Охота на Роммеля
Шрифт:
— Чэпмен, обрисуйте нам организацию тыловых подразделений прикрытия, на которые мы выйдем. И было бы интересно услышать ваши мысли о том, где может оказаться Роммель и что он будет делать.
Я вкратце описал тактику Африканского корпуса и конфигурацию его частей при наступлении, отступлении и отходах в ночные лагеря. Как уже упоминалось раньше, я подготовил отчет по данной теме, и канцелярия в Файюме распространила его среди офицеров и сержантов. Но, вероятно, не все ознакомились с моим отчетом или уделили ему должное внимание, а если кто-то даже и читал его, то к настоящему времени уже успел забыть суть документа. Поэтому я снова вернулся к нему и рассказал о том, как Роммель маневрировал танками, противотанковыми орудиями и пехотой. Он отступал на запад от Тобрука. Мы знали об этом по радиоперехватам
— Это означает, что Роммель, по всей вероятности, проедет прямо перед нами.
Выслушав мой доклад о силах прикрытия, с которыми мы можем столкнуться, Мейн подтвердил, что наблюдал все это при недавней вылазке. Ему не терпелось действовать, но он не хотел фантастических сценариев. Майор предлагал добраться до цели при свете дня, а затем войти в нечто большее, чем жизнь. Он сказал, что во время последней «драчки» его отряды дважды замечали бронированные командные машины.
— Пусть там не было Роммеля. Но они перевозили других командиров.
Слабой стороной разведывательной операции оказались маломощные рации. Малая дальность их приемопередатчиков не позволила Мейну наладить связь с Джейком и Ником. На этот раз, сказал Мейн, связные машины ПГДД нужно было придвинуть ближе к зоне активных действий, чтобы они могли принимать его разведданные и передавать их в наш штаб и руководству ВВС.
— И это все? — спросил Джейк. — По-моему, слишком неопределенно.
— Неопределенность хороша, — ответил Мейн. — Но неуловимость еще лучше.
Он пояснил свою мысль. Нам требовалась гибкость, импровизация.
— Все равно выполнение миссии пройдет в неразберихе. Так пусть наши парни ввяжутся в дело и отхватят себе кусок пожирнее.
С наступлением темноты три патруля двинулись на север по разным маршрутам. На рассвете в двадцати милях восточнее нас начался артиллерийский обстрел. Наши действия становились все более смелыми. Обдумав план операции в течение ночи, Джейк и Ник решили, что осторожность сделает нас слишком заметными и недееспособными. Только риск мог привести к достижению цели. И наш отряд недаром относился к частям особого назначения. Едва поднялось солнце, Исонсмит отправил джипы Мейна вперед. Фронт, где бы он ни проходил, располагался примерно в 20 милях на северо-востоке — в пустыне между Бир-Хачеймом и Мешили. Знаменитый «Мамонт» [38] Роммеля тоже был где-то там. Но удастся ли нашим пеленгаторам обнаружить его?
38
Бронированная штабная машина.
К пяти часам вечера патрули достигли Бир-эль-Энзор. Из-за возвышавшегося мелового откоса это место называлось на картах ПГДД «Больным пальцем». Здесь Джейк устроил временную базу. Он оставил тут два грузовика из патруля R1: санитарную машину с капитаном Ловсоном и связной грузовик, который требовал ремонта коробки передач. Остальные «Шевроле» и джипы прошли пять миль на север по гряде, которую Исонсмит назвал «чертой рельефа», а Панч — «бугром, похожим на сиську». Джейк велел расположить машины ТЗ на восточном конце холма. Его план был следующим.
С восходом луны семь из девяти грузовиков (патрули Ника и Джейка плюс джип Колли и «Пушка» Конингхэма из ТЗ) должны были отправиться на север и пробраться во вражеский тыл. Мейн и его десантники уже просочились в одно из немецких подразделений. Остальные два грузовика — мой и связная машина Грейнджера (минус сержант Уоннамейкер, который сопровождал основную группу, и сержант Стэндадж, управлявший «Бредой») — обеспечивали позицию прикрытия в том месте, где мы находились. Наша роль объединяла в себе две функции: мобильный резерв и точку сбора — то есть мы должны были прикрывать огнем все машины, отступавшие
к «Больному пальцу», и принимать отставшие единицы патрулей, чьи грузовики окажутся подбитыми или выведенными из строя.Люди Джейка, Ника и Колли готовились в путь при лунном свете. Перекусив, согревшись чаем и проведя последний сеанс радиосвязи со штабом, они завели моторы и понеслись по пустыне двумя колоннами. Мы пожелали им хорошей скорости. Вскоре пыль осела, и рев двигателей ослабел в темноте.
