Охотники за головами (Headhunters)

Манго устал, но ему хотелось растянуть время, проведенное дома. Вода начала остывать, и он снова включил горячую. Латунные ручки на кранах отблескивали под притушенным светом. Погода становилась все мерзостнее. Со стороны Северного Лондона послышались раскаты грома. Он думал об этих деклассированных элементах, что кучкуются в дверных пролетах, о притесненных и обиженных, зажатых слева, справа и посередине, которые вынуждены торговать сексом. Манго был реалистом. Он знал, что он прав. Никто осознанно не выбирает профессию проститутки. Внезапно ему в голову пришла мысль, что он и сам – шлюха, лишенный корней, но обо всем этом он не хотел сейчас думать. Его жизнь была доказательством того, что бесклассовое общество возможно. Или, по меньшей мере, он был одним из первых, кто смог выйти за рамки своего класса. Манго не хотел об этом думать. Это было бы уже чересчур. Колонны цифр, стучащие в барабаны, свиньи на вертелах, женщины, стоящие на углах улиц, школьницы в его машине, Балти по телефону и Картер со своей работой. Его старые приятели. Что бы они о нем ни думали, они хорошие парни. По крайней мере, когда все заходит слишком далеко, когда на него начинает давить его положение, он на один вечер возвращается домой, в детство, в старые добрые времена. Туда, где не надо притворяться. Впрочем, он не слишком поддавался всему этому давлению. Да насрать. Какой смысл переживать обо всем этом, этак ты кончишь в психиатрической клинике, где врачи будут лечить тебя электрошоком, или сопьешься, как твоя мамашка, или будешь втыкать себе в руки иглу в Финсбери Парке.

Манго сидел в своем кресле для отдыха, правая рука покоилась на удобном регулируемом подлокотнике, он опустил спинку, чтобы вытянуться во весь рост. Это кресло создали суперпрофессионалы, оно подстраивалось под форму человеческого тела и стоило уплаченной тысячи фунтов. Он начал щелкать пультом, переключая каналы, на экране Nokia 7296 вспыхивали четкие изображения, из колонок Rock Solid, которые профессионально развели по разным углам комнаты, шел звук. Манго кайфовал, сидя в собственном домашнем кинотеатре, он щелкал пультом по спутниковым и мировым каналам, не находя ничего подходящего, что могло бы его заинтересовать. Ведущие моднявых шоу обсуждают мириады форм сиюминутной сексуальности, голливудский блокбастер, разгул плоти и запекшейся крови безликого серийного убийцы без излишнего психологизма, за спиной человека-бритвы – ужасающего вида расчлененка, а в это время канал с мягким порно, на который подписан Манго, хрюкает, стонет, демонстрирует надоевшую последовательность: поза миссионера – раком – женщина сверху, и видно только голые груди и трясущиеся ягодицы. Ради прикола он поставил звук на максимум, пусть порадуется эта парочка, что живет этажом выше, благопристойные надменные яппи. Комната наполиилась страстными стонами неподдельной оргии, женский экстаз завибрировал по книжным полкам – в прошлом году их поставили на заказ – сотрясая книги, которых он никогда не читал. Манго подождал пару минут, затем приглушил звук. Выключил телевизор и подошел к полкам, на которых разрозненно валялись записи, что рекомендовал ему Уилл.

Манго в свое время отчаянно пытался приобщиться к классике. В его коллекцию The Best Of входили Бетховен, Моцарт, Бах, все европейские композиторы, о которых он когда-либо где-либо слышал. Вроде бы такая музыка должна поднимать настроение, такую музыку, наверное, будет слушать эта выдуманная блондинка-нимфоманка из WorldView, раскладывая кокаин на елдаке какого-нибудь мультинационального директора, душа иоет и стонет. Манго переключал с одной композиции на другую. Вся эта классика казалась ему помпезной и скучной, в ней не было ничего, кроме скуки, он понимал, что эта музыка олицетворяла собой всю историю Европы и культурные ценности правящей элиты, но одного такого понимания было недостаточно для того, чтобы эта музыка вдруг стала слушабельной. У Манго была самая лучшая стереосистема, лучшая из того, что можно купить за деньги, и она стояла без дела. Может, дело в том, что эту музыку надо слушать в правильный момент и правильном настроении. Наверное, стоит попробовать врубиться в нее, будучи слегка под кокаином, или же включить Вагнера после десяти бутылок элитного немецкого пива. Он хотел бы понять что-нибудь в этом Бетховене и всех остальных парнях, но этого не происходило. Манго был невежда. Он заставит себя это слушать и в один прекрасный день, наконец, врубится. Только не сегодня. Сегодня он займется другими делами.

По радио повторяли сводку новостей, нервная, бездыханная, продажная манера подачи, все это скорее ради того, чтобы заполнить эфир перманентной болтовней, нежели действительно ценными сообщениями. Он прослушивал звуки рагги, пиратские станции драм-энд-бас, немецкие и французские радиопрограммы, англо-индийская бхангра, ситары цедятся сквозь таблы, а те, по-видимому, упрятаны прямо в микрофон. Часы на каминной полке показывали час ночи. Нужно идти спать. Хватит этих смятенных раздумий. Утро наступит очень скоро. Он выключил все приборы, подошел к окну и выглянул на улицу. Забыл про свою запеканку. Он не был голоден. Дождь слегка перестал, затем полил с удвоенной силой. Манго плотно задернул занавески и отправился к холодильнику за снотворным, которое прописал ему доктор.

