Охотник
Шрифт:
– Рафаэль, – выдавил Буйвол.
– Рафаэль где? Где остальные?
– Уехали.
– Куда?
– В Питер.
– Когда будут?
– Не знаю.
– Понятно… где найти Рафаэля? – спросил Гурон. Буйвол молчал. Гурон приставил ствол пистолета к его колену. – Сейчас я прострелю тебе колено… Отвечай быстро: где найти Рафаэля?
– Улица Ушинского, сто сорок, квартира пятьдесят три… ты меня убьешь?
– Телефон?
Буйвол продиктовал номер телефона и снова спросил:
– Ты меня убьешь?
– Другие адреса-телефоны есть? – произнес Гурон, не обращая внимания на настойчивый вопрос Буйвола.
– Ты меня убьешь? –
– А как ты сам думаешь?
У Буйвола задрожали губы. Он был жалок.
– Я… я… я не хотел, – сказал Буйвол. – Мне приказали.
– А бить женщину тоже приказали?
– Но я… я же…
– Зря ты ее ударил, – сказал Гурон и выпрямился. Буйвол все понял. Он закричал: а-а-а! – бросился вперед, целя головой в живот… Гурон нажал на спуск. Тупая девятимиллиметровая пуля вошла в бритый череп сверху, пробила его насквозь, вышла в нижней части затылка.
Гурон стремительно вышел из комнаты… больше ему нечего было делать здесь.
Луна заливала все вокруг неживым светом, сосны бросали на дорогу зубчатые тени, справа лежал Финский залив. Вода залива была неподвижна, в лунном свете выглядела замерзшей, как будто схваченной первым ноябрьским льдом. Гурон гнал "девятку" в Санкт-Петербург, в багажнике лежал рюкзак с маскхалатом и грудой трофеев. Светилась шкала приборов, ровно работал двигатель, гудели шины. Гурон сосредоточенно смотрел на дорогу… он одержал победу, но не испытывал никакого удовлетворения от победы.
До города он не доехал – опасно, можно запросто напороться на случайную проверку ГАИ… не воевать же с ними? Он бросил машину неподалеку от Сестрорецка, дождался первой электрички и вернулся в Санкт-Петербург как обычный дачник, который провел выходные на своих шести сотках.
Он лег спать в гараже, уснул быстро и проспал почти до полудня.
Глава восьмая
СЛАВНАЯ КОМПАНИЯ
Сладок ли хлеб братанский? Легок ли?
Нет, ребята, он горек и тяжел. И каким крутым ты ни будь, всегда найдется кто-то, кто круче. Отморозок. Беспредельщик.
А за что воюем? За независимость? За идеалы?
Нет. За бабки. За лавэ. За тачку имени "Баварских моторных заводов", за квартиру в "евростандарте" с паркетами, зеркалами, мебелями и "джакузями". За возможность гулять в кабаках… В общем, за житуху сладкую.
Так, значит, все-таки, сладок хлеб-то бандитский? Ах, корочка на нем подрумянилась… ах, жаром пышет!
А корочка-то – кровь запекшаяся. А жар – огнестрельный, тротиловый.
И – страх. Страх постоянный, что можешь оказаться следующим… и о тебе скажут несколько слов в местных "Новостях" и покажут твой БМВ с пулевыми дырками… А подходишь к подъезду своему – мерещится проволока, к чеке гранаты прикрученная рукою опытной. Чудится щелчок предохранителя…
…В церковь… в церковь! Помолиться неумело, свечу поставить, на храм пожертвовать, нищим подать щедро. Глядишь – зачтется… А потом – в баню… Водки! Косячок! Девок… быстро, бля!
Баня, баня, тела распаренные… на мощной шее цепура золотая, плетение "Бисмарк"… шрам афганский… шрам тюремный – ногами конвой месил, дубинками… зубы – фарфор. Стоят, брат, немерено… что – тоже такие хочешь? Погоди. Вот выбьют на этапе – поставишь. А пройдись-ка веничком,
в Крестах, брат, не попаришься… Наливай, поехали. Блядям – шампанского… Еще наливай… Еще!И – нету страха. Нет его. Нет! Нет! Нет!
…Так легок ли хлеб бандитский? Сладок ли?
А ты сам попробуй… поймешь, когда распробуешь.
Вопрос с карельскими пацанами, которые жаждали мести, решали через Столба – вора законного. Пока еще окончательного решения не было, но оно уже намечалось.
В понедельник утром команда собралась, как было велено – к десяти. Опаздывали только Буйвол и Горбач.
– Где они? – недовольно спросил Рафаэль.
– А хер их знает… вчера вроде собирались к тебе на фазенду – в баньке попариться, – сказал Гусь.
– И, видать, напарились по полной программе, – добавил с ухмылкой Сухой. – Ужрались.
– За опоздание оштрафую обоих, – бросил Рафаэль. – Минута – доллар.
Рафаэль перешел к делу, но сам иногда поглядывал то на дверь, то на часы. Когда сумма штрафа доросла до сотни долларов, стало понятно: что-то случилось. Рафаэль сказал Гусю: сгоняй-ка на фазенду… я буду в офисе.
Гусь уехал, вернулся через полтора часа сильно не в себе.
– Ну, что там? – спросил Рафаэль. Гусь наклонился к уху, прошептал:
– Амбец, Рафаэль… завалили их… всех!
Рафаэль несколько секунд сидел неподвижно, потом ударил кулаком по столу и прошептал:
– Убью падлу!
Встал и пошел к выходу, повскакали и потянулись за ним пацаны.
В справочное "третьей истребительной" позвонил мужчина и поинтересовался: на каком отделении лежит Валентин Степанович Корзунов? Медсестра ответила: выписали. Мужчина уточнил: точно выписали? Медсестра ответила: точно.
Спустя полчаса к дому Паганеля подкатила "девятка" с тонированными стеклами, встала неподалеку так, чтобы видеть подъезд.
Гурон вычистил свой "арсенал". Оружия теперь у него было до черта, но с патронами наблюдался большой напряг. Только у "нагана" барабан был полон. Именно поэтому Гурон выбрал его в качестве основного.
К полудню он вылез из своей "берлоги", перекусил в кафе и поехал в центр. В оружейном магазине Гурон купил кобуру для "нагана". Продавец сватал ему оперативную "сбрую", но Гурон выбрал открытую поясную кобуру – "сбруя" эффектно смотрится на красавцах-сыщиках в кино, но в реальной жизни она не так уж и удобна. "Сбруя" сильно натирает "холку", а в рукопашке имеет свойство "гулять". Он выбрал практичную итальянскую кобуру "сэндвичевой" конструкции со шлевками, которые позволяют регулировать положение кобуры на ремне.
В "Гостином дворе" Гурон купил брючный ремень и куртку цвета хаки. Продавщица сказала: эта вам чуть великовата, возьмите на размер поменьше. Он ответил: нет, возьму эту. Потом он купил… парик. Вообще-то, парик был женский, но при отсутствии выбора… Пока Гурон примерял парики, продавщицы в отделе переглядывались, а когда он ушел со своей покупкой, одна сказала другой:
– Такой с виду мужчина мужчинистый, а поди ж ты – гомик. Никогда бы не подумала.
– Да в Катькином садике таких "мужчинистых" пруд пруди, – отозвалась другая. – Тьфу!