Океан сказаний (сборник)

Сложил свою голову Викритаданштра, и тогда кинулся на Харшу исполненный злобы Чакравала, вождь видйадхаров, и раздробил его лук, и сразил утомленного боем Харшу, когда у того не осталось оружия. Ярость обуяла царя Праматху, и бросился он на Чакравалу, но и его свалил Чакравала, а затем еще одного за другим положил на месте четырех старших царей — Канкату и Вишану, Прачанду и Анкури. При виде этого вскипела ярость у царя Ниргхаты, и помчался он в битву, и долго длился поединок Ниргхаты с Чакравалой, и уже были искрошены их колесницы, и обратились они оба в пеших воинов, и в невиданной ярости, вооруженные каждый мечами и метательными дисками, кидались друг на друга, пока не снесли друг другу мечами головы и не пали наземь. Горе охватило и то и другое войско при гибели этих двух богатырей, и вышел на поле битвы царь видйадхаров Калакампана. Налетело на Калакампану тогда пятеро богатырей — Джалика, Чандадатта, Гопака, Сомила и Питришарман. Одновременно пустили они свои стрелы в него, но всех пятерых Калакампана сначала лишил колесниц, а потом поразил каждого из них стрелой прямо в сердце, и от этого возликовали видйадхары, а людей и асуров охватила печаль.

Помчались на Калакампану тогда сразу четыре колесницы, а на них славные Унматха да Прашаста, Виламбака да Дхурандхара, но он их играючи сразил, так же как и шесть других — Теджику, Шику, Вегилу, Шакхилу, Бхадранкару и Дандина, доблестных воителей и все их дружины. И еще пятерых убил Калакампана — Бхилу, Бхишану, Кумбхиру, Викату и Вилочану.

Видя побоище, устроенное Калакампаной, ринулся на единоборство с ним царевич Сучана, и схватились они в бою, убили коней друг у друга и колесничих и оба сошли с колесниц. Бились они, пешие, на мечах, пока не удалось Калакампане сразить ловким ударом меча Сучану, и упал тот наземь. И тогда, словно подумав, что не одолеть людям видйадхаров, в горе зашло солнце. И не только поле битвы было красно от пролитой крови, но и небо на закате обагрилось кровью. Когда же демоны пустились в радостный пляс со скелетами и трупами, разошлись оба войска, каждое в свой стан. В войске-то Шруташармана за этот день недосчитались всего лишь троих героев, а в войске Сурйапрабхи — тридцати трех. Глубоко удручен был Сурйапрабха гибелью друзей, свойственников, героев и воинов, и не пошел он в эту ночь к своим женам. Провел он ту ночь без сна, обсуждая со своими министрами дела военные и готовясь к новому бою.

Его жены, горюющие по погибшим родственникам, все в ту ночь сошлись в одном месте и стали утешать друг друга, и, хотя случай был печальный, они рассказывали истории и вели разные разговоры — ведь не может быть такого, чтобы женщины отказались от болтовни. И молвила одна из царевен: «Удивительно, как это благородный наш супруг спит сегодня без женщины». Другая возразила ей: «Удручен он утратой многих своих героев. Как же в горе таком станет он развлекаться с женами?» Третья вступила: «Вот если бы новую красавицу он мог сейчас заполучить, забыл бы он про эту беду». Тогда вмешалась в разговор и возразила ей четвертая: «Хотя он и великий охотник до женщин, но не стал бы себя так вести при таком-то несчастье».

