Охотница

Обычно я не была такой легкомысленной, но усталость и стресс от Испытаний, казалось, до сих пор давали о себе знать. Или на самом деле, если быть честной, я просто пыталась завязать светскую беседу с принцессой, чтобы отойти от того неловкого заявления, которое она сделала о том, что я спасу мир.

Так что да, пусть лучше она думает, что я немного туповата, чем взваливать судьбу человечества на мои плечи. Кто может винить меня?

— Пошли, — женский голос эхом разнесся по туннелям. — У нас нет времени на всю ночь.

Мы с Саген обменялись взглядами, затем нерешительно продолжили движение на звук голоса. В конце концов, именно за этим мы и пришли.

Пройдя еще немного, мы оказались в большом внутреннем зале, где на троне, вырезанном в самой скале стены, элегантно восседала женщина. Ее платье было жемчужно-розовым и достаточно длинным, чтобы ниспадать на пол у ее ног. По большей части она казалась совершенно человеком.

По крайней мере, ниже шеи.

Ее голова была почти полностью волчьей, до такой степени, что я даже не могла понять, как она может так нормально говорить.

Однако у меня не было возможности долго раздумывать, так как она звонко, по-женски рассмеялась и махнула рукой в сторону скамейки перед собой.

— Проходите и садитесь, — пригласила она нас. — Я так долго ждала вашего прихода.

Я бросила непонимающий взгляд на Саген, но она просто закатила глаза, как будто я упустила еще одну очевидную вещь. Вероятно, жрица имела в виду свой комментарий в более пророческом смысле.

Для жительницы Понда, которая раньше не испытывала никакой потребности в знаниях о богах и магии, это был тяжелый путь обучения.

— Ты Верховная жрица Бармзига? — Спросила я, немного без необходимости, и женщина с волчьей головой кивнула.

— Они зовут меня Рема. Я была в гостях в Стальгорне, когда на город обрушилось проклятие. За одну ночь весь город начал мутировать, как вы видели по красивым женщинам, которые остались.

Сначала животные контролировали людей, и все они бежали из города в поисках уединения. — Морда женщины-волка время от времени открывалась и закрывалась, когда она говорила, но ее голос был таким ровным и кристально чистым, как будто у нее все еще был человеческий рот.

— Это объясняет, почему эти города считались покинутыми, —

пробормотала я себе под нос, прокручивая информацию в уме. — Но они вернулись? Рема кивнула.

— Некоторые, да. Большинство — нет.

— А что случилось с остальными? — Спросила Саген, ее руки на коленях сжались в кулаки.

Жрица обратила печальные золотистые глаза на Саген.

— Мертвы. Они не смогли справиться с мутациями и просто умерли. Или покончили с собой. В любом случае, здесь, в Стальгорне, остались только дамы, и они обращаются ко мне за советом.

— Почему ты? — Настаивала я. Что-то не совсем сходилось.

Жрица Рема обратила свое внимание на меня, и я увидела проблеск… чего-то… в ее взгляде. Веселье? Это было бы странной эмоцией для нынешней ситуации.

— Я Верховная жрица Брамзига, — объяснила она, — а это значит, что я несу в себе частицу милосердия Богоматери. Я смогла помочь тем, кто искал меня.

Я подозрительно прищурилась. — Как помочь им?

Клыки жрицы обнажились в том, что, как я предположила, было волчьей усмешкой.

— Я смогла оказать небольшую милость. Женщины, которые приходили ко мне, смогли сохранить больше своей человеческой натуры, чем те, кто этого не сделал. — Она склонила голову набок. — Тебе не нужно так подозрительно относиться ко мне, Райбет Вайз, Бармзиг — наша богиня милосердия. Она на твоей стороне.

Саген издала сдавленный звук рядом со мной, и паника сковала мой желудок.

— Райбет Вайз? — повторила она сдавленным голосом. — Ты сирота из Лейкхейвена?

Вайз — фамилия, данная всем сиротам в Лейкхейвене. В каждом крупном городе и королевстве была своя версия этого, так что неудивительно, что она узнала это. Я стиснула зубы и проглотила свои страхи.

— Откуда ты знаешь мое имя? — Спросила я у Ремы, игнорируя булькающий смех Саген рядом со мной. Женщина-волчица снова ухмыльнулась.

— Я знаю очень много вещей. Например, то, зачем ты пришла сюда. — Ты знаешь, где найти корону. — Это было утверждение, а не вопрос. Теперь, когда я сосредоточилась на них, камни в моем кармане практически вибрировали и прыгали друг о друга. Это было где-то здесь, в этой комнате.

Жрица драматическим жестом взмахнула рукой, показывая низкий столик между нами, совершенно прозрачный, со стоящей на нем сверкающей золотой короной. Она была усыпана красными драгоценными камнями, такими же, как те, что лежали у меня в кармане, и я могла насчитать девять промежутков, где камни были смещены. Даже без этого визуального подтверждения я могла чувствовать магию, исходящую от объекта, как тепло от солнца.

— Она просто была там все это время? — Прошептала я,

ошеломленная. — Как никто другой не нашел ее?

Рема пожала худым плечом.

— Ее не было здесь все время после смерти Офелии, но она была у меня, да. Я ходила с ней повсюду, пока проклятие не поразило Стальгорн, и я почувствовала себя вынужденной остаться. Теперь я понимаю почему.

— Каллалуна, — подсказала Саген, ткнув меня в бок. — Или Райбет, или как там тебя зовут.

— Что? — Я огрызнулась на нее, нахмурившись. Она сердито посмотрела на меня.

— Возьми эту чертову корону. Мы ведь за ней пришли, не так ли?

Моя рука потянулась к золотому артефакту, но затем я заколебалась.

— Почему ты не пытаешься взять ее? — С подозрением спросила я принцессу, но она только вздохнула и драматично закатила глаза.

— Она не может, — ответила за нее Рема. — По той же причине, по которой я могла хранить ее все эти годы. Только ты можешь прикоснуться к ней.

— Почему я? — Спросила я, хотя метка на моей спине практически горела от интуиции, и в глубине души, я думаю, я знала.