Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы

– Здорово! – прошептал Мик. – Кайф! Вот это сила!

Келюс медленно передвигал значок вдоль поверхности цилиндра, пока не поднес к замку. Внутри что-то щелкнуло, цифры на замке стали сами собой вращаться, вновь последовал щелчок, и темный футляр разошелся на две половины.

– Осторожно! – напомнил дхар. – Еще рванет, елы...

Но Лунин уже разъял обе части контейнера. Что-то тяжелое опустилось в его ладони. Он поднял руки выше и ахнул.

– Класс! – только и произнес Мик. – Полный отпад!

Скантр лежал на ладони – огромный светящийся кристалл, похожий на неровную призму. С двух сторон его прикрывали пластинки светлого металла, но большая часть поверхности оставалась открытой. Внутри что-то переливалось, пульсировало, бурлило, как будто под холодной поверхностью кипела тяжелая жидкость. Но это была не жидкость – твердая поверхность и пульсирующая светом глубина составляли единое целое. Оставаясь холодным, кристалл излучал теплую энергию такой силы, что ладони Келюса начали неметь.

– Дайте посмотреть! – Мик осторожно взял кристалл в руки и поднес к глазам. – Ух, ты! Там... вроде что движется...

– Хватит! – Лунин забрал скантр и аккуратно спрятал в контейнер. – Потом будем разбираться. Уходим...

– А может, туда заглянем? – Мик указал на дверь, откуда вышел Волков.

– Нет времени, – Фрол тоже стал собираться. – Нас же Михаил ждет, елы. Забыл, что ли?

– Ой, дядя Майкл! – опомнился Плотников. – И Кора!

Келюс начал быстро вспоминать: чемодан, значок, оружие...

Они бросили последний взгляд на страшную обитель, где оставались два черных гроба, застывшие среди высоких свечей. Николай, не удержавшись, поглядел на рассыпавшийся скелет у стены и быстро отвернулся. Фрол задумался и вдруг попросил у Мика нож.

– Пусть лежит, – возразил Лунин, сообразив о чем идет речь. – В конце концов, зла она нам не сделала.

– Легкий завтрак, елы! – пробурчал дхар, но спорить не стал. Остановившись у входа, он несколько раз провел ладонями по воздуху, что-то при этом тихо шепча.

– Жаль, чеснока нет, – сообщил дхар, возвращаясь и беря чемодан. – Ну, ниче, будет не хуже Непускающей Стены!..

Чемодан был слишком тяжел, приходилось нести его по очереди. Они были уже на полпути к залу, когда Келюс внезапно остановился.

– Подождите!

Фрол и Мик удивленно переглянулись.

– Надо будет выносить Михаила и Кору. А мы с оружием, вдобавок – скантр. Нас тут же заберут, бином!

Спорить никто не стал. Чемодан оставили на месте, а сами разошлись по коридору в поисках подходящей ниши. Мик быстро нашел нужную – большую, словно комната, внутри которой оказалась другая, маленькая, незаметная, куда и спрятали скантр. Чемодан с документами и все оружие Келюс оставил в соседней нише, аккуратно заложив ее камнями.

Теперь они почти бежали. Справа промелькнула темная впадина, где стоял цинковый гроб, и Келюс почувствовал, как повеяло холодом...

Зал встретил их полной темнотой. Луч фонаря метнулся по стенам, спустился ниже, наткнулся на воронку у левого прохода, вокруг которой были разбросаны черные клочья. Невдалеке валялся перекореженный взрывом автомат. Келюс провел лучом вдоль стены – и все увидели два неподвижных тела.

– Дядя Майкл! – отчаянно крикнул Мик.

...Плотников плакал, пытаясь найти пульс на ледяном запястье барона, прислушивался к биению сердца, но тщетно – Михаил Модестович Корф был мертв. Смерть не успокоила его – могло почудиться, что даже сейчас Корфа одолевает тревожная дума. Мик сидел возле тела прадеда, не замечая, что Фрол и Келюс смотрят не на полковника, а на то, что было рядом.

– Кора! – вдруг понял Мик и хотел взглянуть на девушку, но Лунин тут же выключил фонарик.

– Не надо, Мик. Ее уже нет...

Плотникову стало совсем плохо, но он все же собрался с силами и попросил включить фонарь...

Коры не было. Скорченный скелет, каким-то чудом еще не рассыпавшийся прахом, сидел у стены. С безглазого черепа свисали пожелтевшие пряди. Татьяна Корнева обрела, наконец, покой...

Фрол оставался единственным, кто не потерял способность рассуждать. Убедившись, что друзьям помочь нечем, он принялся не спеша обходить зал, прислушиваясь к еле заметным шумам, доносившимся из проходов.

– Француз! – легко он толкнул Лунина, неподвижно стоявшего у тела Корфа. – По-моему, тут есть выход. Свежим воздухом тянет. Уходить надо.

– Да, будем собираться, – вздохнул Келюс. – Возьмем Михаила с собой, вдруг откачают? Коре-то уже...

Фрол уже начал прикидывать, как удобнее нести тело барона, как вдруг его внимание привлек какой-то звук.

– Слышь, Француз! – обратился он к Николаю. – А ведь сюда идут!

Лунин прислушался. Теперь и он мог различить топот, доносившийся из дальнего прохода.

– Эх, елы! А мы оружие спрятали!

– Да, – опомнился Келюс. – Оружие! Все, что осталось! Мик, выбрось нож!..

Разбитый автомат и наган Корфа забросили подальше в один из проходов. Мик достал егерский клинок, но выбросить не решился и аккуратно положил его рядом с бездыханным телом барона.

– Вот что, господа и товарищи, – Лунин устало потер лицо ладонью, – что бы сейчас не случилось, молчите. Говорить буду я. Все понятно?

– Куда уж понятнее, – согласился Фрол. – Жаль, что «калаши» спрятали. Устроили бы, елы, последний парад, а там пусть хоть к стенке!..

Мик ничего не сказал, но было заметно, что упоминание о стенке подействовало на него не самым лучшим образом.

Шум в тоннеле усилился, отчетливо слышался топот множества сапог.

– Слоны, бином, – Келюс осматривал карманы в поисках лишних бумаг. – Фрол, Мик, давайте сюда планы! Они уже ни к чему.

Бумаги с схемой катакомб как раз успели стать пеплом, когда из дальнего прохода ударили лучи фонарей, и десятка два высоких фигур в пятнистой форме мгновенно заполнили зал. Келюс и Плотников ждали, стоя плечом к плечу невдалеке от стены, у которой лежали барон и Кора. Те, что ворвались в зал, не походили на яртов – обыкновенные парни из ОМОНа с неизменной кобурой посреди пояса, наручниками на боку и автоматами «шкода».

Все подняли руки – и вовремя. Стволы ткнулись в ребра, крепкие руки схватили за плечи, на запястьях защелкнулись наручники. Те же руки обшарили карманы, а затем обыскали сверху донизу. Все было проделано молча, лица парней казались суровыми и сосредоточенными.

Через минуту в проходе тоннеля появились еще двое. Первым вошел офицер огромного роста, широкоплечий, с загорелым скуластым лицом. При виде его омоновцы вытянулись по стойке «смирно» – стало ясно, что именно он тут главный. Вторым был невысокий гибкий человек в такой же пятнистой форме с автоматом, но не чешским, а обычным «калашом». Даже в неровном свете фонарей Лунин тут же узнал того, кого сам называл Китайцем, а остальные – капитаном Цэбэковым.