Охотники за динозаврами (сборник)

Дорога плавными петлями огибала темные скалистые гряды, между которыми лежали поросшие вереском низины. Ярко светило солнце, и снег, выпавший за три дня непогоды, уже почти всюду успел растаять. Полосы его белели лишь кое-где в затененных углублениях скал. Ехали около часа. Рем молча глядел на голые каменистые увалы, пустынные и суровые даже в ярких лучах полуденного солнца. Ив думал о последнем разговоре с Главной Базой. Что-то они от него скрывают. И Риш и Вилен… Но почему? Может быть, он в чем-то ошибся? Но когда и в чем? Квадраты океанического дна, которые они обследовали с Ирмой в последние годы, не содержали особых сюрпризов. Останки давно затонувших судов эпохи пара, глубоко ушедший в ил корпус старинного парусники, обломки примитивного пассажирского самолета середины прошлого века… Все было осмотрено, запечатлено на голограммах, точно нанесено на карту дна. Никакого практического или научного интереса эти останки не представляли, поэтому их оставили на своих местах. Отчеты о работах и карты Ив сдал в хранилище первичной документации КОВОСа. Про пустить что-нибудь существенное на обследованной площади он решительно не мог. Вот разве только тот неразгруженный авианосец. Но и он был позднее обезврежен. Возможно, что-то затаилось по соседству, где были лишь предварительные рекогносцировки и где работали стажеры? В конце концов, океаническое дно все еще остается великим неведомым. Там тысячи загадок, там скрыты следы многих былых преступлений. Затопление смертоносных грузов, ядовитых отходов производства, практиковавшееся в прошлом веке, тоже являлось преступлением. Его последствия создали yгрозу для всего человечества, даже для неродившихся поколений… В первые десятилетия деятельности КОВОСа свалки бетонных контейнеров с радиоактивными отходами, стойкими ядами, сжиженными ядовитыми газами были врагом номер один. Они обычно располагались на больших глубинах, их местонахождение не всегда было точно известно, а поиск и уничтожение этих чудовищных «посылок» прошлого отнимал много времени и сил и почти всегда граничил с риском. Большая часть таких свалок была ликвидирована еще в первую половину века, однако не исключено, что кое-где они могли и сохраниться. Сейчас они стали еще более опасными, ибо бетонные контейнеры давно отслужили свой век, деформированы громадным давлением воды, разрушены заключенными в ней солями. И если что-либо подобное притаилось на дне возле острова Гуам…

Ив стиснул зубы и попытался сосредоточить все внимание на дороге, которая теперь петляла среди красноватых и черно-фиолетовых скал И опять, уже в который раз за эти дни, в памяти ожила Ирма, почти осязаемо близкая. Ее тонкий профиль, маленькое ухо, завитки золотистых колос, крошечная темная родинка на шее… Как часто во время их поездок, на мгновение повернувшись к ней, он видел ее профиль. Ее глаза обычно бывали устремлены вперед, но, почувствовав его мимолетный взгляд, она улыбалась в ответ. Ирма, Ирма, где ты теперь? Неужели вычеркнула из памяти все минувшее? Моя Ирма… Если бы свершилось чудо и ты оказалась сейчас рядом!.. Ив не удержался и скосил глаза на своего спутника. Рем сидел неподвижно, сосредоточенный и суровый. Продолжая глядеть вперед на бегущую навстречу вездехода дорогу, он вдруг сказал:

— Мы живем в век разума, справедливости, торжества науки, стараемся воспитывать прекрасные качества в людях, хотим сделать человеческие отношения гармоничными, а жизнь долгой и счастливой. Но любовь, как и триста лет назад, прекрасна и горька, разлука — обидна и напрасна, гибель — жестока и бессмысленна… И так будет, пока существует разум.

Ив весь напрягся. «Что это — случайное совпадение или он действительно читает мысли? Что за странный человек… Что он еще прочитал во мне?» — и Ив взглянул на своего спутника, теперь с сомнением и тревогой.

Рем медленно повернул к нему голову:

— Простите, кажется, вы спросили что-то? Я не расслышал…

— Я… Да… Спросил: почему… Почему так получается?

Рем снял очки. В его светлых глазах мелькнуло что-то похожее на усмешку.

