не хотел ссорить маму с сыном.
Лучше было бы, если бы Алекс простил глупую бабу, которая прибежала к нему вечером каяться в прегрешениях перед Байдановым, по старой памяти забралась в постель, а потом так же запросто угостила всем снотворным, какое только
Артем хотел, чтобы все кончилось хорошо!
В парке было тихо. Артем неторопливо шагал и видел – уже до отказа налились алые и оранжевые плоды шиповника, уже начали желтеть молодые липки, уже один далекий клен взялся багрянцем… осень, осень… еще одна осень…
У пересохшего фонтана, как видно, с утра заседала команда странноватой молодежи.
Артем обогнул лавочку и встал прямо перед панком.
Тот, видно, напрочь забыл, что ему было велено в записке. Насколько Артем сообразил, они с Икой на два голоса рассказывали о событиях бурной ночи.Ика сидела рядом в обнимку с огромной коробкой.
– Дядя Артем? – панк вскочил. – Вау-у! Вы за мной? На репетицию? Я сейчас!
– Здрасьте, дядь-Артем! – обратилась к нему Машка. – Вы садитесь и…
– Дядя Артем, простите, это я его задержала! Он встал вовремя! – перебила ее Ика.
– Дядя Артем, салют! Это я, не узнали? – из-за чьего-то плеча возник Гешка и протянул банку с пивом. А еще кто-то незнакомый предложил открытую банку с солеными орешками. И само собой высвободилось для Артема место на лавочке.
Компания молча ждала, чтобы Артем сел, отхлебнул пива, закусил орешком, сказал что-нибудь не слишком взрослое. И все эти удивительные
физиономии, с хохлами, хвостами, прямыми проборами, кольцами и шариками в ушах, все эти карнавальные физиономии ему улыбались.Артем с большим достоинством сел, воображая себя послом чуждого государства на дипломатическом приеме. Он выпил полбанки, сыпанул в рот горстку орешков и посмотрел на панка. Тот торчал перед ним, ожидая взгляда.
– Я пошел! – с неимоверной гордостью обратился панк к компании. – Репетиция! У нас строго! Вот он мне бошку открутит!
Впервые Артем слышал, чтобы про откручивание собственной головы говорили с таким неподдельным восторгом.
Конечно же, никакой репетиции в расписании не было. Репризу «Обезьяна» благополучно сдали, больше ее репетировать нужды не было. Но портить панку его невинную игру Артем никак не мог.
Он вообразил, какие объяснения ждут его сегодня и с Аллой Константновной, и с директором, и, возможно, даже с Гавриловым. Да еще на все это наложится решение, которое наверняка уже принял в больнице дед Алекс. В общем, ту кашу, которая сейчас заварится из-за конюшенного панка, расхлебывать будет довольно муторно. И, спрашивается, ради чего?..
– Дядя Артем! – поторопил его панк. – Ну? Тарасыч ругаться будет…
Артем вернул Гешке полупустую банку, поставил на Икину коробку орешки и встал.
– Ладно, пошли, племянничек… Хрен с тобой… Репетиция так репетиция!
Рига, 1995