Охотник на читеров 3 - Хакеры Рагнарёка

Перед нами простиралась серая степь, а сами мы оказались на площади небольшого поселения.

– Что тут произошло? – спросил я, внимательно присматриваясь к зданиям. Они все стали серыми, потеряли свой цвет, потеряли текстуру. Будто кто-то отобрал у этих моделей все скины.

– Мы находимся в зоне, по которой уже прошла волна огня, - пожала плечами Еххи, - видишь, даже сообщения не вылезло о том месте, где мы оказались. С каждым рассветом эта волна проходит через весь мир и упрощает его.

– Чтобы не жрать свет своих создателей? – понял я.

– Вот именно. Сантьяго тот еще скупердяй. Выжимает все до последнего.

– Как все это похоже на компьютерную игру, - я подошел к колодцу и провел пальцем по ведру, стоящему на его бортике. Абсолютно гладкая поверхность, которая следующей ночью станет деревом и приобретет типичную для него шероховатость. Фантастика, конечно. Интересно, в Ардении так же? Костя никогда не рассказывал, что происходит днем в его игре, а ведь он тоже отключал мир.

– Сохраняемся и на выход, - Еххи притронулась к камню святилища и исчезла. Работает!

***

Тело Ларисы было упаковано в плотный матерчатый мешок. На поляне в лесу Степан и Вадим сложили здоровенную поленницу. Да, отрекшиеся тоже были приглашены. Я помогал Юлику таскать дрова, которых, как оказалось, нужна просто туева хуча.

– Девка щуплая, 300 килограмм хватит, - констатировал Степан, - сначала тут проводим, потом ведьмы встретят ее у Моста.

– Значит, она решила уйти в Закатный город? – спросил я, наблюдая, как мужики складывают дрова для костра. Да, знатную кроду строят.

– Да, а куда ей еще идти-то? Все источники силы собрала. Море забвения преодолела, - Еххи внимательно следила за подготовкой.

– Ларису вы сжигаете, но ведь Аннику похоронили! – неожиданно вспомнил я.

– Да, чтобы успокоить ее родственников. Затем Степан ее выкопал, и мы сожгли ее на этом же месте.

– Охренеть, - выпалил я, - ты сейчас серьезно?

– У Ларисы родители живут далеко в Красноярске. Они даже не узнают, что с ней произошло, да ей и плевать самой на них всегда было. Настоящие маги всегда в первую очередь рвут все родственные связи с обычными людьми. Тебе тоже придется рано или поздно поступить так же.

– Ну-ну, - пробормотал я. Еще чего. Я, конечно, не сильно привязан к своим родителям, но чтобы вот так. Нет уж.

– Зачем ты пригласила сюда Весту? – спросила Ксана с некоторым недовольством в голосе.

– Потому что она приняла решение вернуться, - спокойно ответила Женя, даже не смотря в ее сторону. Крода была собрана, и Степан положил тело девушки сверху.

– Наши законы запрещают подобные выкрутасы, - напомнила Ксана.

– Времена меняются, теперь закон – это я, и только мне решать, что можно, а что нет.

– Твоя мать была бы против этого…

– Моя мать уже давно в Закатном городе, а вот отец только одобрил бы мое решение. Будь так добра – помолчи и не порть нам всем прощание с сестрой, - веско заявила Еххи, и Ксана неодобрительно сплюнула на землю.

Степан взял в руки факел и отошел в сторону. Ведьмы начали по очереди подходить к телу, лежащему на кроде. Каждая что-то шептала, а потом клала рядом с телом маленький мешочек.

– Благовония, - пояснил Вадим, стоявший рядом со мной, - простые дары, типа веточек омелы и жемчуга. Не боись, фамильяры ничего не дарят. Самое ценное, что ты должен подарить своей хозяйке – это собственную жизнь.

Ага. Ясно и понятно. Какие все тут волшебные. Вскоре все ведьмы попрощались с телом своей сестры, и Степан пихнул факел в кроду. Дрова занялись очень быстро. Все стали уходить с поляны, но нас со Степаном оставили смотреть за костром. Через пару часов нас сменит Вадим. Тело горит много часов, и возможно, что придется еще дров подкладывать.

Сам я старался на тело не смотреть, но мешок уже обгорел местами, и я заметил, что ведьма было крепко связана веревками.

– А это зачем? – удивился я.

– Понимаешь, Серега. Когда тело горит, то от высокой температуры его корежить начинает. Руки могут двигаться, колени сгибаются. Тело даже “мостик” сделать может. Чтобы вот этого всего не было, надежно связываем.

– Понятно, - ответил я, - спасибо, не знал.

– Я бы тут вообще крематорий построил, ну такой, небольшой, но ведьмы слишком консервативны. Хома говорит, что ковен очень плохо относится к Жене. Зря она влезла в это дело.

– А сам ты что думаешь?

– Ничего. Я стараюсь вообще не думать. Живу одним днем, - Степан помрачнел и достал папиросу, - помру.

– Что ты такое говоришь? – снова удивился я.

– Чувствую, что все – конец скоро. Каждый день просыпаюсь в холодном поту. Неприятности чувствовать, как ты, не умею вот, а смерть хорошо и явственно вижу. Она как холодок такой – неприятный. Просыпаешься, а он прямо давит на грудь, а потом в ноги уходит. Ты не переживай, Серега, но запомни, что на меня дров побольше надо будет. В раза так два, а то и три больше. У меня бабка тоже смерть чуяла. Сама с утра подготовилась. В чистое оделась, помылась, завещание написала, деньги на похороны рядом с кроватью в шкатулку положила. А вечером померла. Просто легла, и все. Видать, ко мне ее дар перешел.

– И что Хома говорит?

– Сказала, что если я помру, то уйдет она из ковена навсегда. Она надеется, что все обойдется, конечно, но я знаю, что нет.

– И ты не боишься? – спросил я.

– Нет, конечно. Чего бояться? Смерти? Брось, Серега. Смерти нет. Все там будем. Главное, что ты уже знаешь, что делать. Знание этого превыше любых страхов. Ладно, иди к Алене. Она девка хорошая, но, увы, не твоя.

– Почему ты так думаешь?

– Да по глазам ее вижу. Она бы и рада полюбить полностью, но понимает, что скоро все закончится, и она потеряет тебя навсегда. Зачем ей лишние страдания? Женя не отпустит такого фамильяра, как ты. Видишь ли, у нее на тебя какие-то совершенно космические планы. Данилу из тебя лепить будет. Может, оно и к лучшему.

– Ты тоже так считаешь?

– Эх, - Степан грустно улыбнулся, - ведьмы всегда ищут воинов. Ты воин. Тебе уже никто не позволит уйти. Смирись. Ты до конца своих дней с этим ковеном.

– Ну это мы еще посмотрим, - подмигнул я ему, - я вот не собираюсь становиться фамильяром Жени, что бы она мне ни предлагала. Если я и останусь в ковене, то только на равных правах!

– Да кто тебе их даст?
– ухмыльнулся Степан, - иди уже. Дай мне побыть в одиночестве.

Ведьмы собрались в большой комнате и пили вино и чай. К моему удивлению, все они молчали. Никто больше не пытался перечить Еххи или призывать к миру. Неужели Ксана и Хома смирились с этой войной? Или они просто Ларису поминают?