Око воды

Повод был смехотворный — леди Миранда организовывала большой музыкальный вечер. А судя по фамилиям приглашённых гостей, это именно та публика, которая была ему нужна — Старшие дома Коринтии.

И Дитамар понимал, что главным номером этого вечера станет именно милорд Ландегар и история его чудесного спасения, а вовсе не маэстро Пулир, самый известный музыкант Рокны, приглашённый развлекать гостей. Но этот вечер — лучший способ познакомиться со всеми и найти путь в любой рокнийский дом. Поэтому Дитамар сопротивлялся ровно столько, сколько требовали приличия, прежде чем согласиться посетить снова особняк на лице Роз.

— Ренье? — леди Борас подала на прощание руку. — Вы же не будете против если я стану называть вас по имени?

— Конечно, миледи, — он коснулся губами чёрного кружева перчатки.

— Миранда… для вас, просто Миранда, — леди Борас многообещающе улыбнулась и осторожно сжала его пальцы.

Дом на улице Роз он покинул быстро. Наверное, слишком быстро. Стоило бы задержаться и прощаясь, отвесить леди Борас несколько пышных комплиментов, но время близилось к полудню, и где-то там в университетской библиотеке его ждали книги и миледи Лафорт, вернее миледи Лафорт… и книги. А ему ещё предстояло переодеться, захватить трость и превратиться в почтенного мэтра Альда, и он очень не хотел, чтобы Лея ушла так его и не дождавшись.

Из особняка Ландегаров он вышел через калитку в дальней стене забора. Там в зарослях можжевельника прятался маленький домик садовника, который Фингар приспособил для этих целей — хранить одежду мэтра Альда. Никто не должен видеть, как милорд Ландегар превращается в старика.

Три квартала и вот Дитамар уже стоял перед стрельчатыми арками главных ворот университета. Миледи Лафорт ждала его в библиотеке, как и было договорено. Он увидел издали, как она сидит у окна, подперев рукой щёку и неспешно перелистывает страницы. В синей юбке слушательницы, в белой блузке и с забранными в пучок волосами, она казалась очень хрупкой, но при этом серьёзной и строгой, когда вот так сосредоточенно читала, держась пальцами за деревянную палочку-закладку.

— Миледи Лафорт? — он подошёл бесшумно и лишь потом подумал, что стоило бы всё-таки больше походить на немощного старика, кряхтеть и стучать палкой по мраморному полу, предупреждая о своём появлении.

— Мэтр Альд! — лицо леди Лафорт просияло улыбкой, и Дитамар почувствовал, как невольно улыбается в ответ.

— Я в полном вашем распоряжении, — он не удержался, и поклонился, галантно отставляя трость.

— А я в вашем, — ответила Лея с таким же галантным поклоном и звонко рассмеялась.

Она читала ему о зафаринских звёздах и обычаях, о каких-то снадобьях и ритуалах. Потом они гуляли под старыми липами во внутреннем дворе университета и говорили о камнях, о воде, об архитектуре университета и, кажется, вообще обо всём на свете. Осеннее солнце грело ласково и небо над Рокной разливалось чистой голубизной без единого облачка — осень в столице всегда была лучшим временем года. Уже не жарко, ещё нет зимних дождей и ветров, что дуют с моря. Липы только-только начали желтеть, а воздух, пронизанный редкими нитями паутины, был прозрачен и тих.

Лея и Дитамар неспешно беседовали, сидя на большой скамье, и время пролетело так быстро, и так незаметно, что когда в конце аллеи показалась воинственная Рут, Дитамар даже удивился, и снова забывшись, едва не выдал себя.

— А вот и ваш эскорт, миледи Каталея, — указал он рукой на зафаринку, идущую быстрым шагом.

— Да, это Рут, но… как вы догадались? — Лея посмотрела на него с интересом.

