Ок-но

— Вы запомнили того, кто за вами следил? — спросил Алистер.

— Может, он и не следил, а так, нервы…

— За неделю веснушек у вас стало больше. — Наверное, этим замечанием Алистер хотел ее отвлечь.

— Так ведь весна… — улыбнулась она. — Запоздала, правда. Наверное, климат опять меняется. А на Фаоне сейчас тоже весна?

Я задумался, как назвать нынешнее фаонское время года, чтобы не возникло недоразумений. Алистер выручил:

— На Фаоне всего три времени года: начало зимы, середина зимы и конец зимы.

— Вот-вот, — подхватил я. — Сейчас на Фаоне конец зимы. Впрочем, мы привыкли объединять конец зимы и начало зимы в одно время года.

— Если начало и конец совпадают, то где же тогда середина? — шутливо спросила Джулия.

— Вероятно, везде, — предположил я.

— Так не бывает…

Алистер сообразил, что разговор о погоде перерастает в легкий флирт. Он положил этому конец:

— Поговорим о делах. Мы с Федром пришли к выводу, что кристаллозапись взял Дин Мартин. Что он за персонаж, расскажите.

— Дин? — удивилась она. — Вы считаете, что кассету взял он?

— Это вполне вероятно, — подтвердил я.

— Дин — способный молодой ученый. Ему двадцать восемь или двадцать девять — никогда, честно говоря, не уточняла. Работает в лаборатории давно, по крайней мере лет пять. Неразговорчивый, амбициозный, но удивительно хладнокровный. И он все время в какой-то скорлупе, словно прячется… И даже внешне…

— Что внешне? — нетерпеливо спросил Алистер.

— Бреется раз в месяц и, по-моему, никогда не стрижется, — по нашей мимике Джулия старалась определить, имеет ли для нас значение прическа Мартина.

— Этого мало, — покачал головой Алистер. — Какие исследования он проводит?

— По локальным гравитационным аномалиям.

— Кажется, у вас этим все занимаются…

— В принципе, да. Мартин особенно интересовался возможностью переформулировать гипотезу существования ростков алеф-измерений в рамках ковариантной теории пространств Зинбермана…

— Этого слишком много, — остановил ее Алистер. Но Джулия все же добавила:

— Малоперспективная область.

— Вы описали нам этакого физика-маргинала.

— Почему?

Алистер шутливо заметил:

— Что может быть маргинальнее волосатого физика-теоретика!

— Лысый хакер…

— Лысый поэт…

Хакер пришел в голову Джулии, поэт — мне. Я огляделся — не обидел ли кого. Адвокат успокоил:

— Не бойся, они еще не проснулись. Рад, что вы не вспомнили о лысых адвокатах.

Он достал сигарету и посмотрел на висевшую на стене перечеркнутую фотографию толстого господина в допотопном смокинге и с большой сигарой в зубах.

— Нельзя, — сказала Джулия.

Запихивая сигарету обратно в пачку, Алистер спросил:

— Нибелинмус не намекал вам, что ему известно, для кого вы украли запись?

— Он не намекал. Он так и сказал, мол, ему ясно, кто меня подослал.

— И кто же? — заинтересовался Алистер.

— Он не сказал. Это был наш последний разговор. После тех слов, он довольно неприятно посмотрел на меня и ушел. Вернее, попросил меня уйти. И я ушла.

— Давно вы почувствовали слежку?

— Сегодня, когда выходила из дома, чтобы поехать сюда. У меня перед домом парковка. Там стоял флаер. Не помню, был ли он там накануне, но мужчину, который копался в двигателе, я уже где-то видела. Возможно, на проходной института. Увидев меня, он закрыл двигатель и влез в салон. Потом я встретила его на стоянке рейсовых флаеров.

— Он полетел вместе с вами?

— Нет. В рейсовый флаер он не садился. В Лондоне я его не видела.

— М-да, зря мы этого не предусмотрели, — расстроился Алистер. — Сидим тут втроем. Если они проследили за вами до кафе, то Федр уже засвечен. Если не секрет, почему вы опоздали?

— Я приехала вовремя… почти вовремя — в десять минут двенадцатого, зашла в кафе и увидела вас. Потом я подумала, что вдруг мне не показалось, что за мною следят, и вышла. Здесь напротив — сквер, я там посидела и еще немного подумала. Того мужчины нигде не было видно. И тогда я решилась войти. Вы считаете, мне не стоило этого делать?

Алистер выпучил глаза. Наверное, он переживал смешанные чувства. Осторожность и предусмотрительность девушки не могли не вызвать в нем уважения, но вместе с тем он мучился в недоумении:

— Мисс Чэпмэн, — сказал он с раздражением. — Почему вы просто не позвонили мне на комлог?

— Вы не дали мне свой личный номер, — простодушно ответила мисс Чэпмэн.

Тут Алистер вспомнил, что он связывался с Джулией из офиса, через секретаря. Дать ей номер комлога не было повода.

— Могли бы узнать номер у мисс Липтон, — проворчал он. — Что будем делать?

Вопрос был адресован мне.

— Скорее всего, они довели мисс Чэпмэн до кафе и, разумеется, видели нас троих вместе. Вероятно, они и сейчас за нами наблюдают. Поэтому надо их убедить, что встреча носит личный характер.

— Каким же образом? — поинтересовался Алистер.

— Разыграем семейный скандал. Испытанный метод. Однажды я встречался в баре с клиенткой — почти такой же симпатичной, как мисс Чэпмэн. Бедняжку преследовала супруга ее, пардон, любовника. Мы изобразили влюбленную парочку, и ревнивая супруга на неделю отстала. Можно попробовать нечто подобное. Например, ты обнимешь мисс Чэпмэн, а я опрокину на тебя бокал… — я окинул взглядом столик, подходящего бокала на нем не было, — … ну закажем чего-нибудь. Или дам пощечину (Алистер вздрогнул). Хорошо, не хочешь — давай я обниму мисс Чэпмэн, а ты дашь мне пощечину. Главное, чтобы и приятное и не очень досталось одному. Так будет справедливо.

— Не время думать о справедливости, — возразил адвокат. — Предлагаю мисс Чэпмэн пасть мне на грудь, а тебе — подставить щеку. Томатный сок мы сейчас закажем. Нет, клюквенный — он больше походит на кровь. Опять же, твоему костюму терять нечего.

— Это будет неправдоподобно. Категорически настаиваю на собственном варианте.

Перебивая друг друга, мы заспорили.

— Господа, — дрожащим от негодования голосом произнесла Джулия, — господа, вы вольны обниматься и поливать друг друга соком сколько угодно. Если каждый из вас получит по пощечине, то так вам и надо. Впрочем, вы наверняка получите удовольствие. Но без меня. Странно, что профессор Рассвел о вас, мистер Алистер, такого высокого мнения. Нельзя так издеваться над… — она поперхнулась и еле выдавила: — Я ухожу…

Вставая, она метнула салфетку в тарелку Алистеру. Официантка, ставшая невольным свидетелем этой сцены, потянулась чтобы убрать салфетку либо тарелку и задела пустой бокал из-под пива; упав, он расколол мою чашку, и остатки кофе залили мне брюки — самые приличные, между прочим. Все это происходило под наши с Алистером возгласы вроде «Джулия, подождите», «вы не так поняли», «Федр сейчас извинится» и так далее. С пятном на штанах я добежал за мисс Чэпмэн до входной двери, но дальше не побежал, а свернул в туалет стирать пятно. Когда я вернулся за столик, Алистер угрюмо сказал: