Охота на студентку или Знакомые с привилегиями

Профессор Фрейзер оказался строгим и, как коршун, осматривал собравшихся в аудитории для лекций. Будто выбирал того, кого отнесет в свое гнездо и растерзает. Он и внешне походил на эту птицу: черные глаза, нос с горбинкой, на голове топорщилась пара темных прядей, постоянно хмурящиеся густые брови. Даже клетчатый твидовый костюм не сглаживал его суровость. Если бы я не чувствовала себя каким-то опустошенных роботом, то, наверняка, сжалась бы под этим пронизывающим взглядом. Такое впечатление он производил не только на меня, но на всех в этой аудитории.

— Что же за наука клиническая психология?

Повисла неуютная тишина. Каждый боялся привлечь к себе лишнее внимание.

— Что ж. Видимо, экзамены сдадут единицы. Раз ни у кого нет ответа на элементарный вопрос, скажу максимально просто. Это наука на стыке медицины и психологии. Согласитесь, что из-за этого спектр знаний, требующийся будущему специалисту, широк. — Звучало как утверждение, а не вопрос. Похоже, профессор уже сам для себя все решил насчет познаний студентов первого курса. — Вам предстоит научиться разбираться в особенностях функционирования психики, страдающей различными недугами, то есть связывать психологическое с соматическим. Основу работы будут составлять наблюдения за пациентами в естественных условиях. Анализ и интерпретация. Диагностика. Профилактика и лечение. Даже взаимоотношения медицинского персонала и пациентов входит в перечень обязанностей. Еще не боитесь? А теперь, ответьте мне на вопрос. Каков объект изучения клинической психологии?

Я знала ответ, но решила промолчать. Руку неуверенно подняла кудрявая девушка со второго ряда. Жестом Фрейзер разрешил ей сказать. Сначала студентка прокашлялась и только потом ответила.

— Человек и его состояние, которое влияет на адаптацию к изменяющимся внешним условиям и препятствует самореализации.

— Допустим. А предмет клинической психологии?

— Эм. Психические расстройства и нарушения поведения.

— Хм. Скудный ответ. Для низкой оценки на экзамене. Примите к сведению.

Первые дни учебы я провела в какой-то прострации, поэтому сейчас речи профессора не вызывали у меня страха перед предстоящим экзаменом. Такое ощущение, что мои прежние желания рассыпались в прах. Вероника пыталась со мной поговорить, но в итоге я просто делала все на рефлексе: ела, отвечала на вопросы, занималась какими-либо бытовыми делами. Даже погода за высокими окнами аудитории соответствовала настроению — хмурое небо, дождь барабанил по карнизу. Все навевало желание включить печальную музыку и погрустить. Хотя мне пасмурная погода всегда нравилась.

— Работа не будет простой и далека от сказочной, предупреждаю сразу. У вас еще есть время для того, чтобы выбрать другой профиль. — Фрейзер пробежался по рядам взглядом так, словно прицеливался лазером. — Какие разделы клинической психологии вы знаете? — Снова тишина. — Девушка с шестого ряда, вам слово. Отмалчиваться на моих занятиях не получится. Я пытаюсь понять степень знаний, с которыми мне предстоит работать.

Не сразу поняла, что он обращался ко мне. Вроде бы даже затерялась среди других студентов в середине, и все равно не повезло. Такое ощущение, что я не на учебу приехала, а прямиком на экзамен.

— Патопсихология.

— И что это за страшное слово?

Да он издевается что-ли? Вот же адский цербер. При этом профессор смотрел на меня леденящим душу взглядом. Выкуси. Я знаю определение.

— Исследования расстройства психики, нарушения адекватности восприятия мира, вызванные поражениями ЦНС, распад психических процессов при различных недугах.

Глаза профессора округлились.

— Что еще?

Вот же дотошный. Ситуацию усугубляло то, что профессор приспустил круглые очки в черной, как и его душа, оправе и надменно смотрел на меня поверх них.