Мяч в игре

Гарри и Балти прибыли в паб первыми, владелец заведения Лен нацедил им две пинты «Гиннеса» – промыть кишки, выставил кружки на прилавок, такое вот начало долгого дня. Это был третий раунд Кубка FA, и у Челси домашний матч с. Портсмутом. Вчера вечером тут было людно, несколько кружек лагсра под конец недели; Балти понимал, что теперь ему придется считать каждый пенни, раз он стал безработным. Будет жить на пособие, на следующей неделе предстоит собеседование, Балти был готов ко всем этим несчастьям. Хуйня это все. Помпи привезут за собой в Лондон моб, так всегда бывает, и Томми Джонсон с дружками уже успел отметиться вчерашним вечером, они, заведенные и взбудораженные, готовы были гнать Помпи аж до Чаринг Кросс или даже до Элефант.

Портсмут всегда казался лакомым кусочком, из подобной встречи не грех сделать шоу, Команда 657 в этих фирменных шмотках, как будто ты снова попал в восьмидесятые, все очень хорошо помнят это времечко. Балти засмеялся, снова представив себе того парня в розовом спортивном костюме, этот парень перешел все границы со своим дурацким костюмом, встал и поссал прямо во время матча на Бридж. В юности и у них случались драки, но теперь они повзрослели, стали мудрее и были счастливы оставить на долю Джонсона и его приятелей право размахивать кулаками. Теперь все по-другому, фанатские игры ушли в глубокое подполье, футбол перестал быть массовым, хотя на обычных заурядных матчах можно встретить кучу старых знакомых рыл, готовых помахаться. Но это все – прошлое. Времена изменились. Балти сделал большой глоток из своей кружки, и ее содержимое отправилось в желудок, а затем – в кровь, неминуемая пинта – первое дело субботним утром. Даже Гарри с незапамятных времен выпивал эту пинту «Гиннесса». Он же не фашист.

– Какие-то ирландцы тебя вчера тут искали, – сказал Лен, пробив чек и забрав десятку Балти. – Пятеро. Огромные такие ублюдки. Они спрашивали тебя по имени. Я сказал, что две недели тебя не видел. Они сделали заказ, проторчали тут полчаса, потом ушли. Тот, который задавал всякие вопросы, имел такой вид, как будто получил пизды. Все рыло разбито, пиздец просто. Похвалил даже наше темное пиво. Сказал, что они еще вернутся. Искали приключений паевою жопу. Скажу тебе точно: они тебя ждали не для того, чтобы угостить пивом.

– Что они еще сказали? – спросил Балти – он знал, что МакДональд не из того сорта парней, которые, получив пинок по яйцам, посмеются и забудут про инцидент, отнесутся к нему как к полезному жизненному опыту. Хотелось бы надеяться, что все обойдется. МакДональд не настучит на него, но, честно говоря, возмездие было неминуемо. Балти сам заварил эту кашу, такие истории обычно плохо кончаются.

– Ничего, – сказал Лен. – Лично мне – ничего. Их, похоже, больше интересовала входная дверь. Те, кто приходил и уходил, – они старались запомнить в лицо всех посетителей. Не особо, как мне показалось, вменяемые ребята.

– Так они и есть невменяемые. Спасибо. Как выглядели остальные?

– Под сорок. Огромные мужики. Они не раздевались, но я не думаю, чтобы они ходили с оружием. У одного – какая-то татуировка Ольстера. Я это заметил. И еще один все курил самокрутки. По запаху вроде нормальный табак, но я не собирался с ними из-за этого ругаться. Ты разминулся с ними в пятнадцать минут. Похоже, что оно и к лучшему. Ну что, я смотрю, ты пригрузился?

– Не с чего тут грузиться, – сказал Балти. – Хотя жаль, что мы с ними разминулись. Мы ходили в «Хайд», потом засели в «Блюз». Ты бы видел, какую мы там встретили тетку. Картер только вошел – и тут же снял ее, ага? Не знаю, с чего он все время такой озабоченный. Какая-то вонючая черная телка. В общем, хорошенькая, если я все правильно помню, но я нажрался в такую жопу, что не удивлюсь, если она окажется просто загорелой свиньей.

Они уселись за свой обычный столик у большого окна, выходящего на улицу, из которого можно было наблюдать за внешним миром. Похмельные родители ведут своих буйных детей в магазины и из магазинов, женщины среднего возраста выстроились в очередь перед бакалейщиком, подростки играют в автоматы, из автоматов сочится рев ракет и жужжание лазеров, и эти звуки перекрывают шум автомобилей. У стены на автобусной остановке сидели двое алкашей, выкрикивали какую-то тарабарщину, прихлебывали «Тен-нантс», и никто из прохожих не обращал на них внимания, обычное зрелище. Напротив был бар, из которого разрешалось выносить спиртные напитки на улицу, в окне дыра, замотанная пока что бинтами, владелец сметал к стене разбитые стекла. На этот бар пару недель назад сделали налет, пытались выкрасть бутылки, оящие на полках. Дела у паба шли так себе, его владелец серьезно думал о том, чтобы продать заведение и уехать из Лондона. Балти созерцал знакомую сцену, хотел бы он сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте. Через минуту-другую придет Картер, и Уилл сказал, что заглянет попозже, а потом встретил своих дружков из Брентфорда, и те поволокли его с собой в Суиндон. Третий раунд Кубка FA – красный день футбольного календаря. Может, объявится даже Манго -вчера он так и не показался.

– Ну и что тогда здесь было нужно этому МакДональду? – спросил Гарри, оглядываясь на стойку бара, уверенный, что их не слышит владелец заведения, которому, конечно, было бы любопытно узнать предысторию, но он был занят, обслуживая только что прибывших трех шумных пенсионеров – те тут же повелись на специальное предложение паба – пинта по фунту.

– Честно говоря, я не слишком плотно общался с ним вне работы. Думаю, что парень способен за себя постоять. Вы не думайте, что я на эту тему пригрузился. Если он хочет помахаться, это его дело. Придется разобраться с ним еще раз.