Наши две машины остались одни. Со мной были Панч и Олифант; на втором грузовике — Грейнджер, Маркс и Дюрранс. Мы окопались на южном склоне холма. Обе машины перемещались взад-вперед до тех пор, пока их 16-дюймовые колеса не вырыли ямы по самые борта. Мы растянули над грузовиками камуфляжные сетки и набросали сверху столько кустов, сколько смогли найти поблизости. Пулеметы, установленные на распорках у задних откидных бортов, были направлены на север. Мы убрали камни с краев ям, чтобы защитить себя от рикошетов, затем выложили бруствер мешками с песком, поскольку они являлись лучшей защитой от пуль и осколков артиллерийских снарядов. Ни один враг не смог бы пробраться в наш тыл при свете дня, потому что чертова равнина просматривалась на пять миль вперед. В тридцати футах на склоне холма Грейнджер начал устанавливать антенну. Мы должны были поддерживать радиосвязь не только с Джейком и Ником, но и со штабом — а возможно, даже с руководством ВВС. Парни подняли 17-футовые стойки и закрепили их растяжками.
Когда на небе появились звезды, я собрал людей и обсудил с ними возможные сценарии событий. Ужин из говядины с рисом был сдобрен горячим сладким чаем и лимонным коктейлем с двойной рюмкой рома. Люди сразу взбодрились. Я послал Панча и Олифанта на северную сторону гряды, чтобы пометить удобный спуск вниз. Мне не хотелось нарваться на яму в случае, если нам придется спасать кого-то или мчаться на большой скорости. Мы с Грейнджером осмотрели южный край холма. Затем я приказал еще раз почистить оружие, смазать его, проверить пулеметные ленты и зарядить магазины патронами. Мы провели несколько быстрых тренировок. Я сказал парням, что, когда начнется заваруха, сила огня определит результат.
— Продолжайте стрелять, но пусть это будут прицельные короткие очереди. Не жгите стволы. И несмотря ни на что, продолжайте стрельбу.
Людям нравятся такие приказы. Они поднимают их боевой дух. Я с радостью давал парням то, в чем они нуждались. Между мной, Панчем, Грейнджером и Олифантом образовалась некая связь. Это произошло недавно. Я чувствовал ее нутром.
Когда началась первая смена караула, я накинул на плечи два одеяла, прислонился к заднему колесу «Те-Арохи IV», поставил рядом на песок кружку горячего чая и положил на колени блокнот.
«Моя дорогая Роуз. Сейчас мы устроили лагерь на пустынном холме, который в подходящий вечер мог бы оказаться прекрасным местом для пикника. К сожалению, этой ночью наши бисквиты покрылись корочкой льда…»
Взяв себе последнюю смену, я сжался в комочек под яркими звездами, при свете которых можно было читать. Меня разбудил какой-то шум. Я проснулся за миг до того, как Олифант протянул ко мне руку, чтобы встряхнуть за плечо. Луна уже села. Я так замерз, что едва мог двигаться. Пора было выходить на радиосвязь.
— Разбуди Грейнджера. Скажи ему, чтобы прочистил уши.
В 04:30 все проснулись по тревоге. Из тумана доносились приглушенные звуки. Парни кутались в шинели, натягивая на уши шерстяные шапки. Мы с Панчем и Олифантом взобрались на холм, где долго стояли и напряженно прислушивались к далекому шуму. Прямо как суслики в тумане.
Ничего.
Местность покрывали многочисленные низкие холмы, поросшие кустарником. Наша гряда поднималась на тридцать футов над уровнем пустыни и была самой высокой в округе. Между соседними холмами неправильной формы пролегали полоски мертвой земли. Тамариск и густые кусты ларреи разрывались извилистыми полосками оврагов и каменистых низин. Ветер пригибал ободранные стебли так низко, что они, казалось, устилали песок причудливым ковром. Вы могли бы спрятать полк среди складок этой местности. Олифант попросил разрешения покурить в укрытии, но едва он сделал шаг в сторону, как мы снова услышали шум моторов.