Охота на охотников

Пришлось Левченко, одолевая усталость, головную боль, сонную одурь, подступавшую так плотно, что от неё становилось тошно, желудок выворачивался наизнанку, гнать и гнать вперед до самой границы с Московской областью - только в Московской области, недалеко от вожделенной каменной столицы, он мог почувствовать себя в безопасности... Так полагал водитель первого класса, профессионал с немалым стажем Владимир Левченко. И уж, во всяком случае, считал он, московская милиция - не чета всем остальным.

На территории Московской области Левченко расслабился, повел машину уже не спеша - он отдыхал от чудовищного напряжения, в котором находился последние сутки, и радовался тому, что все осталось позади.

Слева от него промелькнула юркая милицейская машина, проехала метров сто - сто пятьдесят вперед, - на ходу расстояние засекать трудно, прижалась к обочине. Из машины вышел высокий большеглазый капитан с крупным костлявым подбородком - такие же подбородки были у юных гангстеров в городке, где Левченко чуть было не ограбили, - неспешно вытащил из кабины свою полосатую колотушку, поднял её.

– Тьфу!
– выругался Левченко.

Чувствовал он себя спокойно: московская милиция - это московская милиция, такие номера, которые проходят у толстозадого щекастого сержанта, обобравшего его, здесь просто исключены, Левченко вздохнул и нажал на педаль тормоза.

Остановившись, высунул голову из кабины - спрыгивать на землю не хотелось, крестец от напряжения ломило, позвоночник вообще стал чужим, совершенно не ощущался, руки и ноги от напряжения онемели. Рослый капитан медленно, постукивая себя жезлом по ноге, подошел к фуре. Форма сидела на нем ладно, ремень под тяжестью пистолета в новенькой кобуре чуть съехал набок, большие внимательные глаза были насмешливы и одновременно угрюмы.

Левченко вздохнул: э-эх, совсем немного не хватило ему до поворота на подмосковный город Одинцово, километров двадцать пять всего... В Одинцово расположен большой таможенный пост, имеется охраняемая стоянка для таких длинномеров, как его машина с прицепной фурой-тележкой, есть склады, говорят, есть даже столовая и "места отдыха" - Левченко останавливался в таможенных терминалах всего два раза и многого ещё не знал, а вот сейчас решил узнать. Но это потом, а пока надо выяснять отношения с этим приставучим, судя по цепким глазам, инспектором. Левченко снова вздохнул: чуть-чуть не хватило... Не дотянул.

Посмотрел в боковое зеркальце на капитана - тот осматривал фуру сзади. Потыкал пальцем в брезент, словно бы проверяя его на прочность, - и когда Левченко вновь высунулся из кабины, поманил его к себе пальцем.

"Жест-то уж больно не милицейский", - неожиданно отметил Левченко и, с трудом совладав с собственным телом, с отяжелевшими ногами, выпрыгнул из кабины на асфальт. Его пронзила электрическая боль, он даже невольно присел.

Когда Левченко приблизился, капитан приложил руку к козырьку фуражки, назвался:

– Старший инспектор четвертого дивизиона дорожно-патрульной службы капитан Ка...
– четко он выговорил только первые две буквы своей фамилии, остальное смял, но Левченко ни на усеченную фамилию, ни на звание не обратил внимания - его вновь прокололо болью. Он поморщился.
– Откуда едем?
– спросил капитан.

– Из Калининграда. Но вообще-то груз - из Германии.

– Наркотики есть?

– Успаси господь!
– Лицо Левченко украсила бледная, какая-то нерешительная улыбка, а глаза будто бы высветились изнутри неким изумленным светом - сразу видно: такой человек вряд ли станет нарушать закон.

– А что в фуре?
– поинтересовался капитан.

– Разное. Как раньше было принято говорить: товары народного потребления.

– Ага.
– Капитан понимающе склонил голову, затем из-за плеча Левченко посмотрел в сторону своей машины. Около "канарейки", прислонившись к багажнику, стоял милиционер в пятнистой серой форме, с автоматом через плечо.
– Ага, - вновь многозначительно повторил капитан с какой-то странной жесткостью, прорезавшейся в его голосе, Левченко невольно поежился: он неожиданно почувствовал опасность.

– У меня все документы в порядке, товарищ капитан, все выправлено, как надо, - засуетился Левченко. Опасность он почувствовал не с той стороны: подумал, что капитан будет придираться к его бумагам.
– Все печати на своих местах, все подписи - все-все есть, - униженно бормотал Левченко, пока капитан перебирал его документы, - и был в эти минуты противен сам себе.

– Так-так, - проговорил капитан недобрым глухим тоном, - сейчас мы разберемся, что тут в порядке, а что не в порядке...

– Все-все в порядке, товарищ капитан, - Левченко зябко шевельнул плечами - откуда-то вдруг пробился мозготный осенний ветер, способный просадить человека до самых костей. Левченко сделалось холодно, он вздохнул нерешительно, словно бы засомневался в чем-то и произнес, обращаясь к самому себе: - Все должно быть в порядке.

– Посмотрим, что тут выправлено, а что не выправлено, - прежним мертвым голосом проговорил капитан.

Левченко оглянулся на "канарейку" капитана. Милиционер в пятнистой форме - судя по всему, омоновец, - продолжал стоять около "жигулей". Только сейчас Левченко заметил, что грудь у него громоздкая, плотная, словно у жука-скарабея, на омоновца был надет бронежилет, и вид этой спасительной для милиционера одежки заставил Левченко поморщиться.

– Ищете что-нибудь, товарищ капитан?
– неожиданно истончившимся, самому себе противным тоном поинтересовался он, вновь глянул на монументального, похожего на скульптуру милиционера в бронежилете.

– Ищем, - подтвердил капитан.
– По оперативной наводке, имеющейся у меня, в вашей машине находятся наркотики.

– Да вы что-о...
– Левченко почувствовал, как у него осеклось дыхание - только что был воздух в легких и не стало его, он хотел сказать что-то еще, но не смог, лишь расстроенно махнул рукой и отвернулся от капитана.

Вот денек выдался, не приведи господь! После того как напарника-матерщинника с вылупленными от боли глазами пришлось укладывать в сельскую литовскую больницу с недружелюбными врачами, после неудачного полдника в рэкетирском городке - ещё и это... Наркотики. Не слишком ли много для одного человека?

Он с шумом затянулся воздухом, остужая в себе досаду, снова передернул плечами - холодно.

– Придется вам поехать с нами, - сказал капитан, - проверим фуру специально натасканными собаками и отпустим...