— Почему?.. Да потому, что внутренний мир каждого из нас — бесконечность, подобная бесконечности Большого космоса. Что знаем мы — люди двадцать первого века — о Большом Космосе? Каждое открытие ставит нас перед новыми загадками. Таков же и Малый космос, заключенный в каждом из нас…

Потом они долго ехали молча. Ив старался ни о чем не думать. В голове проносились обрывки мыслей. Это было похоже на осенний листопад. Листья кружились, падали, и он шагал по ним, как в ту ночь последнего объяснения с Ирмой… Наконец, преодолев небольшой подъем, вездеход выбрался на узкое базальтовое плато, и тотчас справа и слева за темными зубцами застывшей лавы открылась яркая синева фьордов. Далеко на западе, за синей каймой фьорда Суэйнс, поднимался широкий усеченный конус горы Росса — самой высокой вершины архипелага, почти до подножия покрытой льдами и снегом. Среди покрова снегов темнела чаша огромного кратера.

— Нам повезло! — заметил Ив, притормаживая вездеход. — Росс почти никогда не открывает вершины.

— А вы бывали вблизи его кратера? — поинтересовался Рем, вылезая из машины.

— Да… В кратере лед. Я не заметил никаких признаков вулканической активности.

— Как и на остальных вулканах этого архипелага.

Отойдя в сторону, Рем сделал несколько глубоких вдохов, потом закрыл глаза и замер без движения.

Ив подождал, пока он закончит упражнение.

— Горячие источники есть у подножия Центрального плато. Недалеко от геотермической станции…

— Это я знаю, — сказал Рем. — Извините, что отключился так внезапно. Сами вы не занимаетесь индийской гимнастикой?

Ив отрицательно покачал головой.

— Только в школе. Потом не хватило терпения.

— А я — всю жизнь. Йога не отнимает много времени, но позволяет постоянно сохранять гибкость мышц и ясность мысли. Есть упражнения, позволяющие снять любую усталость.

Ив подумал, что, может быть, через десятилетия он обратится к этой системе, а пока… Вслух он только сказал:

— Я предпочитаю плавание.

— Тоже неплохо, — согласился Рем, забираясь в вездеход. — Но индийский комплекс надежнее. Особенно высшие циклы.

— А какими циклами овладели вы?

Рем помедлил с ответом.

— Мне удалось подняться довольно высоко по ступенькам этой системы…

— Третий цикл? А может быть, даже четвертый?

Рем чуть заметно улыбнулся:

— Прибавьте еще.

— Неужели пятый? Но тогда вы…

— Мне удалось пройти все ступени. У меня высшая ступень приобщения к таинствам йоги.

Ив не смог скрыть изумления:

— Высшая… Признаться, не думал, что ее можно достигнуть за одну человеческую жизнь в нашу эпоху.

— Именно в нашу эпоху это и стало возможным.

— Вы, вероятно, единственный на Земле.

— Нет. Но нас немного.

— Еще бы… Как же все-таки вам удалось?

— Это нетрудно, если заниматься систематически и целеустремленно. Когда-нибудь расскажу вам подробнее и, может быть, смогу вернуть вас к этой системе. Кстати, она очень помогла мне в марсианской экспедиции.

Ив все еще не мог успокоиться:

— Высшая ступень йоги! Значит, для вас нет ничего невозможного. Вы, вероятно, можете и… мысли читать, не так ли?

Рем внимательно взглянул на него.

— Иногда, — сказал он без улыбки, — однако стараюсь не делать этого.

— Теперь мне понятно…

— Что понятно? — поднял брови Рем.

— Ваше отношение к людям. К большинству людей.

— Нет, — сказал он очень серьезно, — не в этом дело… Но не пора ли ехать? Далеко еще?

— Не очень. Поселок за дальним зубчатым мысом.

— Мне приходилось бывать во многих вулканических областях, — заметил Рем, когда красный вездеход снова покатился по плато, — но таких мрачных мест не припоминаю. И это в ясный, солнечный день… Воображаю, что творится здесь во время ураганов, прилетающих из Антарктики!

— Весь полуостров Джеффр таков, — кивнул Ив. — Два цвета — черный и красный. Самое суровое место архипелага. Со стороны океана сплошь высокие скалистые обрывы, как вот эти — под нами. Совсем нет растительности, только черные потоки застывшей лавы да слои красного шлака. Единственный доступ с моря — крошечная бухта Антарктики. И в ней поселок.