Охотник

Сама поездка прошла как-то незаметно. Я покормил детей, потом уложил их спать и также прикорнул. Проснулся от стука проводницы в дверь с сообщением, что поезд через двадцать минут подойдет к вокзалу Киева. Вот и весь путь.

Дальше умывание недовольных сестер, Толик с таким же видом сходил сам, быстрый завтрак и еще в утренней темноте высадка на перрон. Там нас уже встречали, хотя я и просил этого не делать. Не маленькие, сами доберемся до дома.

В общем, комитет по встрече состоял из мамы, бабушки с дедушкой и родной младшей сестры мамы Серафимы, названной в честь прабабушки. У нас в семье, кстати говоря, было четыре Серафимы.

Сестренки, увидев маму, бросились к ней, галдя как галчата, как им понравилось на море. Толик, так же загруженный, как и я, тоже потопал к ним тяжелой переваливающейся походкой. Высадившихся пассажиров было достаточно, однако нам никто не мешал.

По окончанию объятий после десятидневной разлуки мы направились к выходу. Машина уже была нанята, таксомотор на базе новенькой «Волги», поэтому сложив в багажник подарки с юга, мы начали грузиться в машину, что было хоть и не просто, но выполнимо: дед с Томой и Лидой на переднем сиденье, бабушка с мамой и теткой на заднем, ну а между ними устроились и мы с Толиком. В тесноте, как говорится, но не в обиде.

К родителям я ехать не собирался, у меня свой дом, а с подарками разберется и Толик, он принимал участие в сборе и знал, что и кому. Ничего серьезного там не было. Так, по мелочи: фрукты да несколько вещей дефицита, три рулона импортной туалетной бумаги. Для деда пятилитровая стеклянная бутыль с домашним крымским вином. Достал по случаю у одного из местных, у которого были родственники в Крыму. А то он в прошлый раз обиделся, что я только отцу привез. Дед тоже большой любитель этого дела.

— Меня вот тут высадите, — попросил я шофера, заметив знакомый переулок. Там всего пара кварталов — и под теплый бочок Марины.

— К нам сегодня зайдешь? — деловито поинтересовалась мама, отодвинувшись, чтобы я мог вылезти и не стукнул никого грифом гитары.

— Вечером буду.

Шофер вышел, помог достать из багажника чемодан с вещами — гитару я вез в руках — и, снова заняв свое место, поехал дальше, оставив меня на тротуаре. Наклонившись, я поднял чемодан и направился к себе домой.

Открыв дверь своим ключом, сложил вещи в прихожей и, стянув ботинки, прокрался в спальню, чмокнув Марину в щечку.

— Ой, кто тут? — вскинулась она испуганно.

— Привет, любимая, — снова чмокнул я ее.

После утра любви — за окном уже рассвело — меня ошарашили сообщением, от которого я забыл все на свете:

— У меня задержка, вот уже две недели. Сегодня хотела на прием в больницу идти.

Марина замерла у меня на груди, ожидая ответа.

«Мать…» — только и выдохнул я.

Вслух же я издал вопль радости и, вскочив на ноги, закружил Марину на руках. В таких случая по-другому нельзя. Как ни хотелось свободы, но своего ребенка я убить не дам, а то мало ли что взбредет беременной в голову. Хотя вроде аборты тут особо не практиковались.

После бури радости мы немного пришли в себя и поговорили за жизнь. Я не верующий, честно. Однако когда Марина заявила, что собирается воспитывать ребенка одна, как-то даже воспрял духом и внутренне порадовался, когда классная твердо отказалась от моей руки и сердца. И слава Христу, они мне и самому пригодятся. Зато я взял твердое обещание, что ребенок будет носить фамилию отца. Дальше мы обговорили ситуацию. Первое время Марина будет жить и вести уроки в Киеве, но потом подальше от пересудов переедет в родной Харьков и родит уже там. Благо в Харькове у нее есть хоть и единственный, но родственник. Тетка.

После душа я разложил вещи, подарил Марине импортные туфельки на высоком каблуке. Правда, они оказались маловаты, я ошибся с размером, но Марина сообщила, что без проблем поменяет их. Обычно у нас как? Хватают, пока дефицит на прилавок выложили, потом на работе или продают, или меняют по размеру.

В общем, я переоделся, взял паспорт, оставив остальные документы дома, и мы в девять утра направились в поликлинику. Там нас перенаправили в женскую консультацию.

Я спокойно сидел среди таких же ожидающих. Причем был самым молодым и не раз ловил на себе озадаченные взгляды более взрослых и степенных мужчин. Однако все их взгляды я великосветски игнорировал. Когда пришла очередь Марины, я сжал ее ладонь, как бы показывая, что я с ней, и подтолкнул к кабинету.

Через полчаса у нас на руках была справка, подтверждающая, что моя спутница в положении и что она поставлена на учет.

— Замечательно. Теперь свежие фрукты и овощи, но с этим я пособлю. Когда следующий прием?

— Через две недели. А так регулярно раз в месяц.

— Хорошо, едем в магазин, закупаемся продуктами и вечером отмечаем это радостное событие.

В общем, к родителям я сегодня не поехал, только позвонил маме на работу, предупреждая. Сообщать, что я в следующем году стану папой, как-то не хотелось. И так у родителей шок за шоком из-за меня. Не будем их нервировать. Вот родится сын али дочь, тогда и порадую, не ранее.

На следующий день я разобрался с делами, сообщил классной руководительнице, что меня не будет дней десять, продублировал директору школы, пообещав справку за непосещение, и направился в аэропорт. Когда вылет с посадкой в Ростове, я узнал и забронировал место заранее.

— Добрый вечер, — сняв шляпу на входе, в мою комнатку протиснулся следователь Вяткин. Под легким плащом была видна синяя прокурорская форма. Под мышкой он держал туго набитый желтый портфель. — Как устроился?

— Нормально. Хорошая квартира в центре города, да и хозяйка хозяйственная, обещала обедом накормить.

Сразу после прилета, еще вчера, я быстро нашел сдающуюся комнату и заселился сроком на неделю, после чего с телефона-автомата позвонил домой следователю, сообщив адрес. Телефон у того дома был, по работе было положено. И тот на следующее утро пришел с материалами для изучения.

Освободив стол, я дождался, когда он выложит шесть пухлых пачек, и сев на стул, пододвинул к себе ту, что под номером один.

— Сводить все убийства в одно дело мне не разрешили наши партийные руководители, даже упоминать запретили, что это может быть маньяк. Поэтому тут только те дела, что вел я. По остальным убийствам в разных районах работают другие следователи.

— Полковник где?

— Работает по последнему убийству, хотя прошел слух, что следственную группу отзывают обратно в Москву.

— Чего так? — удивился я. — Или нашли убийцу?

— Да вроде как. Подозрение пало на двоюродного брата последней жертвы. Его арестовали, а через пять дней он написал чистосердечное признание.