Охотники за мифами

Ему казалось, что когти кирата уже раздирают его плоть.

Впереди, за маленьким простеньким домиком с высокими окнами — видимо, школой, — открылась игровая площадка. На ней торчали в рядок горка, веревочные качели с деревянным сиденьем, три доски, перекинутые через бревна.

И там же стояли еще два кирата. Ветер ерошил их шерсть. Один из них, повыше и более гибкий, чем остальные, был черно-белого цвета. Оливер огляделся в поисках хоть какой-нибудь лазейки. Слева огороды, за ними — пустошь. Справа — коттеджи и Дорога Перемирия, на которой он окажется как на ладони. Но опаснее, чем сейчас, все равно уже не будет, поэтому он свернул к пустоши, еще острее ощущая свою уязвимость.

В мозгу мелькали образы, которые он тысячу раз видел по телевизору: большие хищные кошки в джунглях набрасываются на добычу и разрывают на части, волочат окровавленные внутренности по высокой траве…

Крик бился глубоко в горле, но не мог вырваться наружу. Ноги болели, грудь разрывалась, сердце готово было выскочить наружу. Пальцы, сжимавшие ружье, побелели от ужаса.

Кирата почти догнали его.

Дикий рев разрывал ночную тишину прямо над головой.

Над головой?..

Оливер споткнулся, остановился, посмотрел вверх. Кирата сидел на крыше коттеджа. Тигрочеловек приготовился к прыжку. Оливер вскинул ружье, приложил приклад к плечу, присел и нажал на курок.

Выстрел пробил дыру в тигриной груди, из раны хлынула кровь, забрызгав Оливера. Медная вонь заполнила ноздри. Руки дрожали, но Оливер ни на секунду не ослабил хватки. С его губ слетало невнятное бормотание — то брань, то молитвы.

Путь к Дороге Перемирия был открыт, но Оливер знал, что там его поджидает еще больше тигролюдей, и, вероятно, другие тоже на подходе. Первые преследователи уже почти настигли его. Бежать было некуда. Оказавшись в ловушке между двумя коттеджами, он повернулся и вскинул ружье, страшно сожалея, что у него нет оружия получше, и мечтая о том, чтобы чудовища оставили ему время перезарядить магазин.

Он был окружен. Оставалось пять патронов. А потом он умрет. И то если кирата дадут ему возможность сделать эти пять выстрелов.

Петляя, он помчался к Дороге Перемирия, резко поворачивая то вправо, то влево. Он знал, что выбора не осталось. Двое кирата, выследившие его первыми, выскочили из-за угла дома слева. Оливер присел, чтобы выстрелить, и сам удивился, каким спокойным было его дыхание, когда он нажал на курок. Ружье дернулось в руках, выстрел эхом разнесся среди коттеджей. Бежавшего впереди кирата задело в плечо. Полетели ошметки шкуры, костей, брызнула кровь; зверь взвыл от боли, чуть ли не заглушив грохот выстрела.

«Еще трое».

Но второй кирата был быстрее, чем первый. Он несся прямо на Оливера на всех четырех лапах, низко припадая к земле, из-под когтей летели клочья дерна. Двое других огибали дом справа, но пока ему было не до них. Низкое рычание, похожее на звук автомобильного мотора, вырвалось из горла тигрочеловека. Он был уже в двух шагах от беглеца.

Оливер прицелился, но не рассчитал. Монстр оказался слишком быстр. Поняв это, Оливер содрогнулся. Он вдавил курок, и туча пыли взметнулась всего в одном футе правее кирата.

Стрелять еще было поздно. Оливер поднял ружье перед собой, словно мог им как-то защититься. Ударить, как битой, или всадить между челюстей. Это подарило бы ему всего несколько секунд, но в этот момент оказалось, что ему страстно хочется продлить жизнь хотя бы на эти секунды.

— Прости, — тихо прошептал он, сам не зная, у кого просит прощения. Возможно, у Джулианны. Может, у родных. Или у самого себя…

Кирата прыгнул, разверзнув пасть и разрывая когтями воздух. Оливер вскинул ружье, готовясь отразить удар…

И тут на кирата сбоку напала лисица, появившись словно из ниоткуда, — такая маленькая и незаметная по сравнению с внушительной, паровозной мощью тигрочеловека. Но Кицунэ была ловкой и быстрой. Прыжок — и ее челюсти сомкнулись на горле противника. Мгновение казалось бесконечным. Оливер видел, как Кицунэ извивается в воздухе, упирается лапами в голову чудовища, рвет его горло зубами. И вдруг из горла кирата фонтаном хлынула кровь. Оба зверя свалились на землю. Кицунэ перекатилась и в ту же секунду вскочила на лапы, приготовившись к бою. Медно-рыжий мех сверкал в лунном свете.

Кирата пытался встать на две ноги. Алчные желтые глаза хищника тускло светились в темноте. Клочки шерсти и кожи свисали с горла, кровь из раны хлестала, как вода из водосточной трубы во время ливня. Зашатавшись, кирата рухнул на землю.

Оливер глядел на Кицунэ. У него перехватило дыхание. Лиса коротко рявкнула, не глядя на него. Обернувшись, он увидел еще двоих, в том числе белого тигра. Они мчались справа.

Оливер вскинул ружье, выстрелил и попал в ногу оранжево-черного кирата. Разлетелись клочья шерсти и осколки раздробленной кости. Рыжий тигр упал, но белый приближался. У Оливера оставался один патрон, и он знал, что от этого выстрела зависит все.

Но в этот миг на тигра налетел ураганный ветер, снежный вихрь, возникший прямо в узком пространстве между двумя домами. От удивления, а может, и от страха кирата зарычал — ветер отбросил его назад. Тигр упал на четыре лапы, стряхнул с глаз снег и, сопротивляясь урагану, снова ринулся на Оливера с Кицунэ.

Зимний человек возник рядом с ним, приняв свою человеческую форму. Снежный ураган тут же стих. Фрост протянул левую руку и схватил зверя за шкирку. Кирата зарычал и повернулся, выпуская когти, чтобы напасть… И тогда Фрост всадил удлинившиеся пальцы-кинжалы правой руки в глаза зверя, пронзив ему мозг.

Мертвый кирата упал на запорошенную снегом землю.

Ураган стих, лишь обычный ночной ветерок шелестел в ветвях деревьев.

Оливер хотел было что-то крикнуть, но Кицунэ — уже не лиса, а женщина — встала рядом и зажала ему рот маленькой ладонью. Другой рукой она подталкивала его вперед. Оливер замешкался, пытаясь получше перехватить ружье, но оно выпало из рук. Он собирался наклониться и поднять оружие, но Кицунэ не дала ему сделать это.

— Беги! — обжег ухо горячий шепот. — Здесь Марра!

Зимний человек уже бежал впереди, показывая дорогу. Они помчались втроем. Покинув поле битвы между двумя коттеджами, Оливер обернулся на Дорогу Перемирия и увидел нескольких кирата, которые устремились им вслед. Но тут позади тигролюдей раздался странный утробный зов. Кирата остановились и обернулись на голос, оставив погоню по команде вновь прибывшего.

Тот, кто окликнул их, был выше человека: семи или восьми футов ростом. Из человеческого тела росла голова барана, увенчанная тяжелыми рогами — чернее, чем сама ночь.