Охотники и чудовища

Я сильно рисковала, раскрывая рот и так разговаривая с королем. Но молчать — тоже не выход. Если позволю себя обманывать, тогда уже точно проиграю. Я не маг и понятия не имею, как работают эти самые чары. Воздух так и продолжит едва уловимо колебаться, а я так и продолжу терять фигуры. Еще несколько ходов, и мне объявят шах, а там уже и до мата будет рукой подать.

Пока же маты исходили исключительно от птицы, и, честно говоря, я бы с удовольствием отказалась от своих талантов, лишь бы больше не слышать этого матерщинника. Может, посоветовать ему заблокироваться?

Несколько секунд мы с королем буравили друг друга взглядами, пока тот наконец не сдался.

— Что ж, пригласите сюда д’Энгиена. Да поскорее! — добавил он раздраженно и зло поморщился.

Матис появился спустя минут десять, растерянный и недоумевающий. При виде меня в компании короля у Стального округлились глаза, да так и остались в округленном состоянии. Видимо, граф не ожидал застать Рейкерда в столь странной компании.

— Ваше величество. Леди Адельвейн. — Совладав с эмоциями, хальдаг поприветствовал нас поклоном.

— Проходите, Матис, последите за нашей с леди Адельвейн партией, — велел ему король.

— Вы играете в шахматы? — Похоже, д’Энгиен никак не мог поверить в реальность происходящего. — С леди Адельвейн?

— Вы поразительно догадливы, граф! — раздраженно бросил монарх, которому явно не нравился новый сценарий праздничной ночи. — Наша очаровательная наина опасается, как бы я не воспользовался чарами, чтобы выиграть эту партию. Немыслимо!

Еще и возмущается. Истинный гаденыш, вот честное слово! Даже без всяких чар Рейкерд теперь лидировал, я же находилась на волосок от гибели.

Так что соберись, Лиза! Перестань ныть и играй так, как если бы от исхода этой партии зависела твоя жизнь! В какой-то степени она и зависела — без Мэдока мне на Шаресе придется совсем несладко, я бы даже сказала, горько и кисло. Но сейчас мое будущее было последним, о чем я думала. Все мысли были заняты вожделенной победой и желанием, которое я так отчаянно надеялась загадать.

Для души и морального удовлетворения.

Партия продолжалась. Несмотря на то что в спальне не было жарко, я уже вся взмокла. От напряжения и страха, что, сколько бы ни убеждала себя в обратном, в итоге все равно проиграю. Матис внимательно следил за игрой, и я тоже не теряла бдительности, но никаких колебаний воздуха больше не происходило. Вейр молчал, лишь изредка швырял в меня приглушенным ругательством, но я больше не обращала на него внимания.

Все мои мысли занимал король. Не тот, что сидел передо мной, а тот, что поблескивал в неровном пламени свечей агатовыми инкрустациями. Как же мне к тебе подобраться, красавчик…

Теперь Рейкерд осторожничал. Долго думал над каждым ходом, и я тоже использовала это время с пользой. Просчитывала, отметая вариант за вариантом, и с замиранием сердца ждала его следующего шага.

Хальдаг нервничал: между моей королевой и его зажатым в углу королем оставалась незначительная преграда — пешка, искусно украшенная агатами. В сторону не рыпнуться — там его мог настичь мой оставшийся в живых конь. К тому же сейчас был мой ход. И я, сделав вид, что разволновалась, поспешила, выдвинула вперед королеву, забирая себе его пешку.

— Очень неразумный шаг, дитя, — глумливо улыбнулся правитель и, не дав себе времени на раздумья, другой пешкой убил моего ферзя. — Теперь вы остались без королевы.

— Она мне больше не нужна, — ответила я, выдвигая вперед свою пешку, которую, казалось, он только сейчас заметил.

По крайней мере, смотрел на нее, широко распахнув глаза и явно задаваясь вопросом, а не иллюзия ли это.

— Шах и мат, ваше величество. — И чтобы он уже окончательно в этом убедился, великодушно ему пояснила: — Вперед и в сторону вам нельзя — не позволит моя верная лошадка. И пешку вы съесть не в состоянии — ее страхует ладья. А больше вам некуда податься. — Не способная скрыть радость, улыбнулась монарху, застывшему каменным истуканом. — Оказывается, и такое бывает: маленькая слабая пешка способна предрешить исход партии и уничтожить короля.

В комнате повисла тишина. Звенящая, давящая или мертвая — сейчас бы подошло любое слово. Молчал Каменный, молчали Стальные, и камергер тоже не подавал признаков жизни.

Пришлось мне продолжить, иначе мы и к утру не разойдемся:

— Наверное, настало время мне озвучить свое желание.

Сказав это, я выжидательно воззрилась на зеленеющего от злости и досады хальдага.

— Чего вы хотите, Филиппа? — нервно бросил он.

— Я хочу… — На миг закусила губу, а потом озвучила свою скромную девичью мечту: — Чтобы маркиз Доун накануне Дар-ха-Раата прошел через очистительное пламя.

— Вы что хотите? — Его величество не придумал ничего лучшего, кроме как внезапно оглохнуть.

Я терпеливо повторила свое требование и замерла в ожидании монаршего решения. Но Рейкерд не спешил его озвучивать. Должно быть, сейчас в его голове усиленно крутились шестеренки мыслей, что несколько понизило градус моего ликования.

Если попытается вывернуться… загрызу. Вот честное слово загрызу!

К счастью, на помощь мне (или королю — тут с какой стороны посмотреть) пришел Матис. Встав со мной рядом, словно таким образом показывая, что я нахожусь под его защитой, он вкрадчиво проговорил:

— Ваше величество, насколько я понял, были произнесены клятвы. И раз уж леди Адельвейн победила, думаю, стоит удовлетворить ее просьбу.

— Вы думаете, граф?! — По лицу короля прошла судорога, исказив его правильные, совершенные черты, сделав красавца похожим на настоящее чудовище.

Нэймерры нервно курят в сторонке.

— Я считаю…

Закончить д’Энгиен не успел. Дверь распахнулась, традиционно без стука, и я тяжело вздохнула. Его всемогущество герцог. Злющий как тысяча шертов. В глазах молнии, пальцы крепко сжимают рукоять кинжала, темнеющего на поясе в мягких кожаных ножнах.

— Как я погляжу, герцог, у вас уже входит в привычку врываться ко мне без разрешения, — зло выплюнул Рейкерд.

— Лучше поговорим о ваших привычках. Кто давал вам право силой удерживать мою наину?! — прогремел де Горт с таким видом, словно уже готов был ко мне присоединиться в загрызании его величества.

Придворные стояли, не произнося ни звука. Стража, пытавшаяся задержать Стального и, как обычно, потерпевшая неудачу, неловко топталась у входа. Под глазом одного наливался лиловым цветом фингал, у другого скула была красиво затемнена кулаком Мэдока.

— Леди Адельвейн, разве я удерживал вас силой? — дернул бровью Рейкерд.

— Мы уже закончили. — Я поспешила переместиться поближе к герцогу, пока он не озверел окончательно.

Тут еще неизвестно, у кого первого тормоза откажут: у меня из-за того, что я для Шареса персона нон-грата, или у Мэдока из-за… да из-за всего.

— Закончили что? — резко спросил де Горт.

— Играть в шахматы. — Понимая, что пора прощаться, я перевела взгляд на монарха и с максимально искренним почтением, которого у меня к нему и в помине не было, уточнила: — Ваше величество, могу я надеяться, что вы сдержите слово и маркиз Доун пройдет через очистительный огонь?