Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы

Отец растерянно глядел на своего отпрыска, который деловито одевался, совершенно забыв о простуде. Михаил надел теплый свитер, сунул в кобуру наган и аккуратно уложил бинокль в портфель. Подумав, он пристроил туда же непочатую бутылку молока. Горло побаливало, значит следовало совместить приятное с полезным.

...К Дому на Набережной он добрался в одиннадцатом часу вечера. Вокруг стояла сырая мгла, с черного неба медленно падали мелкие снежинки, от близкой реки дул пронизывающий ветер. Свитер помогал плохо, и Ахилло спешил побыстрее укрыться за каменной громадой. Свернув за угол, Михаил перевел дух и неторопливо направился к центру двора, где темнели грибки детской площадки. Вокруг было безлюдно, лишь кое-где можно заметить одинокие фигуры жильцов, спешивших добраться домой. Желающих прогуляться по огромному двору, как и следовало ожидать, не оказалось.

Никто не мешал, и Михаил стал не спеша оглядывать дом – этаж за этажом, подъезд за подъездом. Здание казалось необозримым, но в конце концов он обнаружил то, что искал – окна углового корпуса, выступающего вперед, подобно крепостной башне. Ахилло спрятал бинокль, оглянулся и, не заметив ничего подозрительного, направился к нужному подъезду.

Швейцар, а точнее агент в штатском, выполнявший эту работу в правительственном доме, мирно дремал. Михаил подумал было предъявить удостоверение и устроить соне головомойку, но вовремя погасил излишний пыл. Вскоре лифт доставил его на верхний этаж. Необходимая квартира оказалась крайней слева. Ахилло поправил галстук, на всякий случай расстегнул кобуру и нажал кнопку звонка. Вскоре он услышал легкие шаги.

– Кто? Кто там?

Голос был молодой, женский и почему-то испуганный. Будь это днем, Михаил мог назваться кем угодно – почтальоном, сотрудником газовой станции или агентом Госстраха. Но в это время суток такой ответ мог вызвать звонок в милицию, поэтому Ахилло вздохнул, заранее сочувствуя неизвестной за дверью, и громко произнес: «Откройте! НКВД!»

Ответом было молчание. Наконец, тот же голос, но уже дрожащий от ужаса, проговорил:

– Папа уехал... Я одна!

– Открывайте!

Дверь отворилась, и Михаил невольно усмехнулся. Девчушке было лет пятнадцать. Легкая белая рубашка, пижамные штаны, тапочки на босу ногу... Похоже, она как раз собиралась ложиться спать.

– Можно войти?

Девушка кивнула, испуганные глаза уже успели наполниться слезами...

Переступив порог, Ахилло очутился в длинном коридоре, слабо освещенном небольшой настенной лампой. Слева с потолка свисали лыжи, справа лежали весла от байдарки. Девушка не двигалась, заворожено глядя на капитана. Михаил вдруг понял, что каждая лишняя секунда неизвестности доставляет маленькой хозяйке невыносимую боль.

– У тебя цепочка есть?

Вновь последовал кивок. Девчушка даже не удивилась, страх заслонял все.

– В подобных случаях надо вставлять цепочку и спрашивать удостоверение. Вот, смотри, удостоверение выглядит так...

Он развернул документ, дав хозяйке ознакомиться, а затем снял шляпу и повесил ее на крючок.

– Мне... собираться? – тихо проговорила девушка. – Или вы за папой? Но он в командировке...

В голосе по-прежнему был страх и безропотная покорность. Михаил не первый раз входил в чужие квартиры без приглашения, но только сейчас понял, что ощущают в этот момент люди.

– Давай знакомиться! Я – капитан Ахилло. Зовут Михаилом.

– Шагова Нина Петровна...

– Ты в квартире одна?

– Да, гражданин капитан...

Михаил вздохнул. Кажется, он начал не с того.

– Нина! Я никого не собираюсь арестовывать. Ни тебя, ни твоего папу! Ты меня поняла? Я здесь совсем по другой причине...

Страх не уходил – девушка все еще не верила.