— Неврозология. Пограничные расстройства психики.

— Как ваша фамилия?

— Воронова.

— Что ж. Я вас запомню. Но учтите, что этого мало знать на средний балл.

Ручка выпала из моих пальцев, а Фрейзер уже переключился на другого студента. Мне крышка. Если этого ему мало на первом занятии, то дальше будет только ад. Твою ж мать, я еще и внимание его привлекла. Хотелось удариться головой об стол. С размаху, прямо как в комедийных фильмах. Где я так нагрешила? Может, не покормила бездомного котика, не подала милостыню нуждающемуся. За что мне это все?!

Из аудитории я выходила ошарашенная, понимая уровень предстоящего трындеца. А ведь это только первый год. Первый семестр. Но должна признать, это меня хоть как-то встряхнуло. Правда, ненадолго. На обеде я снова превратилась в молчунью.

— Что с ней? — спросил Дэниэл, когда я несколько раз прослушала его вопрос, и в итоге Маклин обратился к Веронике.

— Эм. Неважно. Акклиматизация.

Я была благодарна Нике за этот жест поддержки. Не хотелось лишний раз вспоминать про Джека и его измену, а тем более мусолить эту тему. По стечению обстоятельств, Шерил оказалась в курсе происходящего. Соседка зашла как раз в тот момент, когда я смотрела то проклятое видео, прижимала ладонь к груди и пошатывалась. Взгляд затуманился, но слезы не лились. Шерил и Вероника сразу усадили меня на кровать и принесли воды. При этом я заметила, что старшекурсница не казалась удивленной. Уточнять не стала, понимая, что ответ мне не понравится.

Чем дольше я сидела, сжимая телефон, тем сильнее отрицательно мотала головой, не веря в реальность происходящего. По мере того как понимание доходило до сознания, я не знала куда смотреть. Даже слов найти не могла. Не знаю точно, сколько девчонки со мной просидели, говорили что-то утешающее, костерили Джека, предлагали отомстить, наесться сладкого, нарыдаться.

Постепенно накатила слабость, а потом ощущение оцепенения. Стоило закрыть глаза, как предательская картинка вновь всплывала в памяти. Все мои мечты и планы в один момент разлетелись вдребезги. Чтобы заснуть, Шерил всучила мне таблетку легкого снотворного. Ника не упрекала, что предупреждала меня насчет Джека, просто поддерживала. И я была им обеим за все это очень благодарна.

В этом душевном хаосе мне предстояло заново найти себя.

На утро я еще пребывала не в очень хорошем эмоциональном состоянии, зато твердо решила поставить на первое место учебу. Теперь предложение Марка казалось более чем здравым. Никаких серьезных отношений, привязанностей, планов на будущее, и обязательств, милых объятий, свиданий и поцелуйчиков. Просто секс, после которого каждый разойдется по своим делам. За эти дни я видела Истомина всего лишь дважды и оба раза в компании каких-то студенток, поэтому решила выбросить из головы эту затею. Либо найти себе кого-нибудь другого для оздоровительных целей.

Все это время Джек строчил мне сообщения, на которые я ответила только один раз… Переслала ему то самое видео. Потом на меня обрушилась лавина с извинениями и оправданиями, ведь по их части Фэллон мастер.

Это старое видео.

Это было на спор в пьяном состоянии.

И он вообще верный.

Бла-бла-бла.

Короче говоря, поток отборного вранья и недоваренной лапшички на уши.

Из-за постоянных вжиков телефона я не могла сосредоточиться, поэтому теперь ставила на беззвучный режим. Наверно, это какой-то мазахизм, ведь отправить Джека в черный список я так и не удосужилась. Может, хотела потешить свое самолюбие циферкой непрочитанных сообщений, которые все копились, пока я привыкала к новому распорядку дня студентки первого курса Сент-Хэмилтона.