Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь

– Скажи родителям, что я в Харькове и здесь срочно нужна их помощь. Мои дочки остались одни… Совсем одни, – с намеком сказал я, так как доченьки умудрились втроем занять мои колени. – Я сейчас в детдоме, он тут один, не ошибетесь. Потом устроюсь в гостинице.

– Ой, беда-то какая! – заголосила понятливая сестренка. – Я все сейчас скажу, и мы сразу приедем.

– Сегодня не успеете. Поздно уже. Завтра с утра выезжайте… Я еще с вами свяжусь чуть позже.

– Хорошо.

Разъединившись, я положил трубку, и поблагодарил директора – не каждый даст позвонить по межгороду, и чмокнул в лобик ближайшую дочку. Надо показывать им и напоминать, что детдом позади, и я всегда рядом. Стул, на котором я сидел, был жестким, без мягкой сидушки, однако я нисколько не заморачивался этим, придерживая дочек, чтобы не свалились с колен. Уткнувшись в волосы Максим, я вдохнул такой родной запах.

– Теперь давайте поговорим о составлении документов, – положив локти на стол, сказал директор.

– А о чем там говорить? – удивился я. – В паспорте у меня ясно указано, что дети мои, да и в их документах это значится. Давайте показывайте, где подписать, чтобы забрать их, и до свидания.

– Мы уже позвонили в милицию, сотруднику, что ведет дело о… – директор кинул быстрый взгляд на моих дочек и поправился: – В общем, позвонили и сообщили о вас. Так положено. Сестры Соколовы были приняты нами по всем документам, и вот так отдать их вам мы просто не можем. Однако мы готовы пойти вам навстречу и оформить, из уважения как к боевому офицеру, все задним числом. Это займет дня три, так что если вы действительно собираетесь задержаться тут на неделю, то проблем я не вижу.

– Хорошо, – кивнул я с благодарностью. Сообщать о том, что как только родители приедут, то отправлю их вместе с пока еще единственными внучками обратно, я не собирался.

Дочки крутились вокруг меня, пока мы быстро оформляли документы, и директор выпустил нас из детдома. Нам ведь еще нужно было заселиться в гостиницу, или на крайний случай снять комнату. В Харькове с этим было не трудно. Вселяться в квартиру, где жила Марина, мне не хотелось. Там будет все напоминать нам о ней. Да и наверняка квартиру уже заняли новые жильцы, при отсутствии частной собственности тут с этим просто.

Директор отдал мне дочек без проблем, а вот свидетельства о рождении остались в детдоме до окончания оформления всех документов. Это меня не обеспокоило ни в малейшей степени – если надо, сделаю липу. Научился за последние годы.

В гостиницу мы все-таки не стали заселяться, а порасспросив прохожих, которые с интересом разглядывали боевого офицера и маленьких девочек с ним рядом и охотно делились информацией, где можно снять комнату.

Меня заинтересовал только один адрес, где хозяйка держала живность и козу. Туда-то я и пошел, однако оказалось, что комната уже занята студенткой сельхозтехникума, но хозяйка, дородная женщина, готова была уступить свою комнату в небольшом деревянном домике.

– Что ж я, оглашенная какая? Выгонять детей в ночь, – бормотала она, меняя постельное белье на кровати и изредка ласково поглаживая дочек. Те еще дичились, прижимаясь ко мне. – Сейчас я вам молочка налью, с хлебушком.

Насчет ночи она была почти права, на улице начало темнеть. После позднего ужина я попросил посмотреть за дочками, пока схожу к ближайшему телефону-автомату. Однако не тут-то было. Если хозяйка была не против, даже рада, то вот дочки оставаться без меня не хотели категорически.

– Ладно, – улыбнулся я. – Вместе прогуляемся.

В это время меня затеребила Максим за штанину и попросилась в туалет. Они уже были приучены к горшкам.

– Ой, у меня есть горшок. Внучок приезжает – пользуется. Сейчас я его кипяточном окачу, и будет готово.

