Охотники на вампиров

Дверь в квартиру оказалась открытой – это было её нормальное состояние, – и прямо около неё, в маленькой грязной прихожей, лежал хозяин, облачённый в растянутые треники и некогда белую майку. Создавалось впечатление, что он за кем-то гнался, но не преуспел, потому что тот, за кем он гнался, остановился и выразил своё неудовольствие простыми действиями: физиономия хозяина была разбита до состояния свиной отбивной, а главными пятнами дня на майке-алкоголичке выступали кровавые, под которыми совершенно потерялись остальные, в основном кулинарного происхождения.

Валяйся в прихожей кто-нибудь другой, Шарп, возможно, испугался бы за его здоровье, но Колян не раз доказывал, что пристал к этому свету, будто кусок дерьма к рифлёной подошве, и отодрать его не так-то просто. Поэтому гость спокойно переступил через тело и прошёл на кухню.

Ждать пришлось недолго: как говорили сами Красные Шапки, «когда бухло стынет, колёса быстрее крутятся!». И буквально через пару минут во дворе прорычали мотоциклетные двигатели, и слезшие с железных коней дикари, толкаясь и препираясь, направились к подъезду.

– Да они почти трезвые! – прокомментировал происходящее выглянувший в окно Шарп. – Уровень тупости близок к максимально допустимому.

Шалун-Спящий распорядился так, что простенькие мозги дикарей начинали работать лишь при употреблении алкоголя, практически «зависали» без «смазки», и поэтому беседовать с почти трезвыми парнями о делах было совершенно бесперспективно.

«Придётся их поить…»

Продолжающие ругаться дикари вошли в квартиру – судя по короткому стону Коляна, протопали прямо по нему, – и добрались до кухни.

– Здорово! – Первым в дверях появился Полстакана, обладатель приметного, перебитого и практически потерявшего форму носа. – Шарп, Шарпик, Шарпушка… Сколько зим-мля!

– Ни одной. – Наёмник улыбнулся, но подниматься с табурета не стал. – Привет, Полстакана. Привет, Дно. Как поживаете, чем промышляете?

– Ну… Чем придётся. – Дно расшвырял ногой груду пустых бутылок, явно рассчитывая найти хоть одну недопитую, не нашёл и загрустил. – Уйбуй у нас тупой.

– Урод, – согласился Полстакана и уселся на грязную плиту. – Говорит, что на манёвры надо ехать, в селение Тямша Псковской губернии. А на кой нам какие-то манёвры? Мы и так готовы к бою, только бы баки залить. А на это деньги нужны, а никакие не манёвры.

– Денег не даёт, – подтвердил Дно, проверяя холодильник. – Мы ночью козлам одним рога обломали, заработали, а уйбуй с утра всё забрал. Соврал – в общак. Тупой. Я ему сказал: если так, вообще не буду подчиняться. Пойду один в город и наваляю кому захочу, и денег вытащу. Я кому хочешь наваляю. Я здоровый.

– А уйбуй заявил, что он ему здоровье вместе с кишками выпустит! – засмеялся Полстакана, болтая ногами. – И Дно свалил, чмо. Я бы на твоём месте сразу его порезал и сам стал уйбуем.

– Ты тупой, какой из тебя уйбуй?

– Все уйбуи тупые, чем я хуже?

– Тем, что ты, даже когда не уйбуй, – всё равно тупой.

– Может, повторишь?

– Ты такой тупой, что не понял?

Пока они буравили друг друга взглядами, Шарп извлёк из пакета бутылку дешёвого виски – первую из четырёх закупленных, – открыл и разлил по заранее заготовленным стаканам. Грязным, но для дикарей сойдёт.

– Нам нужно поговорить о делах.

– Да мы завсегда. – Позабыв о назревающей ссоре, Шапки подняли стаканы, синхронно выдохнули и жахнули.

– Говори, – предложил Дно.

– Маловато будет! – строго произнёс Полстакана. – Хотя очень вкусно.

Дно, поразмыслив, согласился с приятелем, облокотился на стол и выразительно уставился на Шарпа. Наёмник, в свою очередь, повертел бутылку, позволяя будущим сотрудникам как следует разглядеть этикетку и насладиться видом плещущегося содержимого, после чего принялся объяснять ситуацию:

– Вы мне должны, помните?

– Денег? – Красные Шапки переглянулись. – Не, не помним.

– Если бы вы были мне должны денег, я бы и не надеялся на вашу память. – Шарп аккуратно налил дикарям ещё по чуть-чуть. – Вы мне должны за то, что я вас не сдал чудам после того, как вы в новый «Лексус» Бомбарды въехали.

В ответ послышалось сосредоточенное бульканье.

– Помните, как он орал тогда?

– Не помню, – пробулькал Дно. – У меня уши заложило.

– От страха небось, – добавил Полстакана. – Потому что это ты за рулём был.

– Врёшь! Ты!

– Ты!

– Ты!

Последовал первый, разведывательный, толчок в грудь.

– Вы сюда драться приехали?

Дикари переглянулись, пожали плечами, словно говоря: «А чё, может быть», и вновь протянули к Шарпу опустевшие стаканы.

– Только ты нас тогда не совсем выручил, – заметил Дно. – Мы всё равно деньги Бамбарде собирали.

– Не вы, а вся ваша семейка, – уточнил Шарп. – А вот что бы с вами великий фюрер сделал, узнай он, что «Лексус» из-за вас пришлось восстанавливать…

– Ладно, ладно – убедил: ты нас… прикрыл.

– По-пацански, в натуре.

– Сейчас чего надо?

– Только помни, что за бесплатно мы не будем.

Наёмник вздохнул и продолжил:

– Итак, вы – мои должники. А я, вместо того, чтобы с вас что-то требовать, ещё и угощаю. Так?

– Так, – кивнули Красные Шапки и запрокинули головы, вливая в себя виски. – Ты хороший чел, Шарп! Удивительный.

– Точно, – согласился наёмник. – Настолько хороший и удивительный, что, зная о трудных временах и вашем тупом уйбуе, нашёл вам подработку.

– Мы не работаем, – тут же среагировал Дно.

– Мы – воины, – отрезал Полстакана.

– Крутые воины.

– Отчаянный спецназ, мля.

– Необузданные.

– Неудержимые!

Награждать себя эпитетами дикари могли сколь угодно долго, поэтому Шарп прервал разглагольствования необходимым пояснением:

– Работать не придётся. Я ведь вас знаю, даже предлагать бы не стал.

– Сам сказал: «подработка».

– Это оборот речи.

– Оборачивай речь понятнее, а то у меня от нервов чуть колики не сделались.