Око Бога

— Бренна.

Его горло пересохло, и имя прозвучало как треск.

Безмолвно она понялась и отошла прочь, исчезнув из поля его зрения. Потом Вали услышал звук льющейся жидкости, и Бренна вернулась, держа в руках золотую чашу. Она поддержала рукой его голову и помогла напиться. Потом поставила чашу на стол возле кровати и уселась в кресло напротив.

— Ольга сказала ты «сильный как медведь», и убить себя у тебя не получилось, как ты ни старался.

Она попыталась изобразить акцент пленницы, и Вали понял, что Бренна шутит, хоть она и не улыбнулась. Он засмеялся больше от радости, чем от самой шутки. Потом застонал — смех заставил трястись те части тела, которые и так уже много тряслись в последнее время.

Уставший от беспомощности, уставший от ощущения собственной бесполезности, Вали решил идти напролом. Хватит терпения и скрытности.

— Бренна. Ты же чувствуешь это — притяжение, которое есть между нами.

Она попыталась встать, но он выбросил вперед руку и ухватил ее за колено. Боль не значила ничего в сравнении с возможностью прояснить чувства. Ему не удалось бы ее поймать, но удалось удержать ее.

— Не убегай больше от меня. Я хочу быть с тобой. Если ты ничего не чувствуешь, так и скажи.

Ее глаза широко раскрылись, и темнота хлынула из зрачков.

— Я не понимаю, — прошептала она.

Вряд ли это был отпор, особенно учитывая его решимость, накалившая воздух.

Он улыбнулся и отпустил ее колено.

— Значит, не понимаешь. Но я вот он, лежу перед тобой, открываюсь тебе. Позволь же мне помочь тебе понять.

Глава 5

Бренна ненавидела этот замок. Каменные стены и пол оставались холодными, неважно, как долго в них горел огонь, а комнаты с тяжелыми дверями отделяли одного человека от другого и от мира вокруг, как будто все они вдруг оказались в тюрьме.

Несмотря на то, что всю свою жизнь она жила без друзей и товарищей, Бренна не чувствовала себя одинокой, да и в конце концов, вокруг был целый мир. Но здесь, в этой каменной стылой клетке, Бренна ощущала большее одиночество, чем когда-либо. Потолки были высокие, комнаты — просторные, но она все равно чувствовала себя как в каменном мешке. Снова и снова Бренна просыпалась ночами в своей постели, ощущая, как стены нависли над ней, готовые упасть.

На родине, в деревянных домах и залах, всегда было полно людей и животных, там всегда было тепло и уютно. По сути, никто и никогда не оставался один.

Однажды ночью, задолго до рассвета, Бренна как обычно перестала бороться с кошмарами и отказалась от попытки заснуть. Стащив свою одежду для сна через голову — ее Бренна нашла вместе с другой одеждой тут же, в замке — она швырнула ее на подушки. Потом перетянула грудь и надела кожаные штаны и плотную шерстяную тунику. Зима еще не вступила в свои права, но ночи уже стали встречать утро леденящими морозными поцелуями.

Вдев ноги в ботинки, Бренна занялась волосами, сплетя волнистую светлую гриву в одну толстую косу, спускающуюся вниз по спине. Прежде чем выскользнуть из комнаты, она взяла пояс с ножнами и вытащила из петли крепление для меча. Кинжал — единственное оружие, которое Бренна оставила при себе. Большей защиты и не потребуется. После того боя, в котором погибли семья принца, его слуги и воины, эти недели были тихими, да она и не собиралась покидать пределы замка. Бренна просто хотела посмотреть на небо, подышать воздухом.

Накинув на плечи шерстяную накидку, Бренна направилась к двери. Подняв тяжелый железный рычаг, высвобождающий засов, она открыла дверь. В коридоре девушка старалась двигаться тихо, но даже звук дыхания отдавался эхом в каменных стенах. В этом месте остаться незамеченным точно было невозможно — массивные двери открывались со скрипом, а каменные помещения отражали самый тихий звук.

