Око Тимура
Шрифт:
Проигравшись в пух и прах, Абу Вахид вернулся домой лишь к утру. Сразу прошел в гарем, велев евнуху принести вина. А утром явились люди кади – описывать проигранное имущество. Раис уже отошел от проигрыша – в первый раз, что ли? – и встретил описчиков довольно любезно. Те быстро пересчитали всех рабов и, пригласив кузнеца, заковали их в цепи. К обеду пригнали на рынок – где всех оптом и приобрел главный везир правителя Мухаммада. В каменоломнях что-то стало совсем некому работать – старые невольники перемерли…
Вот и гремел теперь Раничев цепью в компании Жан-Люка. Хорошо, тот понимал арабский. На этом языке и общались.
Снаружи донеслись грубые крики главного дворцового надсмотрщика Керим-бея.
– Похоже, все на сегодня, – бросив кирку, подмигнул приятелю Раничев. – Погоди-ка, сейчас
– Да брось ты. – Жан-Люк устало махнул рукой. – Может, не нас сюда завтра поставят?
– А кого же? – засмеялся Иван. – Кто еще добудет из этой чертовой ямы столько камней как не мы?
– Я сказал, вылезайте наружу, собаки! – спустился наконец в яму надсмотрщик. – Иначе живо отведаете бича… О! Молодцы! – Он довольно посмотрел на выработку Ивана. – Так и дальше работайте, и за то будет вам от Аллаха подмога… не то что этим бездельникам. – Он оглянулся на остальных.
Те опустили глаза, а потом с ненавистью взглянули на Раничева. Тот знал, конечно, что не следует слишком хорошо вкалывать, да вот сегодня, за разговором, увлекся…
На всякий случай пересчитав, надсмотрщики повели рабов в город. Принадлежащие государству – сиречь, правителю Мухаммаду – невольники жили на окраине, в грязном каменном сарае, под неусыпной охраной. Усталые, невольники едва тащили ноги по узеньким улицам, уныло гремя цепями. Прошли мусульманскую – и главную – часть города – медину, вот и базар, за ним – Бадестан – рынок рабов, один из крупнейших в Магрибе, здесь продавали детей и не очень красивых женщин, красивые шли для гаремов, крепкие мужчины – в каменоломни и на галеры. Этих же – стариков, женщин, детей – использовали для более-менее легких работ, в основном в огородах… Один из приценивавшихся покупателей – сутулый мужчина в длинной серой джелаббе – обернулся, кивая Жан-Люку… тот улыбнулся, вопросительно взглянув на шагавшего рядом надсмотрщика, которому сутулый тут же протянул мелкую монету. Что ж – и то деньги.
– Поговорите, только на ходу, – милостиво кивнул надсмотрщик, знал уже – сутулый приходится земляком вот этому чернявому парню.
Болтая на сочном, богатом византиизмами языке французского юга Жан-Люк и его сутулый земляк, зашагали рядом и, проговорив весь еврейский квартал, расстались.
Едва пришли, как уже и совсем стемнело. Стражники зажгли факелы, еще раз пересчитывая рабов, особо буйным на ночь надевали дополнительные цепи и колодки. Раничев к таковым не относился, вполне резонно рассудив, что коль нет никакого плана – тогда чего бузить? Себе дороже выйдет… Поев лепешек и помолившись на ночь, повалились спать на гнилую солому. Иван прикрыл глаза, и сразу же навалился сон… как и всегда здесь.
– Не спи, Иван, – толкнув, вдруг шепнул ему напарник. Раничев пододвинулся ближе.
– Ты видел, с кем я говорил сегодня? – шепотом поинтересовался Жан-Люк.
– Да видал, с сутулым Хятибом, подрядчиком.
– Это мой земляк Рауль.
– Знаю… И что? – Окончательно проснувшись, Раничев сообразил наконец, что вовсе не для того, чтобы похвастаться беседою с земляком, разбудили его среди ночи.
– Рауль поможет нам бежать.
– Хм… – Иван скептически скривился – здесь он мало кому доверял. – А ему какая в том выгода?
– Самая прямая, – тихо засмеялся Жан-Люк. – У него нет денег на то чтобы приобрести рабов, зато имеется заманчивый подряд на строительство крепости в берберской пустыне. Мы честно отрабатываем там – и свободны, как птицы. Рауль обещал потом помочь пробраться до побережья.
– Гм… – все еще недоверчиво покачал головой Раничев. – Думаю, это весьма сомнительное дело.
– А лучше загибаться здесь, умирая от каменной пыли? Ну сколько ты еще выдержишь в каменоломне – месяц-другой? Я – так и еще меньше.
Подумав, Иван согласно кивнул. Вообще-то предложение было заманчивым… только уж больно попахивало авантюрой. Впрочем, тут все были авантюристами.
