Охотник на мафию

– То есть, если я правильно понимаю, то, чем занимался Сергей, – установка партии и правительства?

Ковалёв поморщился.

– Не всё так просто. В горле пересохло. Пойду чай налью. Тебе принести?

– Принеси.

Ковалёв вышел и вскоре снова вернулся, неся в одной руке два стакана в подстаканниках, а в другой вазочку с какими-то мелкими плюшками.

– Тут у них хорошая выпечка.

– Я знаю. Ты постоянно об этом говоришь. И это ещё одна наша контрольная фраза.

– Верно, – вздохнул Ковалёв и добавил. – Охренеть!

Он снова уселся за стол и какое-то время они отдались горячему чаю и плюшкам. Потом Юрий спросил.

– Но если так всё централизованно, то как тогда в мэры пробрался этот чудик? Они же с губернатором были на ножах.

– Ну, во-первых, не такой уж он и чудик. Капраз всё-таки. Говорят – технический гений. Буйный немного, но сейчас это может и к лучшему. Тут ещё надо понимать, что, централизации, как ты говоришь, по сути, нет. Там, в Москве, тоже та ещё гидра…

– Это понятно.

– Хорошо, что многие там тупо занимаются расхищением государственной собственности, и не играют в региональную политику.

– Но ведь мэр и губернатор должны работать вместе?! Вот сейчас, например…

– И воровать вместе? Вот увидишь, этот мэр ещё проворуется, – сказал Ковалёв.

У Юрия в голове вдруг пронеслась вереница Владивостокских мэров вплоть до две тысячи двадцать третьего года. И оказалось, что нынешний мэр стал одним из немногих мэров, не привлечённых к уголовной ответственности.

– А давай поспорим, что не проворуется? – сказал Юрий, улыбаясь.

– Узнаю брата Колю, – сказал Ковалёв. – Абдула бы не позволил себе панибратствовать с начальством. Значит ты точно Юрка. Вот же ж казуистика! Убили одного, но он жив, а тот, кто выжил, того нет.

– Казуистика, – согласился Юрий и решил, что пришло время сознаться и в большем. – Ещё хочу сказать. Только ты не сочти меня за шутника или психа.

– Ещё большего психа?! – вскинулся Ковалёв. – А разве бывают такие?

– Бывают, – Юрий вздохнул. – Я будущее знаю.

Ковалёв молча сидел пару минут, а потом спросил:

– С чего это ты вдруг решил?

– Вижу события разные. Которые ещё не случились. Сны.

– Хрена ты! Ясновидец какой! Сны и я вижу! Но не уверен, что они вещие.

– У меня Серёгина память, но она не теперешняя, а аж до две тысячи двадцать третьего года. И там он умирает. Я видел, как он умирает, Иваныч. Но там не было и меня, Юрия. Я немножко сначала запутался, где я, а где он. Но потом понял, что это его память, потому, что меня здесь убили.

– Блять, Серёжа! Или Юра? Да ну тебя! Он, блять, запутался. У меня сейчас мозг лопнет! На хрена мне ещё про это знать? Какое нахрен будущее?!

– Например, в августе будет покушение на Балу, а в сентябре на Макара.

– Какого Макара?

– Александра Макаренко.

– Этот в наших списках не значится.

– А Балу?

– Этот, точно нет. Ты ж защищаешь его. А-а-а… Ну да. Не помнишь?

– Это помню, почему и удивился вашей с Сергеем связи. Он, что, тоже ваш?

Ковалёв покачал головой.

– Наших в бандитах нет. Кроме тебя. Хотя, его тоже бандитом сложно назвать. Сам он в стороне от физических расправ и старается решать дела мирным путём. Вот его некоторые исполнители. Перегибают палку. Некоторых беспредельщиков мы уже вывели из игры.

– А меня? Можно назвать бандитом?

Ковалёв вздохнул.

– Ты, – он на несколько секунд запнулся. – Ты, Сергей, не бандит, а ликвидатор. Все мероприятия организовываются с санкции верхнего руководства.

– То-то и оно, что «верхнего». Где они будут, когда дядя прокурор за ноздри подтянет, в стойло поставит и насильственным путём рога ломать станет. Или самого ликвидируют за ненадобностью.

– Ты что говоришь такое?! – возмутился Ковалёв. – Время сейчас такое. Если не мы, так они нас. Ты же видишь, какой беспредел твориться? Ты людей защищаешь. Ладно наши спортсмены… Почти мирно с коммерсантами договариваются. А уголовники? Третья смена, или общаковские? Те же привыкли по старинке нелегалов трясти. Как в СССР трясли, так и сейчас… С паяльниками и плоскогубцами. Да детей воруют и пальчики родителям присылают. Ты же помнишь кого убирал или нет?

– Не очень.

– Могу список дать. Там нормальных нет. Душегубы те ещё. Таким просто нельзя по земле ходить. Война, Юра! Серёга сам подписался на эту работу. Его никто не неволил. Ты можешь отказаться. Неволить никто не будет. Можешь уволиться. На пенсию уйти. Сам смотри.

– Список ещё большой?

– Есть немного.

– Покажешь потом?

– А ты не помнишь?

Юрий покачал головой.

– Тут помню, тут, как обрезало, – пошутил он, вспоминая «Джентльменов».

– Шутит он?! – возмутился Ковалёв. – Киндер-сюрприз, блять! Так что ты там про будущее можешь сказать?

– Наше с тобой будущее, Иваныч, светлое и чистое и проживём мы с тобой до двадцать третьего года – точно. Я-то в том годе кони брошу, а ты будешь жить ещё дальше. Но дальше я не вижу, ибо не жил.

– Ну хоть скажи, долго эта свистопляска продолжаться будет? С Ельциным этим.

– Не-е-е… Херня вопрос! Пятилетку осталось продержаться. Но ждут нас, Иваныч, великие потрясения.

––

1«Девятка» – девятое управление КГБ СССР, ответственное за охрану руководителей Коммунистической партии.

Глава 8.

После встречи с Ковалёвым сознание полковника уже не троилось, а четверилось. Юрий никак не мог представить Сергея, которого почти пять лет считал бандитом, борцом за справедливость, на счету которого более десятка ликвидированных рецидивистов. Ковалёв продиктовал список «уработанных» и у Юрия в голове всплыли их досье и подробнейшие обстоятельства проведённых им операций.

Сергей оказался хитрее и предприимчивей, и Юрия, когда он вернулся в «офис» на Мордовцева, охватила паника. Откровенно говоря, полковник Мамаев за годы работы в милиции отвык от планирования спецопераций, чем занимался ранее в ГРУ. Хотя и там до самого планирования его не допускали, но участвовать в обсуждении конечного варианта задания приходилось не раз и не два.

Здесь же в СОБРе его работа свелась, в конце концов, к выездам на бандитские «совещания», называемые сходками, обеспечении безопасности при обысках и участие в задержаниях.

Юрий сидел, тупо уставившись в поверхность стола и пытался успокоить кипящий мозг, когда в его кабинет вошёл «шеф».

– Сергей Григорьевич! Приветствую! Как самочувствие? Настроение?

– Хреновое настроение! Голова раскалывается!

– Говорят, менты задержать пытались?

– Пытались. Выкрутился.