Охота за тенями

— Вы бы не торопились с такой оценкой ситуации, — Никита не знал, что ещё сказать человеку, трезво оценивающему своё будущее. Сальваторе Грава, несмотря на возраст, обладал критическим умом и признаков расстройства психики не показал за всё время беседы. Среди одарённых давно ходит шутка, что маги деменцией не страдают, поэтому играть умалишённого им не стоит. — Завтра съезжу в аэропорт и все тревоги забудутся.

— В любом случае мои труды останутся у вас, — твёрдо заявил магистр. — Я так решил. Поступайте с ними как вздумается. Можете сжечь, а можете изучить и стать величайшим специалистом по рунической магии. Там много чего интересного.

— Благодарю вас, маэстро, — почтительно склонил голову барон Назаров, и Грава довольно улыбнулся, услышав, как его назвал понравившийся ему молодой человек. — Ваши исследования попали в надёжные руки. Я найду им достойное применение.

— В таком случае позвольте покинуть вас, — Грава решил, что сказал достаточно, и теперь был спокоен. — Уже поздно, хочу почитать перед сном.

— Не забудьте поставить сторожки на двери и окнах, — выходя вместе с гостем в коридор, посоветовал Никита.

— Я и собирался так сделать, — старик протянул руку молодому человеку для пожатия. — Спасибо, барон. Теперь моё сердце спокойно как никогда. И… если со мной что-то произойдёт, не вздумайте искать виновных или втягиваться в бессмысленное расследование. Уезжайте сразу же в Россию.

— У меня билет на послезавтра, — ответил Никита. — А завтрашний день я посвящу Праге. Но сначала, конечно же, проверю ячейку.

Он пожелал спокойной ночи своему собеседнику, но не ушёл сразу к себе, пока не почувствовал вибрацию магической сети, накинутой на дверь. Удовлетворённо кивнул, когда понял, что Грава обезопасил номер.

Он не сразу лёг, а сначала плотно задёрнул шторы, включил напольную лампу с жёлтым абажуром, на котором были нарисованы золотистые лилии, уселся в кресло, чтобы посмотреть местные новости по старомодному телевизору с выпуклым экраном. Чешский Никита не знал, хотя мог за пару часов с помощью лингво-амулета запихать себе в голову базовый курс, но потом голова болеть будет. Лучше растянуть процесс обучения на всю ночь, чтобы не перегружать мозг. Только нужно ли? Здесь, в Богемии, на английском разговаривали почти все продавцы, служащие разных учреждений, работники кафе. Про гостиницы и упоминать не стоит.

Новости, судя по картинке, были благостные. Мелькали кадры нарядной Праги, весёлых людей, развлекающихся в заснеженных парках — и никого не волновала изнаночная сторона жизни, где шла бесконечная война за обладание тайными и страшными для человечества знаниями и на уничтожение неугодных. «Остаться должен только один» — по сути людоедская доктрина, начавшая свой путь на заре становления Инквизиции. И с ней боролся Орден Гипербореев, всеми силами боролся. Как нельзя кстати оказался подарок итальянского магистра!

И никто не знал, даже милые жёны барона Назарова, что в дальних уголках подвала «вызревали» свитки с неприятными сюрпризами для Ордоса, ещё не уничтоженного, но пошатнувшегося. А в Мезени готовились боевые отряды, призванные закончить затянувшуюся войну.

«Надо съездить туда вместе с графом Сумароковым, — рассеянно подумал Никита. — Святославу Бориславичу будет интересно посмотреть, что каста Воинов не исчезла, а продолжает функционировать. А потом уже всерьёз браться за реорганизацию Ордена».

Но сейчас главная задача выкристаллизовалась в виде досье Сальваторе Гравы. Его нужно забирать у Бьянки как можно быстрее, иначе инквизиторские псы выйдут на её след, и последствия будут очень плохие. Девушке грозит опасность, и Никита не хотел жить с тяжким грузом вины за её смерть.

Ложась спать, он тщательно развесил маячки-сторожки по окнам, а дверь укрепил магоформами, которые преподнесут неприятный сюрприз тем, кто вздумает тихо пробраться в его номер. «В окна враги, скорее всего, не полезут, — размышлял барон Назаров, — если, конечно, не совсем отбитые на голову. Зимой забраться на второй этаж по узкому карнизу, где нет балконов, а пожарная лестница находится с торца здания, как и водосточная труба, дело не такое лёгкое. Тут не магия нужна, а физическая сила и ловкость. Впрочем, отключить сторожки не получится».

Послав жёнам фотографии укрытой снегом Праги, Никита улыбнулся, прочив сообщения от них. Только вчера расстались, а уже скучают, ждут домой. Главное, там сейчас тихо и спокойно, как и должно быть. Семья, дом, дети — что ещё может сделать мужчину счастливым? Осознание своей победы над опасным врагом? Да, пожалуй, это самое верное.

Никита погасил ночник и уснул довольно быстро, выкинув из головы лишние мысли. И открыл глаза, когда комната наполнилась мягкими серыми красками утра. Солнце ещё не взошло, сумрачные тени заполняли узкие улочки и стлались по черепичным крышам домов.

Он поднялся с постели и провёл комплекс физических упражнений, разгоняя вялость мышц, а потом сел на пол, скрестив ноги. Вызывать восходяще-нисходящие потоки энергий Никита не собирался, чтобы не всполошить постояльцев «У пилигрима». Лёгкая версия прокачки каналов позволяла взбодриться и чувствовать себя заряженным на весь день. Полезная вещь. Даже Юля отметила этот факт по окончании медового месяца.

Никита улыбнулся, вспомнив те незабываемые дни, и вскочил на ноги, ощущая кипящую внутри себя энергию. Неторопливо одевшись, он вышел в коридор, хранящий тишину уходящей ночи. Жильцы мини-отеля спали. Не застёгивая пуговицы светло-серого пальто из кашемира, барон Назаров остановился возле двери соседа-старика и не прикасаясь к ней, поводил ладонью. В кожу впились мириады невидимых иголок. Значит, сторожки активированы, никто внутрь не проникал. То, что эти магоформы ставил сам Грава, Никита уже понял по ауре, принадлежащей магистру.

Он спустился вниз и поприветствовал сонного администратора — совсем ещё безусого мальчишку — сменившего Чермака и предупредил, что вернётся после обеда. Положив ключ на стойку, молодой мужчина вышел на крыльцо и вдохнул в себя бодрящий морозный воздух. Нет, утренняя Прага уступает вечерней. Вот при солнце она уже приобретает свой шарм, а вечером, залитая электрическим светом, и вовсе расцветает своей неповторимой красотой.

Чтобы найти такси, Никите пришлось идти до улицы Виноградска, наиболее оживлённой в этот ранний час. На специальной стоянке он увидел жёлтый автомобиль со светящейся надписью «tаxi», а справа на лобовом стекле — зелёное табло, оповещавшее, что водитель «volny», то бишь свободен.

Сняв перчатку, Никита постучал костяшками пальцев по окошку, привлекая к себе внимание дремавшего таксиста. Удобно развалившись на откинувшемся кресле, тот надвинул на нос кожаную кепку и скрестил руки на груди, и в таком положении чувствовал себя очень даже неплохо.

— Na letiste Praha-Ruzyne, prosim[1], — на чешском произнёс Никита, когда окошко с тихим шелестом опустилось наполовину, и на него уставился широколицый, с пышными усами водитель.

— Sedni si, kamarade[2], — беззастенчиво зевнул он.