Охота

Так с кем же из них мы вот-вот столкнемся? Вероятность пятьдесят на пятьдесят, хотя я бы, конечно, предпочел иметь дело с поганкой-Зельмой. Возможно, даже пощадил бы ее. Так, как пощадила она меня, не выстрелив мне в затылок, а всего лишь двинув по нему прикладом.

– Одиночный пакаль приближается к двум другим! – доложил Крупье, когда до точки контакта с противником оставалось не больше полутора десятков метров.

Как это? Почему не наоборот? Человек, держащий пакали соединенными, вряд ли бросит их и пойдет подбирать третий артефакт вместе с ними… Если только противников не двое! А раз их двое, значит, говоря словами Бледного, «З» действительно упала… Но как им удалось телепортироваться вместе?

– Внимание! – вновь подал я голос. – Впереди – две цели! Обходим их с флангов! Шире шаг!

Не задавая лишних вопросов, Бледный начал забирать влево, а Гробик вправо. Крупье убрал металлоискатель, вышел у меня из-за спины и тоже взял автомат наизготовку.

Проклятые кусты и проклятый дождь! Будь видимость не такой отвратительной, мы бы уже заметили врагов. А так придется выходить на очень близкий огневой контакт – опасная игра, когда имеешь дело с Безликим. Хорошо бы швырнуть в него гранату – чтобы уж сразу и наверняка. Да вот незадача: кроме кустов тут нет других укрытий, а за тоненькими веточками от осколков не спасешься.

Ну вот и он – долгожданный момент истины! Я бросил последние взгляды на правый и левый фланг – никто из соратников не отстал и все готовы атаковать сразу же вслед за мной. После чего раздвинул стволом автомата кусты и поймал в прицел первого противника. Через секунду Бледный, Гробик и Крупье сделают то же самое, и мы перекрестным огнем одержим наконец победу в этой странной войне…

Вот так удача: мне удалось поймать на мушку не одного, а сразу двух «зайцев»! Кальтер и его подруга стояли плечом к плечу, разве что не в обнимку, и, такое впечатление, будто хотели чокнуться. Только в руках у них были не рюмки, а… да, я не ошибся – это пакали! Я даже видел отсюда их цвет. Кальтер держал в руке сразу два: золотой и белый. У его напарницы – красный. Но что они задумали? Неужто хотят соединить сразу три артефакта?

И чего они намерены этим достичь?

Пакали во вражеских руках резко пошли на сближение, и я нажал на спусковой крючок…

… Но «Тавор» не выстрелил. И не только он – оружие соратников тоже молчало. Потому что стряслось нечто непредвиденное. Такое, чему я в тот момент просто не мог дать внятного объяснения.

Я отчетливо видел Кальтера и девку – их руки были сведены, и теперь все три пакаля соприкасались друг с другом. Я видел краем глаза всех своих людей. Они также держали врагов на мушках и, подобно мне, должны были сейчас спустить курки…

Воде бы все в порядке? Как бы не так, потому что мир вокруг нас изменился до неузнаваемости.

До этого он был просто мрачный и мокрый, а теперь все мы словно угодили внутрь огромного мыльного пузыря. Или круглого аквариума с грязными стенками. Можно сказать, что мира и вовсе нет. От неба над нашими головами до земли, что у нас под ногами, он превратился в сплошные мутные разводы, в которых нельзя опознать детали окружавшего пейзажа. Я даже не мог понять, стоим ли мы на твердой поверхности или парим в воздухе, поскольку серые небесные разводы переплелись и смешались с грязно-желтыми земными. Отчего вся оболочка пузыря приобрела равномерно-пестрый, «камуфляжный» вид.

Однако не успел я по-настоящему удивиться, как пятна на пузыре резко пришли в движение и опять сложились в понятную картину. Вот только это был не прежний пейзаж – дождь, голые кусты и протянувшаяся неподалеку, эстакада надземки, – а нечто совершенно иное, гораздо более грандиозное и одновременно пугающее.

И как тут было не испугаться, если все мы – и Кальтер с подругой, и мой отряд, – очутились не абы где, а на одной из открытых террас самой Бурдж-Халифа – главной местной достопримечательности!

