Охотники за тенью
Шрифт:
– Правильно, - поддержал друга Леха Коньков, - и не слышали и не видели. А это значит, его здесь нет!
– Увидел, как тут реальные парни работают и все, испарился!
– сказал Шмеля, - я прав, а?
– Сейчас проверим, - ответил Олег, и достал из сумки новые электрические лампочки.
Потом Олег встал на стол, и вкрутил их в люстру взамен старых. Ринат подошел и пощелкал выключателем. Свет так и не зажегся.
– Люстра не рабочая, наверное, - уже без прежнего энтузиазма заявил Ринат.
Олег прошел в прихожую, достал из раздвижного шкафа стремянку, встал на нее и заменил лампочки и у этого светильника.
– Мне дядя в деревне рассказывал, - прервал молчание Ринат, - что нужно искать иголку в стоге сена. Ась?
– обратился он к Лехе.
– А кто громче всех орал, - ответил ему Леха, - что вот ключи от квартиры, где деньги лежат! Кто обещал, что вы меня будете еще благодарить за это? Спасибо, Шмеля, благодарю.
Последние слова Леха произнес с театральным реверансом. Ринат обиделся на незаслуженные, как он считал, обвинения, и крикнул.
– Да долбанный экибастус, здесь есть еще кто-нибудь кроме нас!
Вдруг лампочка на кухне зажглась и потухла.
– И ты нас видишь?
Испуганно спросил Леха. Лампочка снова зажглась и потухла.
– А мы тебя можем увидеть?
Спросил Олег. Лампочка зажглась и потухла дважды.
– Да он с нами разговаривает, одна вспышка - да, две вспышки - нет.
Немного агрессивно сказал Ринат.
– Ты можешь по-добру, по-здорову, свалить из этой квартиры? К соседям, хотя бы. На месяц перебраться?
– спросил Ринат, - а через, месяц мы соседям поможем от тебя избавиться. Прикинь, какой же бизнес можно замутить...
Полтергейст дважды зажег лампочку, что означало - обломись со своим бизнесом. Далее вопрос задал Олег.
– А как ты сюда попал?
Полтергейст снова ответил отрицательно. После чего лампочка на кухне снова зажглась. Было такое ощущение, что задумались не только ребята, но и сам полтергейст. И тут снова завелся Ринат, по всей видимости, неудача с металлоискателем и новым бизнес-планом несколько подточила его нервную систему.
– Мне плевать, слышишь ты, как там тебя, мне плевать, что ты не знаешь, как сюда попал, и что не можешь отсюда куда-нибудь свалить, я сейчас заставлю тебя вылететь отсюда пробкой. Слышишь, я тебя не боюсь, ну что ты можешь мне сделать...
На этих словах лампочка на кухне взорвалась и осыпала осколками Рината, при этом враз потухли все пять свечей.
– А-а-а сука, я палец порезал!
Снова уже в темноте заорал Ринат. Олег нащупал фонарик и включил его, когда в его луч попал Леха, Олега передернуло. Глаза у Лехи закатились его била сильнейшая дрожь. И Леха еле-еле прохрипел.
– Я хочу домой. Я хочу домой.
Олег вдруг мельком глянул в темное окно и увидел в нем лицо маленькой девочки, той самой, которая гуляла с котенком, она крикнула, и Олег оглох. Больше того, что было дальше, он не помнил. Очнулся Олег уже на лавочке возле подъезда, этого проклятого дома. Ринат стоял рядом, он что-то сказал, корчась от боли и прижимая руку к телу.
– Что ты сказал?
Обратился к Ринату Олег.
– Я говорю, что рука болит, как будто на нее наступил слон. Подумать только, ведь
всего лишь палец порезал.– А что с Лехой?
Ринат оглянулся на Алексея, тот лежал на земле в позе эмбриона. Ринат подошел и потолкал Леху.
– Не-не-не я еще посплю.
Пробубнил Алексей. Ринат потряс его еще сильнее.
– Эй, Конек подъем нас ждут великие дела!
Алексей встал пошатываясь.
– Что было то, я что, случайно задремал?
Друзья с непониманием посмотрели друг на друга.
Домой Олег Твердов вернулся лишь под утро, тем не менее, заснуть ему никак не удавалось. Он выпил таблеточку снотворного и провалился в сон. Ему снилась та маленькая девочка, ее отругала мама, девочка стояла и плакала, прижимая к себе черно-белого котенка. Потом вместе с девочкой заплакал дождь, и все дети со двора разбежались по домам, а она осталась одна.
– Почему ты не идешь домой?
Спросил ее Олег.
– Пока мама не извиниться я домой не пойду.
– Пойдем со мной, я сам поговорю с твоей мамой.
– Нет, я домой не хочу! Я домой не хочу! Я домой не хочу!
И тут за спиной Олега запели.
– Я не хочу домой, я не хочу домой...
Олег повернулся и увидел Леху, который бьет в бубен, поет и пританцовывает вокруг Рината. Ринат же сидел в позе лотоса и раскачивался. Ритм ударов в бубен стал ускоряться. А Лехина напевка стала трансформироваться из слов, я не хочу домой, в домой домовой.
– Домой домовой, домой домовой...
Тут голова Олега закружилась, и он стремительно встретился с землей. Наступила темнота. А потом Олега кто-то погладил по голове.
– Олежка, пора вставать, ты меня просил разбудить, так вставай.
Олег открыл глаза и увидел, как бабушка раскладывает его одежду, которую он бросил перед сном как попало на стул.
– Олежа, пора вставать, - повторила она.
– Е-мое, какая чушь сниться. Нервы стали совсем никакие. Так и в дурку угодить несложно.
Сказал Олег себе. Он встал с кровати и включил свой старенький компьютер, отыскал "Охотников за привидениями" в сети, и сел завтракать.
– Стоп. Ну-ка, назад, психокинетическая энергия? Любопытно. Значит, суммируем, психи, дурка и приведения, или наоборот сначала привидения, потом психи и дурка. Или психи и привидения, а это идея.
Олег резко вскочил из-за компьютера.
– Да, где же этот чертов телефон. Черт. Черт!
Он стал перетряхивать все свои вещи. Пока на пол не выпала маленькая визитная карточка.
Толстяка, который накануне пообещал похоронить Олега и Рината, звали Джека. Конечно, настоящее имя его было Евгений, но так как он был тучного телосложения и как следствие много потел, за глаза его называли Джек пот, а в глаза, просто, Джека. И свою месть откладывать в долгий ящик он не собирался. Сейчас он стоял перед тяжелой дубовой дверью в кабинет к человеку, который мог бы помочь осуществить эту месть. Джека робко постучал, дождался ленивого "да", и вошел. В кабинете за длинным столом сидел молодой человек, примерно лет двадцати. Одет он был в джинсы, и джинсовую рубашку, на носу были очки. Он что-то печатал на ноутбуке, и иногда немного криво улыбался. Могло создаться такое ощущение, что гайдаевский студент Шурик составляет зловещий план по завоеванию Мира. На Джеку очкарик даже не посмотрел. Джека нерешительно подошел, прокашлялся и сказал.