– Как же мы убежим? Этот твой Рауль подкупит стражу?
– Нет. Он просто хорошо знает место нашей работы… Там, в скале, рядом, есть старая выработка…
– Ах, вот как… – пожал плечами Иван. – Тогда, пожалуй, имеет смысл ломануться. Выкуп-то нам все равно не светит.
– Вот именно, нам терять нечего, – возбужденно зашептал
Жан-Люк. – Так же полагают и остальные…На следующий день, сразу же, как только их привели на работы, Раничев начал долбить скалу в направлении, указанном напарником. Долбил, пока не устал… Его тут же сменил какой-то угрюмый детина со следами плети на широких плечах. Вообще в этой компании подобрались люди не самые слабые… Все по очереди и долбили, не забывая делать и свое дело – на случай внезапного прихода надсмотрщиков.
Отдохнув, Иван взялся за кирку… Удар! Еще удар… И за проломленной стенкой открылся черный зев пещеры.
– Сюда! – махнул рукою Жан-Люк.
Невольники расширили проход и, стараясь не греметь цепями, по одному исчезли во тьме. Раничев шел последним. Пещера, или выработанная в незапамятные времена шахта, постепенно суживаясь, тянулась далеко под землей. Спертый воздух сдавливал грудь, кто-то из идущих впереди вскрикнул, наткнувшись на камень – в полной темноте приходилось пробираться на ощупь. Складывалось такое впечатление, что шахта никогда не закончится – пролетело уже столько времени, а беглецы все шли, шли… Если б Ивану сказали, что от начала побега прошло всего три минуты, он бы ни за что не поверил.
Наконец где-то впереди пронесся облегченный крик радости, да Раничев еще и раньше почувствовал, как пахнуло прохладой. Шахта расширилась, и впереди показался свет. Пустыня!
– Быстрей! – крикнул подрядчик Хятиб. – Садитесь на лошадей и едем.
– Берберы! – Жан-Люк посмотрел на гарцующих вокруг беглецов всадников в серых бурнусах. – Дети пустыни…
– Это именно они нуждаются в крепости? – садясь на коня позади бербера, недоверчиво переспросил Иван. Жан-Люк обрадованно махал ему с соседней лошади. Миг – и принявший на своих коней беглецов отряд берберов песчаным ветром растворился в пустыне. Раничев на ходу крутил головой, не находя сутулого подрядчика Хятиба. Что-то не нравилось ему отсутствие ушлого земляка Жан-Люка. Правда, может быть, тот скачет далеко впереди? Ну вообще-то черт с ним, главное – убежали. Теперь пойди, отыщи их в пустыне.
Иван внезапно закашлялся – поднятый копытами лошадей песок…
Глава 12
Зима 1399 г. Восточные отроги Атласских гор. Берберский пленник
Когда судьба к тебе прислушиваться станет,
Не верь – она вконец пошутит над тобой.
Неведомым тебя напитком одурманит…
…попал в ноздри. Откашлявшись, Раничев покрепче ухватился за сидевшего впереди всадника в серой накидке жителей пустыни и гор – берберов. Они неслись быстро, так быстро, что Иван не сразу заметил, как песчаная низменность сменилась крутыми горными кряжами. Атласские горы тянулись почти через весь Магриб, от Марракеша и Феса на западе и почти до Туниса. На севере зеленовато-коричневые, поросшие плотными кустарниками-маквисами отроги гор словно бы вырастали из приморской низменности, на юге круто обрывались в пустыню. Дорога – вернее, узкая, еле заметная глазу тропинка, вилась меж скал, то вздымаясь почти к самым вершинам, то ныряя в пропасть. Раничев устал уже считать повороты, махнув рукой на это пустое дело – ясно было, что беглецов уже никто и никогда не догонит. Стража, даже если и погналась бы за ними, то только до первых же скал – продолжать погоню средь гор было бы крайне опрометчиво, мало кто из берберов всерьез воспринимал правителя Алжира, фактически подчиняющегося султану Марокко. У Мухаммада Абу Зайяна не хватало сил даже для того, чтобы навести порядок у стен столицы, покончив с междоусобными войнами, которые беспрестанно вели его многочисленные родственники, подзуживаемые марокканским султаном Абдаллахом, исповедовавшим древний римский принцип «разделяй и властвуй». Так что у берберских всадников не было особых причин опасаться погони. Тем не менее они не сбавляли ход: как пустили лошадей мелкой приемистой рысью, так и ехали, лишь иногда, на особо крутых участках, сгоняя с коней лишних седоков – беглецов из каменоломни. Вокруг было довольно холодно, Иван сильно продрог и, едва только остановились передохнуть, принялся растирать ладонями замерзшие щеки. То же самое делали многие, а Жан-Люк даже прыгал на месте.