Вот так они спорили, и сказала с удивлением одна из них: «Расскажите, в чем причина, что наш благородный супруг такой охотник до женщин и почему, хотя у него уже много жен, он что ни ночь берет новую царевну и наслаждается с нею?» Ответила на это одна проницательная женщина, имя которой было Мановати: «Слушайте, расскажу я вам, отчего у царей много возлюбленных. Различаются красавицы по добродетелям — по стране, откуда родом, и по красоте, по манерам, и по знаниям, и по иному другому, но ни одной красавицы нет, в которой сливались бы все добродетели. Женщины родом из Карнатака, из Латы, из Саураштры, из Мадхйедеши и изо всякого другого края каждая чарует добродетелями и манерами, свойственными ее стране. У одних лица подобны полной осенней луне, у других — груди, словно золотые чаши, высоки и упруги, те прельщают бедрами, которые недаром зовутся ложем Бога любви, иные — другими членами тела, создающими их красоту. Одни чаруют кожей золотисто-желтой, другие же темной, подобной кожице плода приянгу, у тех — красноватого оттенка кожа, и все это по-своему радует взор. Одни радуют красотой расцветшей, другие — нежной юностью; одни — веселостью, другие — когда они в гневе; кто — плавной походкой, как у слонов, кто — поступью легкой, как у лебедя. Одна амритой щебета услаждает слух, другая прелестна, когда сдвинет брови. Одна очаровывает танцем, другая — сладостным пением, а третья — умением играть на вине и других музыкальных инструментах. Одна страсть показывает внешне, другая таит ее внутри, одна блещет изощренностью в любви, а другая сверкает простотой, понимает сердце мужа и достигает счастья. Сколько еще можно было бы говорить! Сколько женщин, столько и добродетелей, и у каждой свои, и нет во всех трех мирах женщины, которая обладает всеми совершенствами. Вот поэтому-то цари, стремясь изведать радость от различных совершенств, постоянно стремятся жениться на все новых красавицах, но на чужих жен благородный никогда не позарится. Так что нет в этом никакой вины нашего супруга, и нам нисколько не надо ревновать его». Высказала все это Мановати, и все жены Сурйапрабхи во главе с Маданасеной одна за другой говорили так же. А потом, увлекшись разговором и забыв про всякие приличия, стали они друг другу рассказывать всяческие секреты о делах страсти. Уж когда соберутся женщины в кружок да увлекутся беседой, ничего не останется, чего бы они не выболтали. Но хоть долга была их беседа, но и она подошла к концу, как и ночь, исчезновения которой страстно ожидал Сурйапрабха, мечтающий одержать победу над вражеским воинством.

8.5. ВОЛНА ПЯТАЯ

Настало утро, и сошлись на поле битвы Сурйапрабха со своими приближенными и Шруташарман со своими и с ними их воинство. Снова собрались, чтобы посмотреть на битву, Индра, Брахма, Вишну и Рудра, Боги и асуры, йакши, наги и гандхарвы.

Поставил Дамодара все воинство Шруташармана в боевой порядок «метательный диск», а Прабхаса выстроил все дружины Сурйапрабхи «боевой палицей». И тогда вновь разгорелась битва между обеими силами, и до самого края света разносился рев барабанов и яростные боевые крики. «Наверно, расколят мой диск своим оружием герои», — подумало в страхе Солнце и спряталось за плотной пеленой мечущихся в воздухе стрел. Невозможно было пробиться внутрь «метательного диска», выстроенного Дамодарой, и никому из героев это не удалось. Но по велению Сурйапрабхи ворвался в него Прабхаса. Сам Дамодара бросился закрыть прорыв, и Прабхаса один, без колесничего, бился с ним. Увидев, что в одиночестве бьется Прабхаса, послал Сурйапрабха ему на подмогу еще пятнадцать бойцов на колесницах: Пракампану, Дхумакету, Калакампану, Махамайу, Марудвегу, Прахасту, Ваджрапанджару, Калачакру, Праматхану, Синханаду с Камбаликой, Викатакшу, Правахану и Кунджаракумараку и лучшего из царей асуров Прахриштаромана. Все они устремились в прорыв. Показал Дамодара все свое мужество, когда бился один-одинешенек с теми пятнадцатью героями.

