Око василиска

Уехал я сразу же, как только подсохла одежда и дождь немного стих. Из низких облаков по-прежнему лило, но теперь хоть стало возможно разглядеть дорогу.

На прощание Овражский всё же дал мне с собой чайный сбор, так я его нахваливал. И банку земляничного варенья в придачу. От связки сушек пришлось несколько раз отказываться.

Обратную дорогу я провел в полудреме. После горячего чая и тепла огня, меня разморило. Приятное чувство, когда насыщенность дня наваливается усталостью. Хорошего дня.

Когда машина остановилась у ворот особняка, водитель робко произнес:

— Хорошие они люди, настоящие.

Ему тоже выдали с собой гостинцев.

— Хорошие, — согласился я, неохотно берясь за ручку двери. — Спасибо за вашу помощь.

— Да что вы, ваше сиятельство, — рассмеялся он. — Мне помочь было в удовольствие. Я ведь, знаете, тоже когда-то имел склонность к скульптуре, да родичи проверку оплатить не могли. А потом завертелось… Может сейчас провериться? А вдруг? Да к мастеру Овражскому перебраться. Хорошо у них там.

Он резко умолк и нахмурился, забеспокоился о своей болтливости. Но я ощущал его эмоции — нарастающая надежда на нечто лучшее. И присмотрелся внимательнее. Удивительно, но у мужчины действительно был дар земли, совсем слабый, но был.

— Попробуйте, — ответил я серьезно. — Уверен, всё получится. Когда, если не сейчас?

— Спасибо, ваше сиятельство, — просиял будущий мастер камня.

Я вышел из машины и припустил бегом к дому, но всё равно опять вымок. От зонтика сейчас было бы мало толку — ветер его вырвет из рук. Когда в Санкт-Петербурге такая погода, либо сидят по домам, либо ходят в дождевиках. С зонтиком на улице встретишь разве что приезжих.

А после искореженные останки зонтов, разбросанные по всему городу, останутся напоминанием о непогоде.

На крыльце меня встречали дед с Прохором. Видимо услышали шум автомобиля. Оба со встревоженным видом — патриарх ещё неплохо держался, а вот слуга нетерпеливо покачивался, пока я не подбежал к ним.

— Ну слава богу, вы в порядке, молодой господин! Мы извелись уже. Вона что творится-то на улице, ненастье-то какое! — запричитал Прохор и буквально втащил внутрь дома.

— Ну ладно, будет тебе, — проворчал дед. — Извелись. Волновались немного, было дело…

— Вы, ваше сиятельство, когда волнуетесь, не такими выражениями ругаетесь, — съязвил слуга и, пока дед не успел ничего ответить, засуетился: — Сейчас я вам, молодой господин, чаю горячего справлю. И камин затоплю, чтоб согреться. Вы же голодный наверняка? Ужин-то пропустили.

— Ну конечно он голодный, — перебил дед. — Давай скорее неси еду, я сам камином займусь. И настойки своей не забудь прихватить, согреть его надо хорошенько, чтобы не простыл назавтра.

Я на всё покивал, улыбаясь их заботе. Всё же чертовски приятно возвращаться туда, где тебя так ждут.

Затем был горячий душ, чистая одежда и поздний ужин у горящего камина. Оба старика порхали вокруг, то подсовывая рюмку, то норовя с ложки покормить. Это придавало им такой живости, что останавливать я не стал. Иногда достаточно просто дать о себе позаботиться, даже если в этом не нуждаешься.

Наутро я проснулся абсолютно здоровым, после стольких профилактических процедур. Но с немного гудящей головой — настойка, которую присылала родня из деревни Прохора, была лютой. На хрене, чесноке и мёде. Сочетание, после которого ни у кого нет шансов простудиться.

От головной боли я избавился и без магии жизни. Контрастный душ, пол кувшина воды с солью и лимоном, и крепкий кофе — всё, что нужно для начала отличного дня.

Я уже решил, что буду развивать следующей парой.

Такие намеки судьбы, как две подряд встречи со странными призраками, игнорировать было неразумно. Да и интуиция подсказывала — правильно.

Но для начала я хотел сделать обещанный артефакт для природницы. Пока изготавливается статуя, пока Батист передаст мою просьбу… Что время зря терять.

Прохор к моменту моего пробуждения уже хозяйничал на кухне, с головы до ног перепачканный мукой.

— И что у нас сегодня за заморское блюдо на завтрак? — мне правда стало любопытно, чем он удивит на этот раз.

— Ох, вашсиятство, ну их… — слуга махнул рукой. — Темные люди, ей богу. Тупоськи наши родные, оладьи то бишь, я приготовлю, вот что. А то выдумали — панкеки. Оладушки! Ничего лучше и проще нету. Со сметанкой, да с вареньем вот что вы привезли.

У меня от такого предложения радостно заурчал живот. Тут я с Прохором был полностью согласен — ну что может быть лучше горы пышных оладушек на завтрак?

— А вы это, опять… — слуга понизил голос до шепота, — на задании вчера были? Одёжу вашу в пострирошную собрал, а она конями да огнем пахнет. Что же у вас за миссии такие…

— Нет, Прохор, не на задании, — я вздохнул, пора уже было покончить с этой легендой. — Всё, кончились задания, свободен я.

— Ну это вы зря, — неожиданно ответил старик. — Дело хорошое, государю-то помогать.

— А кто сказал, что я не буду государю помогать? — подмигнул я слуге и он понятливо улыбнулся.

Просто помогать можно очень разными способами. И лучше теми, которые у тебя толковее всего получаются. Но сначала нужно помочь себе. Ведь если мне будет отлично, то и императору тоже. К чему ему недовольный артефактор под боком.

А там проверю и обновлю старые столичные артефакты, да несколько новых сделаю. Просто чтобы жить спокойнее было.

Всегда следовал очень простому жизненному принципу — если мне хорошо, то и всем вокруг тоже хорошо.

Поэтому оладьев я съел целое блюдо. Они у Прохора удались на славу. Как и у молочника сметана, в которой стояла ложка. Сладкая, сливочная — мы вдвоем с дедом всю банку съели.

Патриарх от такого пиршества даже за газету не взялся, а удивил всех, сообщив что отправится на прогулку. Сборы были долгими — слуга непременно желал сопровождать графа и тщательно подбирал соответствующий наряд.

Было пасмурно, но дождь ушел куда-то на север, оставив после себя свежесть и прохладу. Я проводил стариков до ворот, посмотрел как они уходят к проспекту, тихо переругиваясь, и отправился в лабораторию.

Положил перед собой кольцо Павловой и прищурился.

Способов вырастить нечто особенное было несколько.