Охотники на мутантов

— Это я уже понял, ты по делу говори, — перебил Лесник. — Что этот дядя Валера говорил, когда за тобой пришел?

— Ну, сказал, что меня в деревню вызывают. Что они уже договорились, и меня отпустят на пару недель. Я спрашивать не стала, чего там, а Марья Николаевна говорит: пусть девочка навестит родственников, у вас там все такие больные… — Настька хлюпнула носом, но слезы сдержала. — Дура! А потом, когда мы уже в их машине ехали, дядя Валера спросил, хочу ли я увидеть старых друзей. Я думала, о ком он? У меня в деревне и не было друзей. Короче, это он дурачком прикинулся.

Лесник снял закипевший чайник с печки, бросил в кипяток горсть заварки, нарезал хлеб и сыр.

— Ешь давай, — сказал он. Настька пересела за стол, Лесник протянул ей банку с маслом, нож. — Намазывай.

И стал разливать чай по алюминиевым кружкам. Девушка осторожно взяла тяжелый сталкеровский нож, покачала на руке. Пожав плечами, зачерпнула подтаявшую массу толстым лезвием и стала развозить ее по щедрым ломтям хлеба. Лесник тем временем кинул в чай три кусочка сахара, которые вытащил из кармана.

— Дальше чего? — спросил он.

— А мне сахар?

— Детям не положено, — хмуро ответил сталкер. Настька надула губы.

— Ну и ладно, — сказала она, отодвигая хлеб и масло. — Сам ешь. Ты злой, ты мне не нравишься.

Она потянула на себя горячую кружку, подула сверху на парящую густо-коричневую жидкость, ложкой зачерпнула немного и, опять подув, с хлюпаньем втянула чай в себя.

— Рассказывай, — повторил Лесник.

— Чего дальше, ничего, — обиженно проронила она. — Все равно в интернате не нравилось мне. Я и решила, раз так, съезжу с ними. Главное, я Борга очень сильно увидеть хочу!

— Значит, коридоры-улицы под землей? — уточнил Лесник, задумчиво жуя. Настька кивнула. — Ну так а Борг этот твой — он кто?

— Да не знаю я! Надоело уже, что вы все спрашиваете? Он невидимый! Он — чья-то душа!

Лесник ничего не сказал. Молча доел бутерброд, вытер пальцы о штаны, единым махом выпил полкружки чаю.

— Кому про эти коридоры и Борга рассказывала?

— Только дяде Валере. — Когда сталкер отвернулся к рюкзаку, Настька тихонько потащила к себе кусочек сахара, лежащий на столе. Лесник заметил это, но ничего не сказал.

— Одни вы были в это время? — Он вытащил из рюкзака карту.

Девушка пожала плечами.

— Ну, мы были одни на заднем сиденье. А спереди водитель сидел и этот, как его… другой, в общем. С автоматом.

Коротко вздохнув, Лесник кивнул и расправил карту.

— Не сильно ты мне помогла, — сказал он, сворачивая ее так, чтобы был виден определенный квадрат. — Что у нас… В центре Могильника вроде ока смерча — вокруг аномальная буря постоянная, из-за этого там опасно, но в центре, где Бобловка стоит, тихо." Только до Бобловки далеко пока. Чтобы попасть к Могильнику, надо пройти здесь. Узкое место, обходить будет долго.

Настька всмотрелась в зеленые пятна, черточки и точки на бумаге.

— Что такое Могильник? — тихо спросила она. Лесник сердито посмотрел на нее.

— Захоронение такое. Как радиоактивные отходы закапывают, так в Могильнике всякую аномальную рухлядь хоронили. Когда-то и технику закапывали, там же и кладбище, где похоронены жертвы второй аварии, ликвидаторы…

Настька поежилась.

— И что? — спросила она.

— А то, что аномальная энергия под землей бродит, как закваска, и наружу выходит гейзерами. Ее там гораздо больше, чем в других местах, поэтому творится такое, чего больше нигде в округе нет. Самое гиблое место Зоны… Девушка завела глаза к потолку, вспоминая.

— Да, там и вправду очень странно было, — согласилась она. — Если из села выйдешь, ну за грибами там или ягодами, то иногда идешь — и вдруг раз, а тебя вверх ногами перевернуло, и ты идешь дальше, только как будто по потолку невидимой комнаты. А еще… — вдруг она выпрямилась и уставилась на сталкера. — Кто-то хочет меня убить из-за того, что я туда иду? Из-за того, что я в детстве с Боргом была знакома? Но кто?

— Вот и мне интересно. — Лесник встал. — Завтра буду думать, что с ним делать, кто бы он ни был. Чую, не отстанет от тебя. Вот свалилась работка на голову… Ладно, спать давай. Надо отдохнуть и дальше скорей двигаться.

Настька, сжав кулаки, упрямо смотрела на него.

— Но я никому ничего плохого не сделала! За что меня хотят убить?!

— Я бы поставил вопрос не «За что?», а «Зачем?», так вернее будет.

– . Тогда зачем? Лесник пожал плечами.

— Из твоего рассказа непонятно. Но как-то это связано с Крепостью и Боргом. Может, через тебя до него хотят добраться? Завтра попробуешь вспомнить еще.

Поникнув, девушка выбралась из-за стола, вяло покопалась в своем рюкзачке, вытащила зубную щетку.

— Где тут туалет? — тусклым голосом спросила она.

— На улице. Тебе туда сейчас нельзя.

— А как же… — Настька покраснела и шмыгнула носом.

— Вон ведро в углу, — показал Лесник. Девушка проследила взглядом за его рукой, распахнула глаза. — Я отвернусь. — Погасив лампу, Лесник наклонился над вещами, стал вытаскивать спальник. За окном небо на востоке светлело.

Обычно лагеря «Свободы» охранялись слабее баз группировки «Долг», но в этот раз Цыган засек пост охраны еще на дальних подступах. Он удивился, увидев двух бойцов в камуфляже, залегших в кроне приземистого дуба с винтовками, — только природная осмотрительность и большой опыт передвижения по Зоне помогли обнаружить их. Тем более что свободовцы поступили грамотно, устроив пост неподалеку от аномалии под названием «воронка». Тихо шипящий конус, над которым вращались листья, трава и мелкие веточки, отвлекал внимание от людей в ветвях.

По широкой дуге Рамир обогнул пост. Почему они вдруг стали так осторожничать — ожидают нападения? Но кто станет атаковать лагерь «Свободы»? Разве что военные — хотя какой им смысл переться сюда с Кордона? Или «Долг»… Ага! Рамир кивнул сам себе, бесшумно пробираясь между деревьев. Точно, у хиппи началась конфронтация с долговцами. Может ли это быть связано с его заданием?

Он миновал еще один пост, гордый собой — никому не засечь Цыгана, если тот не хочет! — и очутился возле ограждения из колючей проволоки, натянутой между деревьями и кольями. За ним Рамир насчитал около десятка военных палаток и три больших пневмомодуля защитного цвета.

В центре лагеря горел костер, там тощий кашевар колдовал над большим котлом. Рядом под навесом двое свободовцев, перекидываясь шутками, кромсали буханки хлеба и вскрывали тушенку. За палатками несколько человек снимали защитные тенты с грузовиков.

Его наконец заметили. Какой-то человек повернулся к гостю, подняв оружие, прозвучал отрывистый приказ, из ближайшей палатки выскочили двое…

— Спокойно, парни! — громко произнес Рамир, приподнимая прикладом провисшую проволоку и ныряя под нее. — Умник сказал, что он здесь. Я — Цыган, Умник меня ждет.