Пройдя по коридору, Бренна спустилась вниз по каменным ступеням. Никто не встретился ей на пути. Огромное строение занимали когда-то всего лишь принц, его семья и слуги. Когда налетчики захватили замок, они прошли комнату за комнатой в поисках сокровищ и обнаружили, что многие богато обставленные помещения вообще не использовались.

Так много пространства, так много богатства, а люди, жившие за пределами замка, не имели за душой ничего — меньше, чем самый бедный крестьянин на родине Бренны. Даже меньше, чем некоторые рабы. Ольга объясняла это тем, что принц забирал весь урожай себе, а потом распределял между ними то, что они сами же и вырастили. Распределяли совсем понемногу. Зато каждый год селяне видели, как телеги, нагруженные мешками, катились к ближайшему городу — на продажу, чтобы богатство принца все росло и росло.

После того как нагруженные золотом, серебром и драгоценностями корабли отплыли домой, Леиф, Бренна и остальные подготовили для своих людей запасы на зиму, а потом открыли кладовые для нужд деревенских жителей. Это решение помогло настроить жителей дружелюбно, и теперь налетчики могли безопасно ездить по ближайшим селениям — их встречали приветствиями, махали руками и кланялись.

Но, конечно же, даже такой жест не поможет сохранить мир навечно. У принца Владимира наверняка были союзники, которые захотят поквитаться за его смерть и даже захватить его земли. Но пока их не было, и, ступая в ночной воздух и выдыхая облачка пара, Бренна думала о том, что пройдет еще много времени, пока враги появятся под стенами крепости.

Орм и Кнут стояли на страже. Они сидели у разведенного костра, расслабившись и болтая о том о сем. Оба поднялись, увидев вышедшую из замка Бренну, оба ответили на ее кивок, но не пригласили присоединиться. Так было даже лучше — она понятия не имела, о чем стала бы с ними говорить. Кроме родителей, единственным человеком, с которым она говорила о чем-то помимо планов, стратегии и тактики, был Вали.

Вали. Он уже две недели как встал на ноги и стал даже сильнее, чем раньше. Он был настоящим чудом среди людей. Через четыре дня после смертельного ранения, через три дня после того, как его настигла лихорадка, он вскочил в седло и проехал верхом несколько часов. Поездка почти убила его — и вот, спустя несколько дней, он снова на ногах. Уже неделю как Вали был снова в строю.

Бренна чувствовала себя увереннее, когда Вали лежал в постели, и когда она могла просто уйти. Сейчас она ощущала себя неловко, странно. Он сказал, что открыт для нее, но она все еще не понимала его. Он сказал, что хочет быть с ней, но зачем? Для чего? Она вот уже несколько дней изобретала для себя предлоги не находиться с Вали рядом.

Но когда она не была с ним рядом, ей было одиноко. Он ей очень нравился, более того, Бренна им восхищалась. Вали был силен и телом, и духом. Был честным. Добрым. То тяжелое ранение в битве он получил, потому что пытался избавить свою лошадь от мук. И кажется, она ему на самом деле нравилась. Она. Бренна. Он смотрел ей в глаза и не отводил взгляда. Он не называл ее Оком Бога. Он говорил с ней.

Пытался, по крайней мере. Она никогда не находилась с ответом, отвечала что-то совершенно не к месту, да и сама не могла найти подходящей темы для разговора. Общительной ее назвать было нельзя. Если в теле и была мышца, отвечающая за способность вести беседу с другим человеком, она давно уже атрофировалась.

Для них обоих будет лучше, если она станет его и дальше избегать.

Подышав ночным воздухом и полюбовавшись на небо, она направилась в конюшню. Здесь Бренна чувствовала себя почти как дома. Запах соломы, дерева и животных был таким знакомым. Лошади ворочались во сне, и эти звуки вернули Бренне покой и снова навеяли приятную сонливость, которой она лишилась в замке.