Окно в беснонечность

– Но на экране был хаос. Как его использовать в ваших целях?

– Не забывайте, мы получили информацию из мозга... э-э... пораженного болезнью. В нем нарушены причинные связи и границы, отделяющие сознательное от подсознательного. Основа многих психических заболеваний в том и состоит, что информация, укрытая в подсознании, проявляется. Человек начинает отождествлять осознаваемое и подсознательное. В средние века о таких говорили - "одержим дьяволом". Что ж, очень точное определение... "Дьявол" - информация, скрытая в подсознании. Прорыв ничтожной части ее в сознание превращает человека в безумца. Я говорил вам, в чем его болезнь?

– Сатаяна коснулся обнаженной руки того, кто лежал на столе.
– Небольшая часть полученной нами сегодня информации относилась к его недавнему прошлому. Помните руку, чертившую формулы? Кое-что можно сопоставить с его "второй ипостасью" - египетского жреца. Я отношу это к прорыву из подсознания... Кто-то из его предков жил в эпоху Эхнатона... Кстати, и наших с вами предков можно отыскать в любой из минувших эпох - при Людовике XIV, Аттиле, Катоне, Хефрене и так далее, до великого оледенения включительно, а при желании и еще раньше. Так вот, можно думать, что его предок по прямой линии в эпоху Эхнатона, египетского фараона-реформатора, был жрецом...

– А та женщина?

– Извините, не знаю... Сегодняшняя запись любопытна... Появились какие-то новые фрагменты. Эпоха иная. Вероятно, раннее средневековье...

– Значит ли это, что его болезнь прогрессирует?

– Н-не думаю... Скорее случайная расшифровка того, что хранит подсознание.

– А если спросить его?

– Это невозможно. Вы забываете, с кем имеем дело.

– Если я вас правильно понял, профессор, при помощи аппаратуры, которую вы получили от меня, можно трансформировать в зрительные образы и какую-то часть информации, хранящейся в мозгу здорового человека...

– Только сопряженную с его личным опытом, относящуюся к сознанию. Причем не у каждого... У людей с сильной волей это пока не удается...

– Почему?

Сатаяна внимательно глянул на инженера поверх очков. Казалось, он колебался - объяснять ли дальше.

– Если вы рассчитываете на мою помощь, говорите все до конца, настаивал Эстергом.

– Это сложный вопрос... Дело в индивидуальных качествах испытуемого, в мощности регистрирующей установки и, конечно, в разрешающей способности видеозаписи. Убежден, что при значительном увеличении скорости...

– Но мы на ее пределе...

– Значит, требуется принципиально иное конструктивное решение записывающего устройства.

Эстергом покачал головой:

– Я всего лишь инженер, а не волшебник. Мы с вами провели у экрана около двух часов. Сколько практически мгновенных импульсов мозга этого человека вы пытались сегодня расшифровать?

– Не более десяти...

– А точнее?

– Большая часть совершенно не расшифровывалась.

– От скольких были получены расшифрованные видеосигналы?

– Я не следил точно...

– Тогда я вам подскажу: от двух или трех.

Сатаяна вопросительно глянул на одного из ассистентов.

Тот наклонил голову в знак согласия:

– Проанализировано девять импульсов, профессор. Видеосигналы записаны от трех.

– Ну вот, видите!
– торжествующе крикнул Эстергом.
– Три практически мгновенных импульса дали почти двухчасовой спектр видеозаписи. Три десятимиллионных доли секунды моя аппаратура "растянула" почти на два часа... Это ли не подтверждение относительности времени?

– Никто не спорит, ваша аппаратура превосходна, - тихо сказал Сатаяна, перестав улыбаться, - но поймите и вы - она не решает задачи. Тот фильм, который я демонстрировал вашему уважаемому патрону, - удачная расшифровка одного импульса, записанного старой аппаратурой. Там мгновение, как вы говорите, удалось растянуть на двадцать минут. Счастливый случай, не более. Один на миллион, а может быть, на миллиард. А я не хочу и не могу рассчитывать на счастливые случайности. Мне нужна расшифровка любого уловленного импульса или по крайней мере большинства их. И не только у моих пациентов, но и у... каждого человека.

– Вам удавалась расшифровка импульсов... как вы его называете... подсознания - у психически нормальных людей?

– У людей, не являющихся моими пациентами? Нет...

– А не означает ли это, что у нормальных людей "скрытая информация" информация в подсознании - вообще отсутствует?

– Нет.

– Почему?

– Вы, конечно, догадались, что за пламя билось на экране на протяжении большей части эксперимента? Пламя, из которого как бы рождались отдельные кадры видеозаписи?

– Вероятно, эффект интерференции - многократного суммирования каких-то изображений...

– Вы правы, и что из этого следует?

– Может быть, это нерасшифрованная часть видеозаписи?

– Браво! И для ее расшифровки нужны большие скорости. Не так ли? А видеозапись импульсов подсознания у людей, не относящихся к числу моих пациентов, дает только "пламя". "Пламя" с еще более высокой интерференционной окраской. Теперь вам ясно?

Эстергом кивнул и задумался. Профессор Сатаяна терпеливо ждал.

– На магнитную пленку записан весь сегодняшний эксперимент, не так ли?
– спросил наконец Эстергом.

– Расшифрованные кадры автоматически скопированы на вторую пленку. Хотите просмотреть ее?

– Меня интересует полная запись в оригинале. Все, что мы видели на экране.

Сатаяна развел руками:

– Она стирается, вы ведь знаете...

– Стирается, когда готовят аппаратуру для следующего опыта.

– Какое это может иметь значение! Все, что удалось расшифровать, уже перенесено на копию.

– Кое-какое значение имеет. Мне нужна полная запись сегодняшнего эксперимента.

– Но...

– Никаких "но", господин профессор, если хотите экспериментировать дальше.

– Мсье Эстергом!..

– Вам нужна более полная расшифровка записанных сегодня импульсов?

– Но это, насколько я представляю, невозможно. Повторить эксперимент не удастся...

– Разве я говорил о повторении? Нужна только полная запись в оригинале.

– У нас нет запасной пленки, и вы это превосходно знаете. У этого аппарата особая пленка. Вы дали только одну кассету. Завтра намечена еще серия опытов.

– Завтра утром вы получите другую кассету...

– Мсье Эстергом, я не хотел бы, чтобы записи такого рода выходили за пределы лаборатории...

– Но у вас остается копия расшифровки, а все остальное вы и так сотрете завтра или даже сегодня ночью после окончания эксперимента.

– Зачем вам полная запись?

– Чтобы исследовать более детально структуру полей, которые моя аппаратура не расшифровала.

– Вы хотите сказать...

– Пока ничего не хочу сказать.

– Разве существует какая-нибудь возможность расшифровки той части записи, которая воспринимается как "пламя"?