Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира

Мы говорили, что прошлые формы Истины возникали в ответ на потребности и желания прошлых культур, и что они, по большей части, были в те времена совершенно адекватными. Конечно, некоторые из этих прошлых форм вес еще могут найти частичное и ограниченное применение в нашем современном обществе (точно так же, как мы до сих пор используем колесо) — но тогда они, по определению, становятся просто частью наших современных форм Истины, приспособленной и пригнанной к более всесторонней структуре (как, например, Ауробиндо совместил духовность и эволюцию, а Вивекананда инициировал диалог между физикой и духовностью). Дело в том, что в эволюции форм Истины ясно прослеживается последовательность все более адекватных и более всеобъемлющих структур для выражения и представления истины. (Понятие о том, что каждая стадия развития адекватна, но каждая последующая еще более адекватна, впервые было выдвинуто Гегелем, одним из первых великих «нео-вечных» философов.) У прошлого были Великие Религии. У будущего будут Более Великие Религии.

Я отдаю себе отчет в том, что это прямо противоположно тому, как мы привыкли думать; но что если бы я высказал это утверждение, скажем, в 500000 году до н.э.? Очевидно, что оно было бы истиной. Разве эволюция остановилась на нас, предоставив нам, а не нашим потомкам, привилегированный статус? Дело в том, что будущая духовная революция низведет наши так называемые Великие Религии до подстрочных примечаний на страницах истории развития Духа — до того же статуса, который мы сегодня отводим, например, вуду или белой магии. Более великие и более адекватные формы Древней Мудрости появятся завтра, и завтра, и завтра, и снова завтра точно так же, как это всегда происходило в прошлом.

Все выше сказанное отнюдь не означает, что отдельные люди для достижения трансценденции должны ждать будущей эволюции. Каждый человек сейчас, как и в прошлом, совершенно свободен в своем отдельном случае добиваться трансценденции посредством созерцательно-медитативной практики. Предельной Истине, в силу ее бесформенности, нет нужды ждать прихода новых форм или сетовать на утерю прошлых форм. Наши исключительные надежды на будущее или на прошлое просто продлевают ошибочное отождествление Истины с ее преходящими формами. Предельная Истина как всегда целиком и полностью доступна только во вневременное мгновение настоящего. Просто дело в том, что по мере того как сознание в целом продолжает развиваться и эволюционировать, теперь уже в планетарных масштабах, глобальное осознание (которое трансцендирует любую узость взглядов) становится все более простым, более очевидным, более привлекательным — и потому, я полагаю, более вероятным. Мы могли бы вместе с Шелдрейком предположить, что это результат действия морфического поля; в любом случае, похоже, что кумулятивное действие эволюции невозможно отрицать.

На мой взгляд, идея о том, что сегодняшнее рационально-светское общество в некотором роде антидуховно, происходит, по большей части, от непонимания реальной природы эволюции, которая, согласно нео-вечной философии, есть не что иное, как Дух в действии, или стадии возвращения Духа к Духу-как-Духу. Одна из этих стадий — согласно нео-вечным философам от Ауробиндо до Гегеля и Ади Да — это именно гуманистически-научно-рациональная стадия, которая отнюдь не будучи антидуховной, просто служит необходимой и промежуточной формой Духа в движении. Только не поняв этого и ностальгически сравнивая теперешнюю форму Духа в действии с его старыми и прежними формами, можно прийти к романтически печальному выводу, что современная эра в духовном отношении — это жалкое подобие, скажем, Месопотамии (где большинство религиозных практик, в действительности, принадлежали к самой варварской разновидности, какую только можно вообразить).

Значит настало время покончить с нашей сентиментальной тоской по давно минувшим дням, с нашей болезненной фиксацией на «материнской фигуре» прошлого [13] , с нашим абсурдным преклонением перед любой доктриной, весь авторитет которой происходит лишь от того факта, что ее высказал очень-очень древний мудрец сотни, а лучше тысячи лет тому назад. Ведь по иронии судьбы наше помешательство на прошлом обусловлено лишь нашим страхом смерти в настоящем: неспособные умереть для своих эго, мы замыкаемся в постоянстве и устойчивости прошлого как заменителя проекта бессмертия. Труп «давно минувшего» становится нашим болезненным убежищем, нашим горьким бессмертием.

13

Термин из лексикона психоанализа. (Прим. ред.)

