Оказалось, это не мой выбор

«Это конец?»

Мир жесток, он беспощаден к каждому из нас, но ко мне он относится с особой теплотой прямиком из ада. Как же это надоело… Жаль, ступить на один шаг назад я не могу. Вернуться в отчий дом, лечь в кроватку и быть уверенным в том, что завтра я буду жить и со мной все будет в порядке.

— Стоять! — неизвестно откуда взялись двое. Их спины, прямо сейчас были как барьер, а поступок заставлял меня осознать, что все не так плохо.

Столь много и быстро произошло что я даже не успел толком поразмыслить.

— Тору? — со сломанной челюстью сказал я, хотя вру, у меня вышло слово «тШошфу?» После чего резкой болью отдала больная челюсть.

— Да это я, Пэдик, вижу ты достал труп девки, соболезную, — его голос возвращал в меня что-то невидимое.

— Отойдите в сторону, мы должны убить этого парня, — закричал самый крепкий из них, именно он выбил мне два зуба и доставил адскую боль.

— Зачем вам его жизнь? — это была вторая фигура, в форме стражи, по голосу могу сказать, что это была девушка.

— Он заставил гоблинов напасть на город, — выкрикнул задрот.

— Доказательства? — тут же парировал Тору.

— Он присоединился самым последним, следственного, мог спокойно до этого собирать войско из гоблинов, — в потасовку вмешался Ной, и был он не на моей стороне.

— Это правда? — решимость Тору перед таким авторитетом тут же рухнула словно карточный домик.

— Мм! — ничего кроме махать головой я больше не мог.

— Тогда докажи! Покажи статус!

«Я заебался охуевать с их логики и с того, в какую Марианскую впадину я лечу». Статус показать, значит себя не уважать. Так и вижу эту цитатку где-то в пацанских пабликах или форумах этого мира.

К сожалению, мне сейчас не до смехуечков, на меня смотрят столько глаз, что больше мне не выдержать. Я же ещё и говорить не могу нормально. Что я отвечу им?

— Фа фше фифофшеф (я не виновен), — Ай! Защемило! Падла! Не хотел бы это говорить, но вот было бы чудно если бы мне кто вправил челюсть, а то я своими ручками могу и не до конца все проделать или даже хуже сделать.

— Что он сказал? — спросил здоровый мужик.

— Да он это сделал я тебе говорю, — Нобл подал голос.

— Чего это он не хочет показывать свою статистику?! Неужели там звания «Укротитель гоблинов» или даже «Король гоблинов»? Он мне сразу не понравился, да и труп девушки тоже как-то шевелился, злой маг он! — задрот…

Недовольство, злость, неопределенность. А правда ли я не виновен? Почему я сам не могу себе этого доказать?

Мне больно. Боль не прекращается ни на минуту, ни на секунду я не могу забыть о ней и отвлечься. Физическая боль в спине, на которую я упал и разодрал кожу, на лице, где меня ударили, и где остался след в виде синяка, зубы, которые не отрастут назад, нога, которая болит ещё с побега из катакомб. Сегодня, нет, ещё давно, к физической приплюсовывалась и моральная. Я банально хочу назад, домой в родную кровать под плед. Не надо мне этих путешествий в другой мир, в моем было лучше.

Меня хотят сделать отдушиной для народа, обычным человеком на которого положат грех, которого я не совершал…

Музыка, не песня или обычная мелодия, а именно что музыка. Под треск огня и крики людей она пришла в мое сознание столь же быстро, как и понимание что это за музыка.

— Телефон? — невольно вырвалось из плена сознания, это слово возымело эффект лавины. Слово каким-то чудом вышло без помех или ещё чего. Чистое и непорочное.

— Он знает!

— Быстро убьем его, пока не поздно!

— Эд, как ты мог…

— Бежим иначе умрём!

Большинство было за последний вариант. Они жаждали спасти свои жизни, как и я, как и все. Встретив старческие глаза Тору, я не смог долго выдерживать его взгляда.

— Бего-о-ом!!!

***

Гоблины прорвались. Их не смогли сдержать, да и кто их сдерживал? Всего лишь кучка плохообученых дилетантов, которые захотели поиграть в игру под названием «Смена власти». Их можно поздравить, в игру они сыграли достойно и победили, но жизнь не игра, и выживает тут самый приспособленный.

Алиса лежала и не двигалась, как и было приказано ей её хозяином. А ведь Алиса даже не знает его имени, с другой стороны в её голову пришло воспоминание, в котором говорилось о том, что она может называть его как хочет.

Единственный глаз её видел, как уродуют его, некроманта. Она знает, что он Зло, как её учили с детства, зло есть плохо, а Зло должно быть уничтожено. И сперва она хотела это сделать сама. Убить зло и исполнить свой долг не как герой, но как священно служительница.

Вот его обвиняют во всем, об что только можно обвинить в этой ситуации. Алиса хоть и не может говорить, но слышать и видеть единственным глазом уж точно способна. Она четко видит глаза этого парня, который является абсолютным злом этого мира. Но ей не нравится отношения к нему. Несправедливо. Сама Алиса не могла понять такого противоречия. Она хотела, чтобы его убили, ведь тогда и она освободится, она хотела, чтобы его унижали, как её саму, она желала его крови, так как он спалил её город. Она не жалеет зло, ведь оно должно быть наказано. За что? За всё.

А вот и музыка, которую она слышала, такая же была у него.

В этот момент, все подорвались, раньше они были как заморожены, но сейчас, все бегут, остались лишь некромант что её оживил и стражница, которая не спешила убегать с остальными. Она повернулась лицом к парню.

— Ты тот самый, значит я не ошиблась, — стражница тяжело дышала.

— Фто с фафи? (Что с вами?) — поинтересовался парень, пока буквально полз на своих двоих к телу живого трупа — Алисы. Несмотря на такие раны, он не мог сейчас приказать ей лечить, это его рассекретит.

— Мое имя Эшли, ты возможно не помнишь меня, но я та стражница, — некромант остановился. Он с неслышным скрежетом и болью повернул корпус, после взглянул на стражницу своим покалеченным лицом. Несколько долгих для стражницы секунд прошли как одно мгновение для парня. Без возможности говорить, он осторожно кивнул.

— Я хочу помочь, тебе, — стражница сделала шаг и тут же упала. Ничего не выкрикнув или сказав, она поднялась. На этот раз копьё в её руках было использовано не по назначению, как трость опершись на неё девушка-стражница начала медленно подходить к нему.

В этот момент они услышали крик. Пронзительный словно стрела в их уши вонзился предсмертный крик человека, что умирал в агонии. Лицо стражницы стало совсем хмурым. Тем не менее, она продолжала приближаться к неизвестному ей парнишке которого она совсем не знала.

В чем её мотивы? Зачем ей его спасать? Разве не он привлек сюда беду и страдания? Почему же тогда стражница Эшли действует так бескорыстно? На этот вопрос не знала ответа и сама девушка. Возможно так на неё повлиял короткий разговор со старцем, а возможно это из-за её долга стражи. Спасать жителей её главная задача.