К тому времени как дочки (по очереди) сходили на горшок, я переоделся в единственную гражданку, что у меня была. То есть в светлую рубашку с короткими рукавами, черные брюки и летние туфли. Кроме туфель, все было оригинального и стильного пошива дяди Якова.

Дочки у меня были самостоятельные, сами надели туфельки в сенях, так что мне оставалось только убрать пистолет за ремень брюк сзади. Запасной магазин и удостоверение разложил по карманам. Мелочь ссыпал в карман брюк. Рубашку я носил навыпуск.

Хозяйка дома Мария Макаровна сказала, где находится кабинка ближайшего телефона-автомата, однако он оказался сломан, но прохожие подсказали, где можно найти еще один – на здании ближайшей почты.

За двадцать минут мы радостной гурьбой дошли до него, после чего я накидал в приемник мелочи и сообщил дежурной телефонистке нужный номер в Киеве. Ответили почти сразу, видимо ожидали:

– Игорь?

– Привет, мам, – достаточно бодро ответил я.

– Давай рассказывай, что там случилось! А то мы места себе не находим. Тома сказала, будто бы с Мариной что-то случилось. А с детьми что? Что там с моими любимыми внучками?

– С дочками все нормально. Марину машина сбила. По словам директора детдома, она погибла на месте, сразу. Но я уточню у следователя, что ведет дело. Потом Тамара Авдеевна скончалась от остановки сердца. Только и успела отправить несколько писем по моему прежнему адресу. Детей отдали в детдом. Ни моего, ни вашего адреса, по словам директора, у них не было. Да и знали они только обо мне.

– Ой, беда-то какая-я, – заголосила мама. – Мы ведь недавно навещали, гостинца внучкам привозили. Когда случилась беда-то?

– Двадцать восьмого марта.

– А мы были двадцать третьего-о.

– Вы когда планируете выезжать?

– Завтра в пять утра, отец решил.

– Хорошо, значит, где-то к обеду будете здесь.

– Где внучки мои? – спросила мама заплаканным голосом.

– Рядом стоят, хочешь поговорить?

– Да, конечно.

Длины шнура хватило спустить трубку вниз. Пока дочки общались с бабушкой, я кинул в приемник еще пару монет, чтобы времени было больше. Было видно, что телефоном дочки пользоваться умели. Марина водила их несколько раз на телеграф поговорить с бабушкой и дедушкой. Реже со мной.

– Пикает, – протянула мне Александра трубку.

– Сейчас, похоже, обрыв был.

Я снова взял трубку и через телефонистку снова набрал родителей, вернув трубку дочкам. Пусть поболтают с бабушкой и дедушкой. Да и тетки жаждали поболтать с ними, и фиг с ним, что тетки всего на семь лет старше. Общие интересы они всегда найдут.

Минут через пять мне вернули трубку обратно, и я договорился с родителями, что привезти. Щеголять в форме не хотелось, мне нужна была скрытность, пусть привезут одежду Толика, она мне как раз будет. Тот все равно против не будет, так как уже третий месяц проходит службу в Крыму. Тоже в погранвойсках, как отписала мама, только на сторожевике.

После этого мы немного погуляли по городу, а когда я заметил, что дочки начали клевать носами, повернул к дому. После водных процедур под деревенским уличным умывальником и жесткого офицерского полотенца, дочки быстро уснули. Я тоже помылся и, прокравшись в нашу комнату, занял место с краю кровати, чувствуя, как ко мне доверчиво прижимается Максим.

Когда я навещал Марину и дочек, они всегда спали со мной, так что к этому делу я был привычен. Главное не повернуться во сне. А то лег набок – и хрусть. Это, конечно, только навеянные опасения и фантазии, но они уже переросли у меня в манию, так что я спал вполглаза, стараясь не ворочаться. У меня так было и в прошлой жизни, с той дочкой. Переместился в другое тело, а страхи остались прежними. Марина, кстати, над ними смеялась.