Охотница за скальпами

– Вы знали этого человека? – обратился к канадцам Деванделль. – Вы назвали его отравителем? Что это значит?

– Он, заведя транспортную контору для перевозки трупов умерших на рудниках рабочих, чтобы увеличить свои заработки, с прошлого года принялся отравлять наиболее богатых рудокопов. Он орудовал при помощи одного негра, такого же проходимца.

Две недели назад на рудниках умер некий Иеремия Смитсон при весьма загадочных обстоятельствах, и гробовщик отправился отвозить его труп на родину.

Оставшийся вместо него негр запил и в пьяном виде проговорился о том, каким, собственно, ремеслом занимался его патрон.

Ну, мы приперли чернокожего к стене, заставили выложить все. Комитет общественной безопасности образовал погоню за отравителем. Мы шли по его следам, но…

– Но вы опоздали! Суд Божий над ним уже свершился! – отозвался Сэнди Гук.

– А как вы попали сюда, господа? – осведомился предводитель канадцев.

Джон вкратце поведал уже известные нашим читателям перипетии своих странствований.

– Охотница за скальпами пробирается на нашу территорию? Для того, чтобы и в наших краях совершать свои злодеяния? – вскипел гигант-канадец. – Господа! Что вы скажете на это?

– Смерть сиу! – хором отозвались канадцы.

– Господа! Хотите, мы присоединимся к вам? – предложил предводитель канадцев Джону.

– Разумеется! Будем очень рады!

Утром следующего дня разведчики сиу, находившиеся уже у самой канадской границы, донесли Миннегаге, что ими обнаружен поблизости отряд из пяти бледнолицых, в которых по описанию женщина-сахем узнала своих смертельных врагов.

Глаза Миннегаги вспыхнули мрачным огнем.

– Маниту предает их в наши руки! Смерть их будет так ужасна, что само небо содрогнется!

В мгновение отряд сиу собрался и ринулся на обнаруженных врагов.

– Возьмите их живыми во что бы то ни стало! – подстрекала своих воинов несшаяся впереди Миннегага. – Я хочу упиться их муками! Вперед, вперед, последние сиу! Слава ждет нас!

Белые всадники, увидев мчавшийся на них вихрем отряд индейцев, испуская крики ужаса, повернули коней и понеслись назад, делая большую дугу.

– Они хотят укрыться в лесу! Но мы не упустим желанную, драгоценную добычу! – кричала, словно опьянев от радости, Миннегага. – Мы сейчас покончим навсегда с нашими смертельными врагами! Спешите, воины! Я стану женой того из вас, кто возьмет в плен Джона – индейского агента!

Беглецы заметно задерживались. Между ними, казалось, была паника. Прозвучали два-три беспорядочных выстрела, не причинивших краснокожим ни малейшего вреда.

– Спешите же, спешите, последние герои сиу! – торопила краснокожих женщина-сахем.

– Гм! Нет ли тут какого подвоха? – придержал ее Красное Облако. – Смотри, дочь моя! Ненависть ослепляет тебя! Ты не принимаешь самых обычных мер предосторожности!

– Ты – трус, воин «воронов»! – крикнула ему неукротимая Миннегага и влетела в лес, на опушке которого скрылись беглецы.

И вот в это мгновение с двух сторон загремели ровные и дружные залпы карабинов, сея смерть в рядах сиу: то стреляли сидевшие в засаде канадцы, поражая сиу перекрестным огнем.

Действие их залпов было ужасно: кони и всадники смешались в кучу, падая грудой на снег. А пули летели и летели.

Потом послышался свист, и два отряда белых ринулись на немногих уцелевших от пуль индейцев, неся с собой гибель последним, действительно последним сиу.

Впереди белых мчались Джон Максим, правительственный агент, и Сэнди Гук. Они направили коней в ту сторону, где над трупом своего мустанга стояла в роскошной мантии женщина-сахем Миннегага, дочь Яллы.

– Отдай мой скальп! – кричал Джон.

– Десять тысяч долларов за твою голову! – вопил Сэнди Гук, бросаясь на неукротимую воительницу сиу.

Подпустив врагов на десять шагов, Миннегага швырнула свой страшный томагавк в грудь Сэнди Гука.

Бывший бандит пригнулся, но топор поразил его голову. Падая, умирая, бандит все же успел разрядить револьвер – все шесть пуль, пронзив щит, которым прикрывалась Миннегага, впились в ее грудь.

Как пораженная ударом молнии, женщина-сахем молча, не испустив ни единого стона, опустилась на землю рядом с трупом мустанга, столько лет носившего ее в битву. Умирая, она, как гордый сын Рима, закрыла свое лицо краем плаща.

А по снеговой равнине метались кони без всадников, бежали преследуемые канадцами последние сиу, почти не думая о сопротивлении; их настигали, и они падали, не переступив границы обетованной земли, обещавшей возрождение расы сиу…

Только один краснокожий всадник, словно чудом уцелевший и пощаженный пулями, вихрем вырвался из свалки и умчался в лес. Это был вождь Красное Облако. За ним гнались, но не догнали: лес скрыл его.

Джордж Деванделль долго молча созерцал поле битвы. Лицо его было бледно, взор мрачен.

Джон подошел к нему и тронул его за рукав.

– Пора, мистер Джордж! – сказал он.

– Что? – очнулся молодой офицер.

– Я говорю, нам нечего делать здесь больше!

– Да, мы свое дело сделали! – горько засмеялся Деванделль.

– Вы как будто недовольны победой?

– Нет, что же! Я только думаю о том, что тут сейчас сведен вековой счет и что племя сиу никогда не возродится ни у нас, ни в Канаде…

– Есть о чем жалеть! – пожал плечами Джон. – Посмотрите-ка лучше на мою добычу!

И он показал Деванделлю три скальпа.

Первый – это был его собственный скальп. Он сорвал его со щита павшей в бою Миннегаги. Второй – скальп Яллы. Третий, еще окровавленный, – скальп самой женщины-сахема, скальп Миннегаги, той, которую Провидение послало племени сиу, чтобы Миннегага привела это гордое, неукротимое и кровожадное племя к гибели.

Бросив рассеянный взгляд на трофеи Джона, Деванделль отвернулся: ему тяжело было в этот момент смотреть на старика-траппера…

– А что Сэнди Гук? – спросил он Джона.