— Эээ… ну, мои глаза, как у всех стариков, плохо видят только вблизи, — он сделал вид, что щурится, глядя на край своей мантии. — И вы сегодня много говорили о зафаринских обычаях… упомянули о вашей знакомой, которая рассказывала о них… И эта воинственная леди, с огромным шемширом, направляется прямо к вам, вот я и решил…

— Вы удивительно проницательны, мэтр Альд! — рассмеялась Лея.

Нет, сегодня он просто удивительный идиот!

Подойдя, зафаринка окинула его внимательным взглядом, так словно уже подозревала в чём-то, но затем успокоилась — видимо решила, что подслеповатый старик, не представляет угрозы для её хозяйки.

— Завтра в это же время, мэтр Альд? — спросила Лея, вставая и заслоняясь рукой от низкого солнца.

— Да, миледи. Доброго вам вечера, — он почтительно поклонился Лее, и коротко кивнув Рут, добавил: — И вам, найрэ.

Когда они ушли, Дитамар, наконец, свободно откинулся на спинку скамьи — можно было перестать изображать сутулось — и даже усмехнулся сам себе. Сегодняшний день был каким-то… странным. Только сейчас он понял, что совершенно забыл о времени. И не только о нём. Он забыл даже о самом главном, о том, за чем, собственно, пришёл — он не спросил о нужных ему книгах. Но этот день сильно отличался от бесконечной вереницы дней, в которых он бродил одержимый то безумием Зверя, то жаждой мести. А вот сегодня он впервые на какое-то время совершенно забыл о том, что терзало его последние восемнадцать лет. И это оказалось очень приятным чувством.

Он раскинул руки в стороны, проведя ладонями по гладкой спинке скамьи, снова усмехнулся, и посмотрел на большой витраж-розу в главной башне библиотеки. Заходящее солнце поблёскивало в разноцветных стёклах, и вспомнив о стекле он тут же подумал об Ашумане, а затем о королеве и о том, зачем он здесь. Но этот момент был так хорош, что Дитамар отбросил мысли о своих планах, решив, что месть никуда от него не денется. А вот это хрупкое ощущение безмятежности ему отчаянно не хотелось отпускать, хотелось продлить его, оставить с собой и вдыхать, как этот тёплый воздух и не думать ни о чём.

Он сидел и смотрел, как закатное солнце медленно гасит калейдоскоп красок на стёклах, и размышлял о том, что же такое есть в этой девушке, что заставляет его не думать о мести, о королеве, о прошлом… В ней было что-то умиротворяющее, и он не знал, что именно. Этому не было объяснения. Да она была красива, но не красивее многих. Красота лжива, он давно это понял. Она была умна, но кому нравятся умные женщины? Одна умная женщина уже украла у него половину жизни. Она весёлая, искренняя, открытая, но разве этого достаточно, чтобы просто сидеть и с улыбкой пялиться на закат? Но когда он смотрит на неё… ему хочется, чтобы она не отводила глаз.

Какая ирония… ведь смотрит она при этом в лицо старика… Может поэтому она такая открытая и искренняя?

Не верь ей, Дитамар, не верь. Все женщины лгут…

А ты должен думать о другом.

Но когда село солнце, и очарование этого осеннего дня растаяло, мысль, о том, что завтра он снова увидит Каталею Лафорт, продолжала оставаться внутри каким-то странным сгустком тепла.

Дитамар вернулся в особняк Ландегаров уже в сумерках. Ему предстояло снова переодеться и отправиться в Нижний город. Окунуться в грязь и вонь, туда, где в хитросплетении узких улочек Рыбацкого квартала всегда можно найти желающих за горсть меди влезть в любое окно и украсть любую вещь. Туда, где можно недорого нанять соглядатая, какого-нибудь мальчишку, который подбирает объедки у кухонь знатных господ. А у задних дверей особняков, как известно, легко услышать очень много интересного. Именно там можно купить по дешёвке чужие тайны.