Око тайфуна

Этавойна даже красива; эстетический критерий всегда учитывается профессионалами.

Она ведется в информационном пространстве, где не слышны стоны умирающих и куда не доносится запах гниющих трупов. В пространстве, в котором ответ на вопрос: «Это игра или настоящая война?» всегда подразумевает: «А в чем разница?»(8).

Ни в одной земной войне ни один военачальник не поднимался до таких высот, как королева Ель в своей последней войне.

Шедевр стратегии риска!

…Громкие победы Еленки сплотили противников Дианеи. Армия Пафликэна, ни в чем не уступающая дианейским войскам, была ядром коалиции. Остальные союзники обеспечивали количественное превосходство — непременное условие выгодного размена.

Осадные колеса — лучшее оружие Дианеи — обесценивались тем, что горцам предстояла оборонительная война.

Таковы начальные условия, обрекающие Дианею на поражение и (традиции эпохи!) тотальное уничтожение.

План королевы был рассчитан по минутам. Вместо обороны столицы — скрытый марш основной части войска через Холодные Земли к неприятельской метрополии.

Цель? Любой ценой вырваться из схемы войны, построенной противником, и подчинить его действия собственной воле. Однако столица Дианеи неизбежно будет потеряна, и армия изолирована от своих баз. Это означало балансирование на грани полного разгрома, тем более, что пришлось разделить силы, чтобы создать хотя бы видимость обороны столицы и удержать развалины некогда мощной крепости Тель, нависающей над стратегическим флангом противников.

Окк, оставшихся в распоряжении Нейбэри, не хватало даже для пассивной обороны. Информационные аспекты войны, однако, требовали от него активности.

Единственное преимущество Нейбэри — возможность выбирать позицию — королева использовала полностью. «Немыслимые окопы вперед» определили схему сражения, аналогичную знаменитой битве у крепости Дара, выигранной Велизарием, величайшим полководцем европейского Средневековья(9).

Для королевы эта красивая победа была лишь звеном кампании, и не потери Соденейского Лего радовали ее, а те полтора темпа (остаток дня и следующее утро), которые подарил ей Хеллие.

Размен:

Одновременно взяты обе столицы (разница в том, что королева предвидела такое развитие событий, а для пафликян потеря города обернулась трагедией).

Еленка уничтожила город.

Это была не война против врагов-людей. Массовая резня — всего лишь информационныйсигнал, призванный заставить Окнера форсированным маршем двинуться домой, пока дианейская армия будет отдыхать. Решающее сражение должно быть дано где-нибудь на территории, покоренной Пафликэном: там, где Окнера любят не больше, чем королеву в Дастесте.

И армия Еленки маневром беотийского полководца Эпаминонда поворачивает на Хантанел, двигаясь почти под прямым углом к направлению на Дианею.

Неудача. Случайная встреча с Эилинн задержала Окнера, фланговый удар сорвался, и дальнейший разменстал неизбежным. Первоначальное превосходство коалиции было настолько велико, что даже в созданных королевой благоприятных условиях оно было связано для дианейцев со смертельным риском.

Но Еленка осуществила «удар по центру обходящего противника» — знаменитую схему Аустерлица, — а стрела лингского самострела превратила поражение пафликян в разгром.

И заключительный акт войны: «обесцененные» осадные колеса берут столицу Дианеи, город-ловушку, последнюю крепость, оставшуюся в руках коалиции.

Сунь-бин и Велизарий, Наполеон, Нарзес и Роммель гордились бы подобной операцией.

«Королева пошевелила ногой вывалившиеся внутренности».

«Путь обмана» связывает воедино войну интеллектуала с войной мясника. Две стороны одной медали, они так же не могут существовать друг без друга, как сознание не существует без инстинктов.

«Путь обмана» был написан, когда разворачивались боевые действия в Афганистане, а глобальная информационная война сверхдержав вступала в последнюю стадию.

Пацифизм был запрещен и не моден. За значок «лапка» не сажали, но могли избить.

Сейчас кажется, что Н. Ютанов ломится в открытую дверь или доказывает очевидное. Однако качание маятника, замена шовинизма на «как бы пацифизм» — обычное дело в проигравшем войну государстве. Потом подрастут дети, и маятник качнется обратно. И не может быть иначе, когда пацифисты начинают делить людей на «своих» и «чужих», пока боевые генералы игнорируют интеллектуальную сторону военного искусства точно так же, как кабинетный стратег воротит нос от запаха крови и конкретных бедствий живых людей на войне.

Парадокс прогресса

Действие «Пути обмана» происходит в двух различных эпохах.

В одной существуют Дастест, Пафликэн, Дианея и происходят все события текста. В другой живет заблудившаяся «гостья из будущего», ставшая повелительницей варварского военно-паразитического государства.

По способу организации мышления, по остроте и глубине чувств, по быстроте реакции психики, по эмоциональной восприимчивости Еленка не соответствует миру Средневековья. В этом причина ее непобедимости, в этом суть ее трагедии.

Натуралистические сцены повести — не эпатаж и не антивоенная пропаганда. Просто « нормальныйуровень средневекового зверства»(10), modus vivendi людей той эпохи. Чтобы выжить, им была необходима устойчивая до примитивизма психика: не размышляй, урви и наслаждайся, — либо опора на внешнюю силу: идею Бога, пронизывающую все структурные этажи бытия.

У Еленки нет ни того, ни другого. Она — словно современная девчонка, забытая в Средневековье и лишенная надежды вернуться. Убийца, палач Теля, Пафликэна и Дианеи, она беззащитна перед собственным сердцем. Ребенок, попавший в жернова истории, она в одиночку сражается со всей Ольеной: эпохой, временем. Побеждает или, по крайней мере, не сдается.

Эилинн, умная, гордая, бесстрашная, сломленная безнадежностью истории. Равная. Отражение, проекция Еленки на десять веков назад.

Две стороны, две формы существования времени: измеримая и понимаемая — непрерывно проникают друг в друга, образуя сложную, неоднородную среду, в которой живут люди и действуют иллюзии, рожденные их мыслями и чувствами. Любой объект содержит в себе противостояние времен.

Десинхронизация системыподразумевает одновременное развитие в ней структур, принадлежащих разным моментам измеримого времени, структур, разделенных промежутком истории. Они оказываются несовместимыми и вступают в ожесточенную борьбу за подчинение системы себе: своим императивам, своей эпохе.