При виде этого сказал Индра мудрецу Нараде, стоявшему рядом: «Все, кто с Сурйапрабхой, — воплощения асуров, а Шруташарман — плоть от плоти моей, и все видйадхары — кровная родня Богам, так что идет сейчас схватка между Богами и асурами. И смотри, мудрый Вишну всегда помогает Богам — ведь бьется здесь Дамодара, плоть от плоти его». Только сказал это Шакра, как кинулись на помощь Дамодаре, предводителю сил видйадхаров, на своих боевых колесницах четырнадцать славных бойцов: Брахмагупта, Вайубала, Йамаданштра, Сурошана, Рошавароха, Атибала, Теджапрабха с Дхурандхарой, Куберадатта, Варунашарман, да Камбалика с героем Душтадаманой, да Дохана с Ароханой. Вот эти, с Дамодарой пятнадцать, бойцы налетели на витязей, посланных Сурйапрабхой, ворвавшихся в чакравьюху, и остановили их. И начались тогда между ними поединки, скрестили мечи Дамодара с Пракампаной, Брахмагупта бился с Дхумакету, а Махамайа — с могучим Атибалой. Схватился с Теджапрабхой данава Калакампана, с Вайубалой — великий асур Марудвега, с Йамаданштрой единоборствовал Ваджрапанджара, а с Сурошаной — лучший из асуров Калачакра. Бился Праматхана с Куберадаттой, а предводитель дайтйев Синханада — с Варунашарманом, схватился в бою Правахана с Душтадаманой, данава Прахриштароман с Рошаварохой, а Викатакша с Дхурандхарой, асур Камбалика с видйадхаром Камбаликой, Кунджаракумарака противостоял Арохане, а Прахаста — Дохане, которого звали также Махотпата.

Вот бьются они друг с другом уже не внутри, а вне «метательного диска», и при виде этого сказал Сунитха Майу: «Увы, увы! Хоть и опытны наши бойцы и в использовании колесниц, и в обращении со всяким оружием, но смотри, не дали им соперники ворваться в свой стан. Только отчаянный Прабхаса сумел пробиться туда, но не знаем мы, что с ним и как он». Возразил ему на эти слова Сувасакумарака: «Ни среди Богов, ни среди асуров, ни среди людей нет равного Прабхасе. Разве сравнятся с ним видйадхары? Ты знаешь об этом. Откуда же такое неуместное сомнение?» Пока выговаривал все это сын мудреца, видйадхар Калакампана вышел на бой с Прабхасой. Крикнул ему Прабхаса: «Эй, иди, Калакампана! Много ты навредил нам. Посмотрим теперь, какова твоя доблесть!» И с такими словами послал в него Прабхаса вереницу стрел, а Калакампана — в него. Бьются человек и видйадхар, ударом на удар отвечают и изумляют весь мир своим мужеством. Вот Прабхаса меткой стрелой срезает бунчук Калакампаны, а другой стрелой поражает его колесничего. Еще выпускает он четыре стрелы — и нет в колеснице Калакампаны всех четырех коней. Летают вестники смерти, и вот уже лук видйадхара разбит, отсечены у него сначала кисти, а потом и руки и срезаны оба уха, и, наконец, последняя отсекла ему голову. Вот так ловкость необычайную показал врагу Прабхаса, усиленную яростью из-за того, что Калакампана сразил стольких героев. Так наказал его Прабхаса, и когда увидели люди и асуры поверженным предводителя видйадхаров, то закричали в ликовании, а видйадхаров охватила скорбь.

Разгневанный, кинулся на Прабхасу предводитель видйадхаров, правитель Кананджарагири, царь Видйупрабха. В схватке с ним Прабхаса прежде всего срезал его бунчук, а затем разбил ему лук, и всякий раз, как Видйупрабха брался за новый лук, Прабхаса разбивал и его. Тогда, прибегнув к своей волшебной силе, исчез Видйупрабха в небе и стал оттуда в Прабхасу метать копья и стрелы, мечи и палицы. Все было напрасно, ибо Прабхаса отбивал любое оружие и, метнув светоносную палицу в небо, высветил ею незримого недруга, а вслед за нею послал стрелу, полыхающую огнем, и, спаленный ее жаром, пал на землю бездыханный Видйупрабха.