– Я разденусь...

Михаил повесил пальто, мельком взглянул на себя в зеркало и проследовал в большую комнату, где стоял старый диван и два глубоких кресла. Подойдя к окну, он увидел то, что его сразу же устроило: весь двор, тротуар возле подъездов и даже детскую площадку. Девушка, ни говоря ни слова, стояла в дверях.

– Вот что, Нина, я выполняю секретное задание. Мне надо просидеть здесь всю ночь. Ты ложись спать и ни о чем не беспокойся. Утром я уйду, а ты никому ничего не будешь рассказывать. Поняла?

Кажется, до гражданки Шаговой что-то начало доходить. В глазах появилось любопытство.

– Значит... Гражданин капитан, вы тут будете всю ночь сидеть...

– И смотреть на звезды. Не надо называть меня по званию, и тем более «гражданином». Меня зовут Михаил, запомнила? Да, если можно, покажи мне кухню и дай чистую кастрюлю, ночью я подогрею молоко...

Кухня была продемонстрирована, равно как и кастрюля. Михаилу было предложено сразу несколько штук на выбор, одна другой краше. Попутно капитан убедился, что семья Шаговых жила небедно – Нина вдвоем с отцом занимала большую трехкомнатную квартиру, в кухне был газ и даже горячая вода. Правда, все это не могло дать главного – спокойствия. Обитателям таких квартир было еще страшнее по ночам, чем жителям убогих коммуналок.

Ахилло сел в кресло, поставил рядом портфель и пожелал Нине спокойной ночи. Теперь можно заняться биноклем. Пристроив изделие Карла Цейса поудобнее, Михаил чуть не присвистнул: двор был словно на ладони. Земля, асфальт, детские грибки – все переливалось неярким зеленоватым светом, словно под лучами Луны. Подарок оказался даже лучше, чем думалось. Теперь можно было положить бинокль рядом и спокойно наблюдать, ожидая ночных визитеров. Вероятность удачи была невелика, но капитану почему-то казалось, что ему должно повезти. Все совпадало: дом, таинственная черная машина, очередная волна арестов... Сегодня Седой не останется без работы!

Постепенно глаза привыкли к темноте, и двор перестал казаться черным колодцем. К тому же, возле подъездов горели фонари, и можно было заметить каждого, кто шел по тротуару. Но Михаила не интересовали одинокие прохожие. Он ждал машину, в крайнем случае – группу людей с вещами. Вот тут и должен помочь бинокль...

Первую машину он увидел уже через несколько минут. Едва ли это был Седой – слишком рано, но капитан решил проверить немецкую оптику. Он приложил бинокль к глазам: пожилая пара не спеша выходила из автомобиля, шофер заботливо придерживал дверцу. Вероятно, какой-то большой начальник возвращался с супругой из гостей, а может, из театра.

– Михаил, извините...

Ахилло оглянулся: девушка вновь стояла в дверях. Она уже успела переодеться, вместо пижамы на ней оказалось платье, да и волосы были теперь куда в большем порядке.

– Не спится, Нина?

– Я так рано и не ложусь. Легла почитать, а тут вы позвонили...

– Лежа читать вредно, – Михаил опустил бинокль. – Если хочешь, садись рядом, но учти – в полночь отправлю спать.

– Я уже не маленькая! – в голосе была обида. Кажется, девушка успокоилась и теперь не прочь поболтать.

...По тротуару прошли четверо – трое мужчин и женщина, похоже, компания, возвращавшаяся с вечеринки. Дошли до угла, после чего разделились: двое мужчин вернулись назад, а парочка, помахав на прощание, повернула в сторону набережной. Дальше можно было не смотреть.

– Молоко сейчас будете? Вам нагреть?

Михаил извлек из портфеля бутылку и протянул Нине:

– Составишь компанию?

– Да я вообще-то молока не пью...

И вновь в голосе – легкая обида. Очевидно, Нина восприняла это как намек: дети пьют молоко, взрослые – кое-что покрепче. Ахилло невольно улыбнулся.