— Потому что рама у вас — рассохши… — объяснил стекольщик.
Сейчас
уже темно. Уже поздно. Больше суток прошло, и бесполезно сидеть тут одной у окна с зеленым стеклом, бессмысленно смотреть во двор, где сосед укутывает брезентом на ночь своего «Запорожца», бессмысленно и глупо без
конца вглядываться в стену, за которой — улица с трамваями, а за ней другие стены, другие улицы, и трамваи, и окна.
Ветер принес откуда-то хлопья тополиного пуха, и теперь они бьются в зеленое стекло мягко и бесшумно, как ночные бабочки.
Странно это. Около нашего дома нигде не растут тополя.