Обратился тогда Шруташарман к своим воинам: «Видите, сразил он двух славных бойцов, предводителей воинств. Разве можно это стерпеть?! Истребите его!» И при этих словах восемь бойцов устремились на Прабхасу и окружили его, и одним из них был предводитель множества колесниц, живший на царственной горе Ванкатака, и звали его Урдхвароман. Другого звали Викрошана, и был он мастером в бою на колесницах, вождем над видйадхарами и правил скалой Дхаранидхара. Третьим был Индрамалин, и стоял его замок на горе Лила, и был он начальником над множеством колесниц и предводителем видйадхаров. Четвертого звали царь Какандака из гор Малайских, и немало колесниц было под его началом, и был он лучшим из видйадхаров. Пятого звали Дарпаваха, и властвовал он над горой Никата, шестого — Дхуртавйайана, и владел он горой Анджана. Седьмой и восьмой были видйадхарами, начальниками над множеством колесниц. Седьмой, колесницу которого влекли ослы, был царем с горы Кумуда, и звали его Варахасвамин; подобен ему был и восьмой, Медхавара, правивший горой Дундубхи.

Вот они восьмером пустили в Прабхасу стрелы, но тот все их отразил и сам по врагам ударил, и стрелы, посланные им, у кого коней убили, а у кого свалили колесничего, этому срезали бунчук, а у того разбили лук. Поразил Прабхаса сразу четырьмя стрелами в сердце Медхавару, и рухнул богатырь на грудь земли, ибо похищена у него была жизнь. Затем, сражаясь с другими, снес он стрелой «анджали», острие которой подобно сложенным рукам, голову Урдхваромана, украшенную затейливой прической. И свалил Прабхаса шесть других богатырей, сначала лишив их коней и возничих, а затем сбросив с их плеч головы с помощью стрел, острие которых подобно полумесяцу. И тогда с неба пал на голову Прабхасы дождь из цветов, и воспрянули духом тогда вожди асуров и еще больше приуныли предводители видйадхаров. Тогда послал. Шруташарман еще четырех героев — все они искусные лучники: Качараку, владетеля горы Куранда, Диндимали, жителя горы Панчака, Вибхавасу, царя горы Джайапура, Дхавалу, правителя горы Бхумитундика. Выпустили они четверо, лучшие из видйадхаров, повелители многих колесниц и воинов, каждый в Прабхасу сразу по пятьдесят стрел, но он, пренебрегая этим смертельным дождем, с ними справился по очереди: одной стрелой бунчук сбивает, другой — ломает герою лук, третьей — валит возничего, четырьмя — по одной на каждого — коней и еще одной — самому герою этому сносит голову. На каждого истратив восемь стрел, со всеми четырьмя расправляется Прабхаса и издает торжествующий вопль.

Еще четверых бойцов посылает Шруташарман против Прабхасы. Первый в этой четверке Бхадранкара, рожденный от Будхи в доме Вишвавасу, темно-лиловый, словно лотос; второй — Нийантрака, зачатый богом войны, Бхаумой, и рожденный в доме Джамбхаки, блеском своим подобен огню; третий, зачатый Шанайшчаром, родился в роду Дамодары, и был он иссиня-черный с рыжими волосами, и звали его Калакопа; четвертого, сверкающего, как золото, звали Викрамашакти, и был он зачат Брихаспати, а рожден в роду Месяца. У троих из них под началом была тьма военачальников над сонмами воинов и колесниц, а четвертый слыл доблестным бойцом, превосходящим их всех в мужестве. Стали они вчетвером с помощью всякого божественного оружия воевать Прабхасу. С помощью «Нарайановой палицы» отбил Прабхаса их стрелы и дротики, раскрошил их луки один за другим на восемь частей, сразил их коней и колесничих и лишил их колесниц.