Давайте вместо этого будем ценить прошлое, почитать его, испытывать благодарность за те его достижения, на которые опирается наше современное сознание — но давайте освободимся от его власти. Когда мы смотрим на мудрецов прошлого, восхищаемся их прозрениями и влюбляемся в того или иного из них, что мы видим и чувствуем на самом деле? Что это может быть как не наша высшая Самость или Дух, поскольку Дух един и пребывает вне времени? Наша приверженность к прошлому — это как раз и есть неверно истолкованное интуитивное восприятие абсолютного Духа, которое наша нынешняя неспособность к вневременной трансценденции уводит от Постижения в настоящем к обожествлению, типичному для прошлого. Так что давайте перестанем цепляться мертвой хваткой за древнюю мудрость, чтобы могла взойти заря вечно новой и вечно обновляющейся Древней Мудрости, освещая нам дорогу к дому, который ждет впереди.

Духовная эволюция, культурная эволюция эволюция, как таковая: традиции мудрости прошлого редко признают какой-либо из аспектов этого либерального, прогрессивного и эволюционного воззрения. Однако кому дано их за это осуждать? Как может любой из нас всерьез соглашаться с идеей духовной эволюции перед лицом опаляющих образов Освенцима, Хиросимы, Вундед-Ни, ГУЛАГа, Чернобыля; когда имена Гитлера, Муссолини, Сталина, Пол Пота, Амина каленым железом выжжены на плоти современности, и до сих пор видны незажившие шрамы?

В книге под названием «Ввысь из Эдема: трансперсональный взгляд на человеческую эволюцию» я попытался разобраться с этими сложнейшими из проблем. Хотя книга неизменно завоевывает все более широкое признание, поначалу она вызвала массу споров по причинам, которых я касаюсь в предисловии к новому изданию, посвященном, в первую очередь, одной из важнейших проблем (и главных кошмаров) современной социологии и антропологии: как можно говорить о культурной эволюции, когда на горизонте маячит Освенцим?

Этот вопрос имеет решающее значение, так как пока мы не сможем дать на него приемлемый ответ, не существует вообще никакого способа примирить древнее и современное мировоззрения (поскольку первое отрицает эволюцию, а последнее — принимает ее). И, значит, нам необходимо научиться видеть эволюцию в радикально новом свете, который позволит нам в полной мере признавать и по достоинству оценивать как взлеты, так и падения движения Духа во времени.

Но для того, чтобы увидеть эволюцию как Дух в действии, следует ответить на некоторые суровые возражения, поскольку, фактически, ни традиционалисты, ни либеральные модернисты не примирились в полной мере с фундаментальным смыслом эволюции как таковой. Если эволюция действует во всей остальной вселенной, то она должна действовать и в человеческих существах, а это означает, что человеческие культуры также должны эволюционировать. Отсюда следует, что должны возникать все более развитые формы отношений между людьми — а это наталкивается на противоречие известное как «Освенцим». Другими словами, будущее интегральных исследований решающим образом зависит от того, какую именно позицию мы займем по отношению к самой эволюции: в каких областях действует эволюция и что она означает на самом деле? И, если мы хотим понимать эволюцию как Дух в действии, то как мы можем ответить на вопрос о ГУЛАГе?

Я написал «Ввысь из Эдема» в 1977 году, когда было весьма модно считать, что эволюция затрагивает все сферы Вселенной, кроме человеческой. То есть примерно двенадцать миллиардов лет продолжались родовые потуги Космоса, в ходе которых все в нем подчинялось эволюционным принципам, и этот экстраординарный и всеобъемлющий процесс, в конце концов, породил первых людей, после чего тут же прекратил действовать.

Создавалось впечатление, что эволюция действует во всей остальной вселенной, но только не в людях! Этого весьма необычного мнения придерживались традиционные религиозные мыслители, ретроромантики и либеральные социальные теоретики — практически весь пантеон влиятельных авторов и теоретиков из всех областей социальных исследований.

Большинство религиозных традиционалистов допускали, что развитие присуще индивидуальным человеческим существам, но не коллективному и культурному человечеству. Традиционалисты проявляли такую острую антипатию к культурной эволюции, главным образом потому, что современная история почти полностью отвергла традиционные религиозные мифы, и, значит, если история действительно направлялась эволюцией, то эволюция очень грубо обошлась с ними и их убеждениями.

Несомненно, современность, в целом, основательно отвергла религию: либеральная современность не приемлет руководящую и политическую роли традиционной мифологической религии, не приемлет религиозно-мифологические объяснения научных фактов и истин и не приемлет специфически религиозные принципы в общественном дискурсе и общественной морали.