Я опознал ее почти сразу. Никакой бури на этой высоте уже не было, и мы могли окинуть взорами округу вплоть до самого горизонта. Буря осталась далеко внизу – грязная, колышущаяся масса летающего песка с торчащими из нее верхушками небоскребов. С этого ракурса она выглядела упавшей на город гигантской круглой подушкой – мягкой и совершенно безобидной. Но, как и обычная подушка, крепко прижатая к лицу человека, эта так же медленно, но верно душила накрытый ею Дубай.

Впрочем, сейчас нам было не до созерцания умопомрачительных видов.

Назвать нормальной ситуацию, в какую мы вляпались, просто язык не поворачивался. Я сказал, что нас занесло на высотную террасу, но это была лишь отчасти правда, поскольку туда занесло отнюдь не всех. Кое-кого дотуда попросту не донесло. Тем не менее эти люди не упали вниз, к подножию восьмисотметрового небоскреба, а повисли в воздухе на уровне террасы и в нескольких шагах от ее края.

Хотелось бы сказать, что этими бедолагами являлись Кальтер и его подруга, но увы! Они-то как раз были там где надо и твердо стояли на ногах. А вот я, Бледный, Гробик и Крупье болтались над бездной, будто какие-нибудь летающие супергерои! Разве что эти персонажи чувствовали себя в полете свободными, а мы даже пальцем не могли пошевелить. Всех нас парализовало в тех позах, в каких мы покинули Пальму Джумейра – то есть в стрелковых стойках, со вскинутыми к плечам автоматами. И аномальная сила, что удерживала нас в небе, была не подвластна даже ветру. Он трепал нам волосы и одежду, однако не мог ни на йоту сдвинуть нас с места.

Все это, наверное, выглядело со стороны забавно, но нам четверым было сейчас не до смеха. Перед глазами все еще стоял образ сброшенной Кальтером с балкона Зельмы, а в ушах звенел ее предсмертный вопль. Как будем вопить мы, когда волшебник, который подвесил нас тут на незримых нитях, перережет их и отправит нас в последний и далеко не романтический полет? А то, что все завершится именно этим, лично я ничуть не сомневался.

Кальтер и его девка заслужили привилегию не только стоять на твердой опоре, но и свободно разгуливать по ней. Я мог видеть, как эти двое тоже приходят в себя, осматриваются по сторонам, замечают нас… Последнее открытие вынудило их тут же метнуться за парапет, чтобы укрыться от пуль, пускай с нашей стороны не прозвучало ни единого выстрела. Спустя некоторое время Безликий тоже обратил внимание на эту поразительную странность. И выглянул из-за барьера, чтобы удостовериться, не привиделись ли мы ему ненароком. Будь я на его месте, тоже усомнился бы в том, что передо мной повисли в воздухе живые люди, а не призраки. Возможно, даже выпустил в них очередь, чтобы это проверить… Вот дьявольщина!

Кто бы сомневался, что Кальтеру придет на ум аналогичная мысль! И, само собой, первым он выбрал в качестве мишени меня – главаря охотящейся за ним команды! Ствол его автомата развернулся в мою сторону, а я лишь судорожно нажимал на спусковой крючок «Тавора». Да и то мысленно, поскольку указательный палец, как все прочие части моего тела, командам мозга не подчинялся.

Однако наконец-то удача улыбнулась и мне! Сколько Кальтер ни пыжился, его автомат тоже категорически отказывался стрелять. По сравнении с нашим умением летать это было не ахти какое чудо, зато меня оно, в отличие от остальных, действительно обрадовало. Пускай хотя бы такая справедливость, чем вообще никакой… Но то ли еще будет? Как знать, может, пуля в лоб стала бы сейчас для меня не злом, а благом и избавлением от грядущих мук…

Прежде чем на нашей абсурдной арене наконец-то появился рефери, Безликий успел безрезультатно пощелкать в мою сторону из всего оружия, что при нем имелось. Вышедший на террасу Инструктор застал его за тем, что он пытался пинками выломать из бордюра облицовочную плитку. Которая потом полетела бы мне в голову, если бы старания этого вандала увенчались успехом. Так что мне повезло во второй раз: «серый» остановил наш, если можно так выразиться, односторонний поединок, за что ему следовало сказать спасибо.