Охватить всё книга-2

– Чувствовала, даже знала и ждала. И вот когда ждать я перестала, появился ты, но почему так поздно?.. и где ты был так долго, - посмотрела с укоризной на него, - ты спас меня, подняв на свой челнок, чтобы выбросить обратно в море?

– А ты вытащила из воронки, чтобы я прикрыл тебя собою?

Василиса замерла.

– Откуда сон мой знаешь?

– Это и мой сон тоже.

Василиса вспомнила свой сон опять, вернее, окончание. В том сне воин, действительно, прикрыл её собой, и она ещё долго воевала, вытаскивала из-под огня солдат и офицеров, спасла десятки раненых бойцов. Когда вытаскивала раненых, казалось каждый раз, что это она его спасает, для которого она останется всегда единственно любимой и самой лучшей. Для него она – это и первый поцелую и первая любовь, и первое признание и жертва не во имя санитарки, а во имя девушки любимой.

Он спас любимую свою и убил ту санитарку, ведь санитарка потеряла страх, бояться смерти перестала, однажды пуля и её настигла и видела она. как на полянке дивной оказалась, вспоминая – куда же он тогда ушёл…

Всё переплелось с момента встречи с Елисеем – грёзы, сны и явь, он заполнял её всё больше, порою хаотически или пока!.. Всё сначала, они купались в душах друг у друга, и вновь вспомнила она, что он женат и дети у него.

– Иди, Елисей, домой и больше никогда не приходи – опять просила Василиса, не в силах справиться сама, чтобы принять решение.

И Елисей опять не понимал… то нежность, страсть, то отчуждение?..

– Мне надо умереть?.. – спросил её.

– Зачем?

– Под поезд или под машину, как Анна Каренина, или в омут с головой, как Катерина у классиков известных, - не слушая, вслух думал Елисей.

Василиса с ужасом смотрела на него.

– Нет, пусть…

Всё рушится, куда. Зачем?.. не знаю.

Всё создаётся вновь и вновь!..

Когда же, наконец, я всё узнаю

И главное – Любовь, Любовь, Любовь! – тихо произнёс в сознании родившиеся строки и ушёл…

Он больше не придёт!.. – сидела Василиса в полураздетом виде, страдая и радуясь одновременно.

Глава – 7

Всё рушится!.. куда. Зачем?.. не знаю.

Всё создаётся вновь и вновь.

Когда же, наконец, я всё узнаю,

А главное – Любовь, Любовь, Любовь!

Любил я в детстве, юности и позже,

Но всё не так, не то, ни тех.

Наверное, я всё-таки любил, но всё же

Во имя радостных, но маленьких утех.

Как здорово вот так общаться с Василисой, всё понимать и даже то, что непонятно. Как же можно от этого уйти?.. где силы взять?.. ведь мы видим, понимаем не только то, что происходит наяву, а то, что происходит в грёзах, во сне… Можно вместе в прошлое сходить или в миры иные, порою сотворить самим, можно кем угодно стать и чью-то жизнь прожить или период жизни. Он так и жил, он так умел, но чтобы вместе!.. понимать любое движение души.

Где бы он не находился в своих мыслях, она рядом и не как-то отвлечённо, а естественно и чётко с возбужденьем чувств, состояний, присутствия, касаний, радости или печали. Он видит её, слышит… и это грёзы не близости телесной или желанье наслажденья, а жизнь сама, в которой всё, с детства начиная.

Вот и сейчас он видит не женщиной её, себя видит не мужчиной, а детьми и вместе пробиваются где-то в лесной чаще. Он не помнит, куда они идут, но помнит он, что с ним маленькая девочка, которую он должен защитить!.. но от кого?.. Неважно это, от врагов, которыми заполнен лес. Враги не имеют чёткого определения. Это и те фашисты, которые убили Гулю Королёву и белогвардейцы, что защищали всех буржуев, это и Змей Горыныч и Кощей, это и рыцари Тевтоны, одним словом, все те, кто по определению Елисея, посягнули когда-либо на всё светлое, прекрасное, что несла в себе маленькая Василиса.

Она ему тогда нужна была, как светлый образ его жизни, чтобы ответственность в груди всегда пылала и наполняла смыслом жизнь. Он понял, что ещё тогда, в его далёком детстве в жизни ручеёк возник, как хрустальный родничок его души в нетронутых глубинах лесной чащи. Ещё тогда решил, что свой ручеёк он проводит до речки широкой, в нём не даст он купаться не чёрту, не бесу!..

Ах!.. как мечта была прекрасна, только жизнь иначе всё определяет. Но почему?.. плакала душа… хотелось умереть или уйти обратно в детство и никогда не возвращаться, так грязна оказалась широкая речка, что чистый ручеёк в ней потерялся…

– Мужик!.. – услышал грубый голос.

Обернулся и увидел, вспомнил, где он. А сидел он в кабаке и водку пил. Водка была палёная, вонючая, от неё не пьянеешь, а дуреешь. Огорчился, даже разозлился, что оторвали от прекрасных мыслей и прекрасных дум, голова мгновенно налилась свинцом. Он посмотрел вокруг, пытаясь точку во времени определить, чтоб обрести себя в угаре пьяном, взглядом охватил кабак от самого дальнего угла, в котором какой-то пьяный офицер в отставке с кем-то в шахматы играл.

Знал Елисей, что этот офицер потерял себя давно, ведь присягал стране, которой нет и в новом качестве не смог определиться, не смог себя найти, стал завсегдатаем кабака. Он считал, что тот развал, что произошёл, значит поражение его. Наверное, он здесь искал успокоение, находил лишь грязь, невежество и мерзость.

За соседним столиком пьяная компания сидела, молодёжь спорила о чём-то, громко спорили, иногда хватали за грудки друг друга. Что поражало, так их головы, у всех, как на подбор, нет волос совсем и не просто подстрижены, выбриты до блеска. Сейчас это модно стало и молодые парни больше на роботов были похожи… а вот и кукла Барби за прилавком – молоденькая девочка с холодным, пустым взглядом, разливает водку в маленькие стопки. Всё, что делает, делает на автомате.

Двери на улицу открыты, возле дверей кто-то лежит, но на него никто внимания не обращает, на улице тепло. Подумал: - хоть бы оттащили, а то перешагивать приходится тем, кто заходит или выходит. Может мёртвый?.. – мысль мелькнула, нет, стал подниматься вдруг, удерживаясь за стенку.

Он даже застонал, вдруг очнувшись в этом грязном падшем мире, и ручеёк в душе стремился в сердце, будто спрятаться хотел где-то глубоко в лесу, чтобы совсем уйти под землю. Встряхнула встреча с Василисой, он зажурчал опять, но окружающая грязь стала ещё сильнее осознаваться. Да, вспомнил, кто-то его окликнул, понял, что кто-то из ребят бритоголовых, чуть повернулся к ним, замер с вопросом.

– Давно откинулся?..

Елисей сообразить пытался, как этот вопрос относится к нему, в чём причина?.. Взглядом проследил их интерес и понял – на левой руке у него наколка, видимо, на зоне что-то означает. Он сам не знал, просто баловался в юности своей, всякие были друзья, но решил, что надо отвязаться сразу.

– Давно, лет дцать назад.

– Всё равно, подсаживайся к нам, уважуха…

– Уважуха?..

Удивительно!.. подумал Елисей, уважают не за поступки, за проступки, всё перевернулось в жизни, в почёте предательство, преступность, глупость и все извращенья жизни. Посмотрел на свой стакан, он был почти полный, залпом выпил, закусил.