Охотница за привидениями

Герда всегда читала быстро, по диагонали. На первой странице, как правило, ничего интересного никогда не было. Зато на второй началось нечто из ряда вон выходящее.

— Она лежала на свежескошенном стогу пшеницы, широко раскинув руки. Спелая грудь, просвечивающаяся сквозь ночную рубашку, тяжело вздымалась и опадала. Роман навалился на разгоряченную юную плоть и… Что это, черт возьми, такое?!

— Современный элемент! — парировала Анна.

Герберт подошел к изучению сценария более обстоятельно.

— В Вилларебе уже мелят муку, а в Виллабанджо до сих пор не скосили колосья. Так продолжается испокон веков и будет продолжаться вечно. Это история о противостоянии двух непримиримых деревень и великой любви, вспыхнувшей между их детьми. Красавица Юлия — дочь головы Вилларебе. Статный и сильный Роман — сын головы Виллабанджо. Однажды они встречаются накануне Праздника Покоса, и эта встреча навсегда изменит историю деревень.

— Это вступление перед спектаклем, — пояснил Борис.

— Правильно говорить — пролог! Его я изменять не стала. Ведь главное — действие, а не слова.

— Жесть какая-то! — выдохнула Герда. Она уже читала четвертую страницу и с каждой строчкой краснела все сильнее и сильнее. — Я не собираюсь играть в этом… безобразии!

— Никто и не просит, — хмыкнула Роуз.

— А есть обычная, не измененная версия? — поинтересовался напарник.

— Конечно! — обрадовался Борис. — Я ж ее наизусть помню. Начинается все так: Юлия возвращается из лесу домой с корзинкой свежих ягод и видит вдалеке Романа. Он косит свою часть поля и делает вид, что не замечает девушку.

— Ерунда! — окрысилась писательница. — Ну кому такое может понравиться? Примитив, безвкусица, никакого интереса! Другое дело в моем сценарии. Юлия бежит по полю, острые колоски щекочут ее молодые крепкие бедра. Вдруг она натыкается на Романа. Он лежит ничком среди пшеницы, на боку разливается кровавое пятно. Роман случайно споткнулся, когда косил, и напоролся на серп. Девушка хочет пройти мимо, ведь он из вражеской деревни. Поделом ему, думает Юлия, но не может отвести взгляда от прекрасного мужественного лица…

— Хватит! — воскликнула Герда. — Это отвратительно!

— Да что ты понимаешь в искусстве, шарлатанка!

— Ах так!..

Герберту пришлось заступить напарнице дорогу, иначе бы перепалка переросла в драку.

— Успокойтесь, пожалуйста! Господа Роуз — вашу версию мы отыграем потом. Не мешайте нам работать!

— Больно надо, — хмыкнула писательница и удалилась.

— Итак, что там дальше? Роман косит пшеницу, а Юлия идет с корзинкой…

Герберт нашел в углу нужные вещи. Лукошко передал Герде, а сам с серпом встал поодаль.

— Молодые люди останавливаются, их взгляды встречаются, — продолжил Борис. — Оба чувствуют, как сердца начинают биться чаще.

Колдун замер и уставился на спутницу. К удивлению, он заметил, что его сердце действительно быстрее стучит, а к щекам приливает горячая кровь. И дело вовсе не в спектакле или образе. Просто напарница… такая красивая. На эти зеленые глаза, милый курносый носик и нежные губки просто невозможно смотреть равнодушно.

Герда, словно осознав, с какими мыслями ее разглядывают, смутилась и отвернулась. Тонкие пальчики вцепились в ручку корзинки, плечи вздрогнули словно от холода.

— Как интересно, — сказал голова. — Вас будто и правда поразила первая любовь. Стесняюсь спросить, а вы случаем не женаты?

— Нет! — хором выкрикнули охотники, и странное оцепенение вмиг улетучилось. Уж не призрак ли начал проявлять свою злобную сущность? Впрочем, омела вела себя как прежде, а Герберт сразу бы почувствовал разницу.

— «Ах, почему он смотрит на меня?!», — сказала Юлия.

Герда пробурчала нечто нечленораздельное.

— Ну же, играй! — сквозь зубы процедил Герберт.

— Ах! — корзинка улетела в угол. Девушка обняла себя и вытянулась на носочках. — Почему же он смотрит на меня?!

— Да не переигрывай ты! — рассердился артефактор. — Мы так никого не поймаем!

— Я тебе что, актриса? Как умею так и играю! На себя посмотри!

— Почему мне так тесно в груди?! — продолжил Борис.

Герберт повторил, и в его устах слова звучали куда убедительнее.

— Роман и Юлия идут навстречу друг другу и не могут остановиться. «И зачем наши родители враждуют?», — говорит юноша. «Ведь лучше дружить и любить! И вместе работать на этом огромном поле. Его хватит для всех!».

— Господи, это еще хуже романов Анны, — вздохнула Герда, идя к приятелю с распростертыми руками.

— Влюбленные останавливаются, между ними один маленький шажок. Но оба боятся преступить черту. Если родители узнают, то сделают все, чтобы молодые никогда больше не увиделись. И от этого им еще горче. Роман говорит: «Любовь моя. Давай убежим отсюда далеко-далеко. Будем жить в другой деревне, где царит мир и спокойствие». Юлия возражает: «Но как же так? Разве можем мы бросить дряхлых родственников? Они не смогут без нас убрать это большое поле!». «Тогда давай тайно обвенчаемся! Никто не посмеет разорвать благословленный Богом союз!». Конец первой части.

— Ужас, — фыркнула Герда. — Неудивительно, что тут завелся призрак.

— Но пока что он себя не проявил, — заметил Герберт. — А вдруг ему не нравится именно вариант Анны. Ведь раньше все проходило гладко.

— Действительно, — девушка задумалась. — Но если мы сыграем в том безобразии, то умрем от стыда и присоединимся к местной призрачной армии.

— Давай хотя бы исполним начало. Там вроде особых пошлостей нет. Если дух рассердится — сразу станет ясно, в чем загвоздка.

Ребята взяли книжицы Роуз. Герберт развалился посреди сцены и схватился рукой за бок. Парень всем своим видом показывал, что ранен и очень страдает. Герда знать этого не могла — вокруг росла невидимая пшеница, скрывающая беднягу от посторонних глаз.

Девушка приподняла подол и вприпрыжку поскакала через «поле».

— О Боже, кто тут лежит?! — картинно воскликнула охотница, решив добавить немного импровизации.

— Ох… — страдальчески протянул артефактор. — Помоги мне, прекрасная незнакомка!

— Нет! Я не могу помочь тебе! Ведь ты Роман из Виллабанджо, а между нашими деревнями страшная вражда!

— Но тогда я умру!

— Ну и поделом тебе! — хихикнула Герда и упрыгала прочь.

— Вы сильно отошли от энтого, как его — сценария! — напомнил Борис.