Охота за красоткой

– Что же тут сложного? «Антикварный» – значит «старинный», это каждому понятно.

– Может быть, – с сомнением отозвалась я. – Скажи, Джаз отличает черный цвет от темно-синего?

Она покачала головой.

– Как и большинство мужчин. У них в глазах просто не хватает колбочек и палочек, чтобы заметить разницу, поэтому они способны надеть темно-синий носок вместе с черным – с точки зрения мужчины, эти цвета одинаковы. Так и с мебелью. Не то чтобы Джаз не интересуется твоими делами или игнорирует твои слова – он просто не в состоянии отличить один стиль от другого. Ты ведь не станешь требовать от бескрылой птицы, чтобы она летала?

На глаза Салли навернулись слезы, она уставилась на счета.

– Ты считаешь, что я поступила неправильно.

– Ничего подобного, на твоем месте из-за мебели расстроился бы каждый. Я – обязательно. – И это еще слабо сказано. – Только напрасно ты пыталась сбить его на машине.

– И Тина так считает.

– Правда?

Мама на моей стороне! С каких это пор?

– Когда ты лежала в больнице, – объяснила Салли, будто услышала мой вопрос, – Тина сказала мне, что увидела, как тебе больно, и начала по-другому относиться к нашему происшествию. По ее мнению, оскорбленные чувства – это одно, а травмы – совсем другое.

Я вздохнула. Преуменьшать значение чувств Салли я не собиралась, но после недавних событий была готова согласиться с моей мамой.

– Она права. Ты же не застала Джаза с другой женщиной. Он просто купил мебель, которая тебе не понравилась.

– Значит, надо пересилить себя?

Я кивнула.

– И извиниться?

Еще кивок.

– Черт, ненавижу извиняться! И дело не только в этом. Мы столько всего наговорили…

– Пора исправиться. – К этому времени я едва шептала. Удивительно, как приходится напрягать горло, чтобы говорить шепотом.

– Самое обидное, я ведь не собиралась калечить его. Мы просто заспорили, погорячились, но у меня была назначена встреча, я спешила. А Джаз все не унимался. Ты ведь знаешь, каким упрямым он бывает. Если что-нибудь вбил себе в голову, то будет стоять на своем до посинения. Я предлагала помириться, но он не сдавался, махал руками, кричал, и я так озверела, что неправильно переключила передачи, хотела просто повернуться и накричать на него, но не рассчитала, ударила по педали газа, ну и… В общем, я была готова переехать его, но это вышло не нарочно. Я опомнилась, только когда сработала подушка безопасности, очки разбились, из носа потекла кровь. – Она задумчиво потерла горбинку на носу. – Сломать нос в таком возрасте! Буду теперь до конца своих дней ходить горбоносой.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Я говорила с Моникой. Она согласна забрать мебель обратно и вместе с тобой обставить спальню так, как ты захочешь. Знаешь, она ведь умеет создавать интерьеры в разных стилях. Думаю, она тебе даже понравится. А я пообещала ей, что мама будет рекомендовать ее своим клиентам, объяснит, что Моника вовсе не фанатка авангардизма и умеет работать не только со стеклом и сталью.

– Если это правда, я ничего подобного не слышала, – с сомнением протянула Салли.

– Потому, что к ней в основном обращаются поклонники современных стилей. А она хочет привлечь новых клиентов. Для нее переделка твоей спальни будет удачным заказом.

– Но я больше не заплачу ей ни единого цента. Хватит с нее и двадцати тысяч!

– Больше она и не просит. Не настолько она жадная. В этой истории вообще нет злодеев.

– Чушь!

Если бы голос слушался меня, я бы рассмеялась. Мы понимающе переглянулись.

– Ладно, позвоню Джазу сегодня, – со вздохом пообещала Салли. – И извинюсь. Я – орлица, он – пингвин. Он не умеет летать. Все с ним ясно.

– Знаешь, я возила Джаза к мистеру Поттсу – тот как раз реставрировал большой гардероб. Мистер Поттс объяснил, что уже потратил на этот гардероб шестьдесят часов. Джаз не разбирается в мебели, но теперь ему известно, сколько труда ты вложила в вашу спальню.

– Ох, Блэр, спасибо тебе! – Салли снова схватила меня в объятия. – Со временем все утряслось бы и само, но благодаря тебе мы помиримся быстрее.

– Взгляд со стороны бывает кстати, – скромно заметила я.

Глава 27

За время этого разговора я так перетрудила горло, что не могла даже шептать, поэтому заехала в аптеку за банкой согревающей мази «Викс» на пробу. Наверное, из-за мази от меня будет нести леденцами от кашля, но, если горлу полегчает, какая разница, чем от меня пахнет. А вечером мне предстоит серьезный разговор с Уайаттом, значит, мне пригодится дар речи.

Я направлялась к третьему магазину тканей, когда Уайатт позвонил мне на мобильник и попросил вернуться в полицейское управление – деловитым, лейтенантским голосом, тоном приказа, а не просьбы.

Пришлось менять курс. На всякий случай я посмотрела, не повернет ли вслед за мной еще какая-нибудь машина. Нет, никто не повернул.

Мне ни за что не успеть подготовиться к свадьбе. Мойры решительно против. С этим я уже смирилась. Ткань для платья я не найду, кондитер забудет про торт, банкетную компанию переманят, шелковые цветы, которыми полагается увивать беседку, сожрет моль. Кстати, Уайатт даже не начинал перекрашивать ее. Значит, и я имею полное право не разрываться на части, а сдаться.

Как бы не так, подумала я. Ставки слишком высоки. Или я справлюсь, или придется выходить замуж в какой-нибудь венчальной часовне Лас-Вегаса, сидя в машине. Если мы вообще поженимся.

Так и свихнуться недолго.

Детектив Форестер встретил меня на стоянке возле полицейского управления.

– Вы поедете в больницу со мной. Нам разрешили посмотреть фотографии и отснятые пленки, если они еще целы. Сейчас начальник больничной службы безопасности ищет их.

Переднее пассажирское сиденье в машине детектива было завалено блокнотами, папками, кипами бумаг, среди которых я заметила банку лизола и прочее барахло. Я задумалась, зачем детективу лизол, но спрашивать не стала, просто сгребла все в охапку, села и ухитрилась пристегнуться, держа хлам на коленях. Папки выглядели заманчиво, но читать бумаги в них было некогда. Может, детектив заедет на заправку или еще куда-нибудь, тогда и полюбопытствую.

В больнице Форестер сообщил, что ему нужен начальник службы безопасности, и вскоре к нам вышел невысокий худой мужчина лет сорока, коротко стриженный, с выправкой человека, долго прослужившего в армии.

– Я Даг Лоулесс, начальник службы безопасности, – сообщил он нам с Форестером и решительным движением протянул руку. – Пройдемте в мой кабинет, мисс Мэллори, сначала посмотрим фотографии, а потом записи камер, если понадобится.

Кабинет Лоулесса оказался даже уютным, не слишком просторным, чтобы вызывать зависть, но и не тесным, какие обычно отводят незначительному начальству. Я уже знала, что в некоторых больницах безопасность ставят во главу угла.